Страница 58 из 66
Евгений Измаилович провел Тамару в кабинет и плотно закрыл дверь.
— Я тебя слушаю, — официальным тоном заявил он, садясь за огромный двухтумбовый черный стол.
Тамара слегка растерялась от такой официальности.
Евгений Измаилович поднял трубку телефона, набрал три цифры и распорядился:
— Бутылку коньяка, два бокала и лимон ко мне в кабинет. — Он повесил трубку и взглянул на Тамару. — Я тебя внимательно слушаю.
— Женя... — собралась с духом Тамара, уже поняв, что рассчитывать на снисходительное отношение не приходится. — Я хотела тебя попросить...
Дверь кабинета открылась, Тамара замолчала.
Молодой человек резво расставил на столе коньячные бокалы, бутылку, сахар в хрустальной вазочке и блюдце с нарезанным лимоном и застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
— Спасибо, — кивнул ему Евгений Измаилович. — Пока все.
Молодой человек тут же испарился. Евгений Измаилович повернулся к Тамаре.
— Продолжай. Я слушаю.
— Может быть, ты сначала нальешь даме?
— Без проблем, — сказал Евгений Измаилович и разлил коньяк по бокалам. — За встречу.
Тамара не удержалась и выпила коньяк залпом. Евгений Измаилович едва пригубил свой.
— Женя, я хотела тебя попросить... Этот художник, он... он был слишком пьян... Он не хотел...
— Дальше что? — перебил ее бормотание Евгений Измаилович.
— Я... хочу попросить прощения за то, что я... — Тамара решила зайти с другого бока.
— Ты не поздновато об этом вспомнила? — снова перебил ее Евгений Измаилович.
— Послушай, это я во всем виновата... Мы с Игорем старые друзья и...
— Это я уже понял. — Евгений Измаилович подлил Тамаре коньяка.
— Я так не могу. Ты меня все время перебиваешь!
— А ты ничего толкового и не говоришь. Мне не нужны эти слюнявые оправдания. Мне нужны либо деньги, либо ты. Ты что, этого до сих пор не поняла?
— Женя...
— Если ты этого не поняла, то нам с тобой не о чем разговаривать, — жестко сказал Евгений Измаилович. — Я могу простить уход любимой женщины. Я могу понять состояние аффекта, но подставлять другую щеку после того, как мне врезали по одной, я не буду. Я не Иисус Христос.
Тамара снова залпом выпила коньяк.
— Лимончиком закуси, — придвинул к ней тарелку с лимоном Евгений Измаилович.
Тамара машинально взяла лимон. Во рту стало так же кисло, как в душе.
— Я хочу знать, что ты решила. — Евгений Измаилович выделил голосом слово «ты».
— Может быть... как-то можно отсрочить...
— Зачем? Я и так слишком долго ждал. Боюсь, этих денег твоему бродяге-художнику не найти никогда. А ждать всю жизнь в мои планы не входит. Сколько там у нас времени осталось? — Евгений Измаилович взглянул на большой настенный календарь с изображением японского пейзажа. — Пять дней? Вот через пять дней ты мне и принесешь. Или деньги, или себя.
Тамара поднялась со стула.
— Ты можешь присоединиться к Алине и посидеть в ресторане за счет заведения. По старой памяти. А через пять дней — я жду. Можешь прийти сюда, можешь сразу в твою квартиру. Там, кстати, до сих пор твои вещи остались.
Тамара шла по коридору в зал, и ее трясло от бессильной ненависти и унижения. Она понимала, что Измаилович прав и этих денег они с Игорем не найдут. Ни через пять дней, ни через месяц. Но возвращаться на таких условиях к нелюбимому мужчине — это хуже, чем продаваться за деньги. Кем-кем, а проституткой Тамара никогда не была.
— Пошли отсюда! — подлетела она к Алине.
Алина посмотрела на подругу и даже спрашивать ничего не стала: все было ясно написано на ее лице.
На улице Тамара нервно закурила, дав выход эмоциям и сломав первую сигарету.
— Старый козел!
— Что он сказал?
— То же, что и раньше. Он хочет или деньги, или меня. И ни дня отсрочки!
— Томка... — растерянно протянула Алина. — И что ты теперь собираешься делать?
— Поеду к Игорю, расскажу ему об этом разговоре. Может быть, мы что-нибудь придумаем... — Но было видно, что Тамара сама не верит в то, что говорит. — Поедешь со мной в мастерскую?
— Нет, что ты! — отмахнулась Алина. — Я — домой.
— В свою однокомнатную?
Алина подумала пару минут:
— Нет, к родителям. Слушай, у меня к тебе просьба. Узнай там как-нибудь поаккуратней у Глеба или у остальных, не появлялся ли Андрей. И если появлялся, то в каком состоянии.
— Хорошо, — кивнула Тамара, но голова ее была явно занята другими мыслями. — Ладно, я побежала. Вон как раз мой автобус идет!
— Ну, пока! — махнула рукой Алина уже вслед убегающей Тамаре. Постояла несколько минут, решая, а не пройтись ли — погода была хорошая, сыпал крупными хлопьями снег, превращая окружающий мир в стеклянную игрушку со снежным круговоротом внутри. Фонари и неоновые вывески раскрашивали снежинки в разный цвет, все это очень напоминало постер какого-то дорогого журнала.
Алина сделала пару шагов, неожиданно закружилась голова, и она упала бы, не подхвати ее чьи-то сильные руки.
— Ты опять исчезаешь? — укоризненно сказал Илья.
Он бережно придерживал Алину, стоя посреди улицы в джинсах и джинсовой рубахе.
— Извини, — произнесла Алина, пытаясь освободиться. — Я уже могу стоять. Спасибо.
— Осторожнее же надо, — ласково упрекнул ее Илья. — На ровном месте поскользнулась...
Алина не стала его разубеждать.
— Послушай... Может быть, ты все-таки дашь мне свой телефон? А то ты опять надолго исчезнешь, и мне опять придется тебя искать.
— Ты что, выскочил раздетый только за этим? — удивилась Алина.
— Да, — склонил голову Илья. На его волосы падали и начинали медленно таять разноцветные снежинки.
— Знаешь, я не уверена, что это нужно, — честно сказала Алина.
— Мне — нужно. Ты не бойся, я не стану тебе надоедать. Просто если я буду знать, что всегда смогу найти тебя, мне будет легче.
— Легче что? — не поняла Алина.
— Легче жить.
Илья сказал это так просто, без всякого ложного пафоса, и одновременно так по-настоящему, что Алина поверила. Она достала из сумочки листок, написала на нем телефон и протянула его Илье:
— Держи. Но я не знаю, сколько я буду жить по этому телефону.
Илья взял листок, оторвал от него половину и написал несколько цифр.
— Это — мой домашний. Я ни о чем не прошу. Просто если тебе очень захочется с кем-нибудь поговорить, а никого рядом не окажется — звони.
— Спасибо. — Алина спрятала листок в сумку. — Беги, ты совсем замерз.
— Я очень рад был тебя видеть. — Илья неожиданно наклонился и легко коснулся ее щеки губами. — Пока!
Алина ошеломленно смотрела ему вслед.
В мастерской на удивление было пусто. Тамара прошла по непривычно пустым и молчаливым коридорам, толкнула дверь в комнату Игоря.
Там царила полутьма. Игорь, абсолютно трезвый, паковал картины.
— Что ты делаешь? — удивилась Тамара.
— Только что звонила Людмила, — глухо сказал Игорь, не прерывая своего занятия. — Какая-то сволочь позвонила ей и сказала, чтобы она вправила мозги своему мужу или помогла ему найти деньги, которые он должен, иначе пострадает Катька...
Тамара охнула, прижала ладонь к лицу и медленно опустилась на диван.
— Я бы за дочку этим сукам глотку перегрыз! Да руки коротки... Мы уезжаем.
— Куда?
— К Людмилиным родителям. В Магнитогорск. Сейчас, главное, Катьку от всего этого увезти. А там видно будет.
— Ты думаешь, что в Магнитогорске тебя не найдут?
— А что ты предлагаешь? — Очередная картина выскользнула из рук Игоря и с грохотом упала на пол. Игорь в сердцах отшвырнул ее ногой и рухнул на диван рядом с Тамарой. — Я не могу рисковать ребенком. А там... Может быть, я найду эти проклятые деньги!
Тамара несколько минут молчала. Потом повернулась к Игорю:
— Поцелуй меня.
Игорь хотел было что-то возразить, но увидел выражение ее глаз и подчинился. Поцелуй получился горьким и коротким. Тамара оторвалась первая, резко встала: