Искра (ЛП)

Бодрящий утренний воздух покалывал ее щеки, но ей было все равно.

Она повторила эту процедуру дважды и видела, как сияет шкура животного. И она сделает это в четвертый раз и в пятый тоже, если это поможет убежать от действительности.

Вместо того чтобы оставаться дома, пока ее отец не уйдет на работу. Даже если ей придется ходить в этом прикиде в школу.

Даже если ей придется прогулять школу.

В пятницу вечером дома была настоящая зона военных действий. Во-первых, они разошлись по разным комнатам и заперли двери. В конце концов, в семь она выползла, чтобы приготовить ужин, надеясь, что тушеная курица с картофельным пюре, любимое папино блюдо, будет достаточным поводом, чтобы оторвать его от работы.

Она постучалась к нему, но он ответил, чтобы они с Саймоном поужинали и отправлялись спать.

Затем он зашел к ней, с единственной целью — отобрать мобильник.

В воскресенье было еще хуже, уже только потому, что ее отец выбрался из своей комнаты.

Каждое слово было коротким, каждое движение резким. Лэйни ожидала, что он будет кричать, обосновывать, почему он ее ограничивает. Но он вообще ни слова не сказал о Габриэле. И он говорил с Саймоном, будто ничего и не было.

И она вздохнула с облегчением, когда отцу позвонил клиент с каким-то срочным делом, и тому пришлось уехать.

Но из-за этого напряжения дома она абсолютно забыла о событиях вечером в пятницу. Так как у нее не было ее рюкзака, она включила компьютер и загрузила электронную почту, в надежде на то, чтобы написать одноклассникам и получить от них задание на выходные по английскому.

И затем она обалдела от такой атаки.

Сначала она подумала, что ее аккаунт взломали. В ящике было около пятидесяти сообщений.

Затем она начала смотреть имена отправителей и узнала имена ее знакомых студентов.

Тэйлор. Хизер. Несколько других, все из той тусовки.

У нее сперло дыхание, когда она увидела это. Она открыла в одно из писем.

Это была фотка, на которой была Лэйни, лежащая на шезлонге. Но фотка была переделана. Теперь на фотке она была полностью обнаженной.

Хреново. Следующее письмо было от Райана Стейси. Тема письма гласила: «Освежить воспоминания?»

Она ожидала еще одну отвратительную картинку, но в письме была ссылка на статью в газете, про пожар в субботу вечером, в одном из домов в райончике на другом краю города. Четыре дома сгорели. Почти всем удалось выбраться без повреждений, но молодая девушка попала в ловушку из огня и получила сильные ожоги, прежде чем была спасена.

Там была фотография.

Лэйни ткнула в следующее письмо, прежде чем она успела отразить повреждения.

Следующее письмо, очевидно, было переслано от одного к другому много раз, поскольку, прежде чем она добралась до приложенной фотки, ей пришлось прокрутить кучу смайликов и значков, символизирующих «ржунимагу». На фотке была Лэйни на шезлонге. Но она была в огне, ее лицо было заменено в фотошопе на обугленную собачью голову.

И среди цепочки получателей этого письма, комментарий от Кары, на тему насколько все это смешно.

Лэйни выдернула компьютер из розетки.

И тут ее затошнило, и она побежала в ванную.

Лошадь шагнула в сторону, увернувшись от щетки, и это вернуло ее в настоящее. Все это слишком сильно давило на нее.

Она отложила щетку, почистила ее от волос и пыли, сбросив их в проход, и убедилась, что шкура животного действительно начала сиять.

Она услышала, как кто-то постучал по стенке в другом конце прохода, и подскочила на месте, затем опустила руку на спину зафыркавшей было лошади, чтобы успокоить ее. Никто не приходит сюда так рано. Было едва ли шесть утра.

Она видела фигуру, стоящую на противоположном конце конюшни, в широком дверном проеме, солнце освещало фигуру со спины, и она не могла понять, кто это был.

Она опустила щетку.

— Привет,— крикнула она. — Могу я Вам чем-то помочь?

— Лэйни?

Ее шаг замедлился, и затем по небу проползло небольшое облако, но его было достаточно для того, чтобы она смогла узнать в неясной фигуре Габриэля, стоящего на противоположном конце прохода.

Ее сердце учащенно забилось. Она ничего не слышала о нем с субботы, естественно, так как она была практически под домашним арестом. На самом деле она не была уверена, как она сможет смотреть ему в лицо после того, что наговорил ее отец.

Но сейчас, увидев его в конце прохода, у нее чуть не подкосились ноги, и она чуть не упала тут же, в проходе. На нем снова были беговые кроссовки. Шорты и темная толстовка с капюшоном. Он был немного раскрасневшимся, и с учетом солнца, светившего ему в спину, его глаза казались еще более темными.

Дело было не просто в том, что он был здесь. Он прибежал. Сколько километров, он сказал? Шесть?

И тут она поняла, что он не подходит к ней. Он не улыбается. Он просто стоит с напряженным и загадочным выражением лица.

Она остановилась, пытаясь дышать спокойно и унять прыгающее сердце. Она смотрела на него, пытаясь понять, ненавидит ли он ее, не разрушили ли все слова ее отца, и как она пойдет сегодня на учебу, не имея ни единого союзника. Или, может быть, те фото.

Может, он видел. Может, он изменил свое мнение.

Она была уродцем.

Изгоем.

Только теперь она не скрывалась. Все ее секреты были раскрыты и стали достоянием общественности.

На одно мгновение она испугалась, что она снова начнет наезжать на него.

Но все стало хуже.

Она зарыдала.

Тяжелые, душащие всхлипывания, которые сотрясали ее плечи, и от которых все ее тело задрожало. Она закрыла глаза руками и поняла, что ее ноги больше не могут удерживать ее вес под грузом всех этих эмоций.

В этот момент его руки поймали ее за плечи, и он прижал ее к своей груди.

— Лэйни. Лэйни, пожалуйста.

— Они выложили все в интернет. Я знала. Я знала, что это будет непросто.

— Извини. — Она чувствовала, как он дышал ей в волосы. — Лэйни, мне очень жаль.

— Даже Кара. Кара написала письмо вместе с ними.

— Эта твоя подружка — та еще стерва. И она не заслуживает быть твоей подружкой.

— Она была моим единственным другом.

— Нет. Не была.

Ее всхлипывающее дыхание сдерживало ее от того, чтобы взглянуть на него вновь, но он ее не отпускал. Его руки обвили ее вокруг спины.

Он крепко держал, делая то, что ее ноги были не в состоянии делать. От него пахло солнцем и деревьями, и ей нравилось это.

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Я боялась, ты возненавидишь меня.

— Тогда это у нас общее.

Смущенная, она подняла голову. Его синие глаза, в которых отражалось солнце, были очень близко.

— Я боялся, ты ненавидишь меня,— сказал он. — После того, что сказал твой отец.

— Это я виновата.

— Нет, — его голос стал жестче. — Это он виноват. — Он сделал паузу, чтобы убрать прядь волос с ее лба.

— Я вовсе не ненавижу тебя, — прошептала она.

— Ты уверена? — В его глазах не было никакого облегчения, только усталость. — Ты не будешь одна.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Я идиот. Это были длинные выходные. — Он гладил ее по спине.

Она сдавленно рассмеялась.

— Расскажи мне.

Габриэль сделал паузу, и, казалось, он был в замешательстве.

— Я переживал, что ты не захочешь меня видеть.

— Ты шутишь? — Она посмотрела на него. — Ты вообще единственный, кого я хочу видеть сейчас.

Он потянулся к ней, и в его движении было больше мягкости и уверенности.

— То есть слезы при виде меня — это хороший знак. Хорошо, я понял.

Она пихнула его в плечо.

— Я поверить не могу, что ты пробежал все это расстояние.

— Я пообещал Хантеру, что я побегу марафон с ним в следующем месяце. — Он сделал паузу. — Так что мне придется много бегать по утрам.

Она уловила ухмылку в его голосе.

— Забавно то, что я занимаюсь верховой ездой именно по утрам.

— Это я уже понял. — Он взглянул мимо нее. — Скажи-ка, здесь всегда так безлюдно?