Страница 59 из 66
— Тебе не нужно никуда уезжать.
— Томка, что ты задумала? — встревожился Игорь.
— Из-за меня вся эта каша заварилась, мне и расхлебывать, — твердо сказала Тамара. — Прощай.
— Томка, подожди! — крикнул Игорь, но каблучки Тамары уже застучали по некрашеным доскам коридора.
Игорь в нерешительности постоял несколько секунд, потом опустился на диван среди развороченной мастерской и закрыл лицо руками.
Алина еле доехала до дома. Ее снова тошнило, и она два раза выходила из автобуса, чтобы подышать свежим воздухом.
Лора Александровна была на дежурстве.
Вадим Сергеевич встретил дочь в кухонном фартуке поверх брюк.
— Я тут хозяйством занимаюсь, — радостно сообщил он. — Пирог почти готов, сейчас чайник вскипячу.
— Спасибо, — слабо улыбнулась Алина. — Мне что-то не хочется...
— Ты совсем бледная! — всполошился Вадим Сергеевич. — Тебе опять плохо?
— Да, — кивнула Алина. — Я пойду полежу.
Она забралась в свою кровать, закуталась в теплый плед.
Вадим Сергеевич заглянул в комнату:
— Алинка, ты только не воспринимай это в штыки. Я все-таки врач, и мне кажется, что твое состояние объясняется только одной причиной. Чтобы окончательно в этом убедиться, я принес тебе... — Вадим Сергеевич протянул Алине прямоугольный бумажный пакетик.
— Что это?
— Это тест на беременность.
— Ты думаешь?.. — растерялась Алина.
— Я думаю, да. Ты только не нервничай раньше времени. Даже если это и так, ничего страшного не случилось. Господи, у меня сейчас пирог сгорит! — Вадим Сергеевич выскочил на кухню, тактично оставив дочь одну.
Алина крутила в руках бумажный пакетик, и в голове ее творилось черт знает что. Если она действительно беременна, то это ребенок Андрея. Ребенок человека, о котором она не может даже думать без содрогания. И внук Глеба... Маленькое существо, в котором течет кровь того, кого она любила всем сердцем, и того, кого она с такой же силой ненавидит... Алина разорвала пакетик и вытащила из него тонкую картонную полоску. И вот от этого кусочка бумаги сейчас зависит ее будущее...
Глава 22
Наутро Тамара на работу не пришла. Алина позвонила в мастерскую, но там никто не подходил к телефону. Домашнего телефона Игоря Алина не знала, она подумала, что было очень просто узнать его на кафедре, но звонить Игорю домой и расспрашивать про Тамару не хотелось: все-таки дома жена и дочь...
Сегодня Алина позировала на четвертом курсе в костюме средневековой дамы. Подсвечник с тремя оплывшими свечами, огромное, старое, потрескавшееся зеркало за спиной и тяжелое кресло, накрытое красным вытертым бархатом. Алина знала по опыту, что всей этой бедности на работах студентов видно не будет: ни изъеденной молью ткани, ни облезшей позолоты. На холстах все казалось прекрасным — и девушка в парчовом платье, и зеркало, и кресло, и свечи...
«Так и вся жизнь... — неожиданно подумала Алина. — Под золотом скрывается в лучшем случае медь, под роскошью — скупердяйство, под любовью — привычка или страсть...»
Она размышляла об этом и даже не заметила, как закончилась пара.
Когда она зашла на кафедру, чтобы переодеться, Лана сообщила ей:
— Тебя только что Глеб Владимирович искал. Просил, чтобы ты зашла на кафедру рисунка.
Алина развернулась и, как была, в костюме, отправилась на другую кафедру.
Глеб, увидев ее, сразу поднялся навстречу:
— Здравствуй.
— Здравствуй, — кивнула Алина и вдруг поняла, что она смотрит на него совсем не так, как смотрела еще неделю назад. Это был Глеб, и он по-прежнему был ей дорог, но не как что-то настоящее, существующее здесь и сейчас, а как светлое, доброе воспоминание, сон, который приснился и после которого просыпаешься с сожалением, но с улыбкой на губах, потому что он дает тебе силы жить дальше...
— Нам нужно поговорить, — сказал Глеб. — Пойдем в костюмерную.
— Я только что оттуда. Там сейчас Лиза переодевается.
— Наташа! — повернулся Глеб.
— Что, Глеб Владимирович? — с готовностью отозвалась Наталья.
— У нас сейчас свободная аудитория есть?
Наташа заглянула в расписание.
— Да, четыреста девятнадцатая.
— Дай мне ключ, пожалуйста. Я через полчаса его тебе верну.
— Конечно. — Наташа протянула ему ключ.
Алина с Глебом прошли по коридору, отвечая на приветствия студентов, Глеб открыл дверь, впустил Алину и запер дверь изнутри.
— Алина... Я понимаю, что это не мое дело, но ты мне не чужая, и... Андрей... — это имя далось ему с трудом. — Все-таки мой сын... Что у вас стряслось?
— Ему кто-то сказал про нас... Про тебя и про меня...
— Глупый вопрос, но... Я могу чем-нибудь тебе помочь?
— Изменить прошлое? — невесело усмехнулась Алина. — Боюсь, что этого сделать ты не в силах. Как, впрочем, и я... Я совершила глупость, и мне за нее платить. Только передай ему, пожалуйста, если он прислал тебя своим парламентером, чтобы он забыл о моем существовании навсегда. Я больше не хочу его видеть.
— Ты его и не увидишь, — устало сказал Глеб. — Он уехал в Москву. Вчера. Забрал документы из института и уехал...
— Наверное, это лучший выход из создавшейся ситуации...
— Ты сильно переживаешь?
— У меня уже не осталось слез. Он не стоит того, чтобы из-за него переживали. Боюсь, ты вырастил плохого сына... Прости...
— Если тебе нужна моя помощь...
— Я помню, — перебила Алина. — И я тебе благодарна... Я очень много думала в последнее время... Все действительно случилось так, как должно было случиться. И в этом нет ничьей вины. Или, скорее, в этом виноваты все... Каждый в большей или меньшей степени. Мы расплачиваемся за свои ошибки... У каждого свой крест...
— Ты стала совсем взрослой, — с тоскою в голосе произнес Глеб, пристально глядя на нее.
— В этом есть и твоя заслуга. Ты всегда будешь для меня дорогим человеком. Где бы я ни была и кто бы ни находился со мной рядом. Поэтому я думаю, что ты должен знать... У меня будет ребенок.
Глеб ошарашенно молчал.
— Я не буду делать аборт, потому что в этом ребенке есть частичка твоей крови. Считай, что он твой...
Алина несколько мгновений смотрела на застывшего Глеба, потом открыла дверь.
— Алина, подожди! — обрел дар речи Глеб. — Но я... Как же это... Что я могу для тебя сделать?..
— Я тебе уже сказала. Если мне что-то будет нужно, я обращусь к тебе за помощью. Это я тебе обещаю, — сказала Алина и вышла из аудитории.
Искать Тамару теперь можно было только в одном месте. Алина спустилась по ступенькам в знакомый ресторан. Саша беспрекословно распахнул перед ней дверь.
— Евгений Измаилович у себя?
— И не один, — гадко ухмыльнулся Саша. — Со вчерашнего вечера из кабинета не выходят. Просили, чтобы не мешали.
— Я не помешаю. — Алина отодвинула охранника и пошла в сторону кабинета.
«Что заставило Томку вернуться сюда? — недоумевала Алина. — Она же вылетела вчера от Измаиловича как ошпаренная и поехала к Игорю. Что случилось?»
Из кабинета Измаиловича неслась громкая музыка.
Алина дернула дверь. Та оказалась закрытой. Алина подняла руку и постучала. Никакой реакции. Алина постучала сильнее.
— Ну кто там еще?! — раздался из-за двери недовольный голос Евгения Измаиловича. — Я же просил не беспокоить!
— Это Алина! — прокричала Алина. — Тамара у вас?!
Через мгновение дверь распахнулась. На пороге стояла пьяная в дым Томка.
— Алинка! — пьяно улыбнулась она и повисла у Алины на шее. — Молодец, что пришла! Проходи, проходи, присоединяйся!
Алина вошла в кабинет.
На черном столе, застеленном когда-то белой, а теперь покрытой разными пятнами всевозможных размеров и оттенков скатертью, царило торжество кулинарного изобилия — от черной икры до экзотических фруктов, раздобыть которые в Сибири зимой было достаточно сложно, даже имея приличные деньги. Евгений Измаилович королем восседал на кожаном диване. Он был пьян еще больше Тамары, глаза его осоловело смотрели по сторонам, а на лице блуждала глупая, блаженная ухмылка.