Страница 5 из 66
Лора мучилась не только за себя, она видела, как страдает дочь, — ведь та была привязана к отцу ничуть не меньше, чем она сама. Помочь своей малышке Лора не могла. Она и себе-то не могла помочь...
Ключ, весело зашевелившийся в замке, выдернул Лору Александровну из пучины воспоминаний. Она быстро провела ладонью по щекам, вытирая следы слез, и шагнула навстречу дочери.
— Привет! — улыбнулась ей Алина, и Лора Александровна с ужасом поняла, что от Алины сильно пахнет пивом.
Сама Лора Александровна практически не пила спиртного, очень редко позволяя себе на Новый год или день рождения выпить полбокала сухого вина или шампанского. Ей слишком хорошо с самого детства запомнились посиделки на кухне материнских подружек-продавщиц, которые были не прочь выпить, при этом часто не зная меры и не стесняясь в выражениях.
— Мам, у меня к тебе серьезный разговор. — Алина скинула с ног босоножки, привычно забросив их в угол коридора.
— Ты пила? — Лора Александровна наконец-то обрела дар речи.
— Ну, пива. Совсем немножко, — отмахнулась Алина. — Такая жара на улице.
— Ты знаешь, что спиртное плохо действует на неокрепший организм?
— Мам, мы же не в твоей больнице, — поморщилась Алина. — И потом, ты что, забыла, что я уже не школьница?
— То, что ты окончила школу, не дает тебе права считать себя взрослой, и к тому же...
— Ну началось, — перебила Алина, не желая слушать нотаций матери, и открыла дверь в свою комнату.
— Как ты со мной разговариваешь?! — возмутилась Лора Александровна и шагнула следом за дочерью.
— Прекрати читать мне свои лекции! Я выросла, понимаешь, вы-рос-ла, — по слогам произнесла Алина. — Я уже не та маленькая девочка, которой нужна твоя защита. Это моя жизнь, и я хочу ее прожить так, как я хочу, а не так, как мне будут советовать! Пусть даже родная мать!
— Я же тебе добра хочу, — растерялась Лора Александровна.
— Ты лучше его себе захоти, — грубовато буркнула Алина. — Ты же выглядишь, как старуха! Давно бы нашла себе мужичка какого-нибудь, глядишь, и похорошела бы...
— Алина, что ты говоришь?..
— Правду я говорю! Ты что, хочешь, чтобы я так же, как ты, всю свою жизнь просидела дома из-за какого-то идиота, которому твоя верность глубоко до лампочки и который за десять лет ни разу не соизволил поинтересоваться, живы ли мы вообще и как нам живется?!! В этом заключается твое добро?
— Не смей говорить об отце гадости!!! — Лора Александровна тоже перешла на крик.
— Я что, по-твоему, должна ему в ножки поклониться за то, что он нас бросил? — нехорошо прищурилась Алина и выкинула вперед обе руки с известной комбинацией из трех пальцев. — Вот ему, пусть выкусит!
Лора Александровна стремительно шагнула вперед, и на щеке Алины мгновенно расцвело красное пятно от материнской пощечины.
Алина схватилась рукой за горящую щеку и подняла на мать глаза, и та впервые увидела в них ненависть.
— Уходи из моей комнаты! Немедленно!
Лора Александровна сама испугалась того, что натворила, а ненавидящий взгляд Алины заставил ее попятиться к двери.
— Аленька... прости, я не хотела...
— Я не хочу с тобой разговаривать! Уходи сейчас же! — В глазах Алины стояли слезы. — Если ты сию же секунду не выйдешь, я уйду сама!
И Лора Александровна поняла, что это не пустая угроза: ее дочь и в самом деле может уйти из дома куда глаза глядят.
— Аленька, успокойся... я ухожу, ухожу...
Лора Александровна медленно закрыла за собой дверь Алининой комнаты.
— И никогда больше не называй меня Аленькой! — понеслось ей вдогонку. — Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу это имя!!!
Аленькой Алину когда-то называл отец.
Лора Александровна устало опустилась на диван, невидяще глядя в бормочущий телевизор. Она и раньше знала, что никогда не была для дочери таким авторитетом, которым когда-то был для нее отец. Но эта вспышка ненависти испугала ее не на шутку. Дочь окончательно выходила из-под ее контроля, и она отчетливо поняла, что ничего не может с этим поделать.
Еще одной потери в этой жизни ей не выдержать, Лора Александровна знала это давно и отчетливо. Если Алинка действительно соберется и уйдет из дома... Нет, об этом и думать страшно! Мысли Лоры Александровны беспорядочно метались. Она была почти в панике.
«Вадим! — неожиданно подумала она. — Он один может подействовать на Алину, уговорить не делать глупостей. За эти десять лет я ни разу к нему не обращалась. Неужели он откажет мне в единственной просьбе? Это действительно хорошая мысль, где-то у меня был его телефон...»
Лора Александровна резко поднялась с дивана и вытащила из шкафа потрепанную записную книжку. Лихорадочно принялась перелистывать страницы. Мгновенно накатило воспоминание, как Вадим протягивает ей листок с написанным на нем номером телефона: «Позвони вечером, договоримся насчет алиментов».
«Нам ничего не надо от тебя», — одними губами отвечает Лора, но рука ее машинально берет протянутый листок.
Дома она долго держала его над зажженной спичкой, то приближая, то удаляя от огня... В конце концов, спичка обожгла ей пальцы и упала на стол, а Лора Александровна разревелась в голос над выпавшим из руки листком, который она так и не смогла сжечь...
— Вот он! — обрадованно вытащила она из записной книжки злосчастную бумажку, бросила быстрый взгляд на часы: половина двенадцатого. Но ждать до утра у нее не было сил.
Лора Александровна поставила на колени телефон, глубоко вздохнула, словно перед прыжком в омут, и подняла трубку. Пальцы ее дрожали, и ей два раза пришлось набирать номер заново.
— Я слушаю. — Низкий женский голос прервал длинные гудки.
— Мне нужен Вадим Сергеевич.
— Вы знаете, он только вернулся с операции, он очень устал. Может быть, вы перезвоните завтра?
— Он мне нужен срочно. — Голос у Лоры Александровны дрожал, рука, сжимавшая телефонную трубку, побелела.
— У вас что-то серьезное? — догадался голос. — Минуточку, я попробую его позвать.
Лора Александровна услышала, как трубка на том конце провода с характерным стуком легла на стол и низкий женский голос, удаляясь, несколько раз крикнул:
— Вадик! Вадик! Тебя к телефону!
Лора Александровна всегда называла мужа только Вадимом. В имени Вадик ей слышалось что-то слишком легкомысленное.
Ей показалось, что прошла вечность... Наконец на том конце провода взяли трубку.
— Я вас слушаю, — раздался совсем не изменившийся за эти годы голос Вадима, и у Лоры Александровны перехватило дыхание.
— Я вас слушаю, говорите, — нетерпеливо произнес он.
Лоре Александровне стоило немалых сил выдавить из себя три слова.
— Вадим... Это Лора...
В трубке повисло напряженное молчание.
— Мне очень нужно с тобой поговорить.
— Что-то случилось? — Голос его был холоден и ровен.
— Это не телефонный разговор. Ты можешь уделить мне полчаса? Алина...
— Полчаса? — перебил он. — Что, прямо сейчас?
— Нет, конечно, нет. Но чем быстрее, тем лучше. Может быть, завтра?
— У меня день расписан по минутам, — жестко сказал Вадим Сергеевич.
— Но она все-таки и твоя дочь тоже...
— Хорошо, — после небольшой паузы произнес он. — Завтра в половине двенадцатого в моем кабинете в клинике.
— Спасибо, я обязательно буду, — обрадовалась Лора Александровна, но в трубке уже побежали короткие гудки.
Лора Александровна осторожно отставила телефон, несколько мгновений сидела, не двигаясь, потом, неловко поднявшись, как слепая прошла на кухню. Воспоминания навалились на нее с новой силой, она еле нашарила в кухонном шкафчике валерьянку, накапала себе в стакан и выпила залпом все до капли. Еще одна бессонная ночь ей была обеспечена. А завтра с утра нужно будет еще подмениться на работе...
Алина лежала в кровати и смотрела злыми глазами в потолок. Мать испортила такой прекрасный вечер! Почему эти взрослые считают, что дети им что-то должны? Неужели только за то, что тебя когда-то родили, причем не спрашивая на это твоего разрешения, ты должна быть обязана им до конца жизни?! В конце концов, каждому свое, и она, Алина, рождена вовсе не для такой жизни, которую хочет уготовить ей мать. Провести все свои лучшие годы на кухне, стирая кому-то вонючие носки или как мать, — увольте, это все не для нее!