Искра (ЛП)

Но ему нужно было дышать.

Лампочки на пороге взорвались. Зеркало рассыпалось возле входной двери.

— Нет! — голос Хантера. Он обошел Майкла и выключил свет, убивая большинство электричества в холле. — Где выключатели?

— Я выключу, — сказал Крис. Он отпустил Ника и побежал к задней двери.

Габриэль почувствовал, как его колени ударились о пол. Он не мог понять, или это все опять взрывается, или его мозг при отсутствии кислорода начал показывать ему галлюцинации.

Хантер был здесь, напротив него, держа его шею своими руками.

Как будто бы ему нужен еще один барьер, чтобы дышать.

— Дыши, — сказал Хантер, и Габриэль почувствовал его силу в воздухе вокруг, не такую, как у его брата, не такую, как он когда-либо чувствовал. — Пожалуйста, дыши.

Габриэль сделал глоток воздуха. Этого было достаточно, чтобы взять все под контроль, прекратить то ощущение, что дом взорвется в любую минуту.

Он чувствовал, что Хантер сейчас борется с Ником.

Габриэль сделал еще вдох.

Он собирался выбить все это из Ника.

Он почувствовал, как Крис вырубил пробки. И сила в доме просто… умерла. Его собственная сила искала отца, на улице, в машинах на дороге.

— Не ищи это, — сказал Хантер. Он не отпустил его, и Габриэль мог почувствовать давление его рук.

И так же, как мгновенно погас свет, Габриэль мог дышать опять.

Поначалу это было единственное, что он мог делать. Он вырвался из рук Хантера и закашлялся, вдыхая большое количество воздуха в легкие. Он уперся лбом об пол.

Но потом он осознал, как пуст был дом без силы. Он мог слышать биение своего сердца, до сих пор тяжелое.

Он слышал, как все ждали.

Наконец, он поднял голову. Он не хотел смотреть на своего близнеца, но не смог удержаться. Он ожидал, что брат будет выглядеть смущенным и пристыженным.

Но Ник был суров.

Резко дом стал казаться слишком маленьким, слишком закрытым.

Габриэль чувствовал себя в ловушке.

— Открой дверь, — сказал он, его голос был охрипшим.

Никто не пошевелился.

Он поднялся на ноги и подхватил рюкзак. Воздух октябрьской ночи охладил его лицо. Он вытер лицо рукой и понял, что оно мокрое.

— Ты в порядке? — спросил Майкл.

Габриэль кивнул, но так и не взглянул на него.

— Ник?

Габриэль не хотел слышать ответ своего брата. Он спустился вниз с рюкзаком, перекинутым через плечо, и ступил на порог.

— Куда ты собираешься? — крикнул Майкл, стоя в дверях.

— Гулять, — сказал Габриэль. Спасибо Богу, у него все еще были ключи от его машины. Он забросил рюкзак на заднее сиденье, и завел мотор.

Майкл был на полпути, чтобы остановить его, но Габриэль завел машину и выехал на дорогу. Он не знал, как вести себя с ним сейчас. Опять очередная идеальная ночь была разрушена его присутствием.

Но в конце улицы он остановился. У него не было ни единой идеи, куда идти.

Он хотел сжечь что-то. Его элемент был рядом, звал его.

Это было так нечестно! Другие могли практиковаться со своими элементами. Не удивительно, что у Ника был подобный контроль.

Габриэль даже не знал, как Ник мог делать что-либо подобное.

Он остановился возле дорожного знака, после повернул налево, хотя и сам не знал, куда он едет.

В тот же миг красные и белые огни замерцали перед ним, и Габриэль мог поклясться, они двигались к его плечу. Это был бы идеальный конец для этой ночи.

Но это была всего лишь пожарная машина, быстро проехавшая мимо с крикливыми сиренами.

Пожарная машина.

Пожарная машина.

Возможно, ему не нужно разжигать огонь, что бы почувствовать свой элемент.

Возможно, ему нужно просто следовать за этими огнями, и найти что-то для себя.

Лэйни положила свои очки на тумбочку и посмотрела в потолок.

Она пыталась уснуть уже 20 минут, но ее тело не устало, а разум не мог прекратить думать. Солнце уже давно село, но она могла бы сейчас сидеть в гостиной и смотреть телевизор, пока ее отец сидит там же.

Чертов Габриэль Меррик. Она должна была ударить его, не оттолкнуть.

Мне будет нужно еще 15 минут.

Для ее отца, из всех людей. Ее отца.

Ее дверь со скрипом отворилась, с шепотом дерева по ковру.

Свет в холле был выключен, но она была уверена, что это заглянул ее отец.

Он, наверное, подумал, что она спит. Он ничего не сказал.

— Я еще не сплю, — сказала она.

— Ты в порядке? — он так и не отошел от двери. — Ты была не многословна за ужином.

Господи, а что она могла сказать? Ее щеки запылали вновь только при упоминании той маленькой драмы в холле. Она знала, что не стоит приглашать всяких безголовых спортсменов к себе в дом. Она, скорее всего, должна была бы научить его манерам, перед тем как учить математике.

В любом случае, ей не стоит переживать о том, как Саймон издевается над Габриэлем. Ее брат на протяжении всего ужина смотрел на отца, отказываясь говорить с ним.

— Ты злишься на меня? — спросил у нее отец.

Она покачала головой.

— На тебя? Нет, конечно же, нет.

Он зашел в ее комнату, но засомневался, стоит ли садиться на кровать. Лунный свет проник в комнату через окно и высветил седые пряди в его волосах, делая его старше, чем он есть на самом деле.

— Я подумал, что, наверное, опозорил тебя.

— Ну, я была опозорена, но это не твоя вина, — Лэйни заскрипела зубами.

— Ты уверена?

Она поднялась на кровати и села, опершись о стену.

— Он действительно пришел учиться, — ее щеки снова горели. — И неважно, что он говорил.

— Я могу присесть?

Обычно ее отец не был таким далеким. Он не раз уделял ей подобное внимание.

— Пап, конечно. Я не сумасшедшая.

Он сел на краю кровати.

— Я знаю, что ты уже выросла Лэйни, и я знаю, что ты будешь заинтересована в парнях. Я бы хотел, что бы твоя мама…

— О нет, я передумала. Вставай.

Он улыбнулся, но эта улыбка была грустной.

— Ты под большим стрессом, — сказал он. — Если это слишком для тебя, я хочу, чтобы ты сказала мне об этом. Мы сможем найти…

— Мы все под большим стрессом, пап, — она сурово на него посмотрела. — Я в порядке.

Он не отвел взгляда, напротив, принял позу, как и на работе против преступников, с которыми имеет дело каждый день.

— Я знаю, какие парни в старшей школе, Лэйни. Я не хочу, чтобы кто-то из них тебя обидел, потому что ты ищешь утешение.

— Утешение? — ее брови поползли вверх.

— Я знаю, ты понимаешь, о чем я.

Ее щеки были опять горячими.

— Габриэль Меррик не собирается обижать меня, пап. Он всего лишь двоечник, который не может сдать математику. Он не заинтересован во мне. И я не ищу утешения.

— Ты уверена? Просто он первый парень, которого ты привела домой, — он посмотрел на нее серьезным взглядом, и в его голосе слышалась злость. — И мне показалось интересным, что ты заинтересовалась кем-то старше себя, кем-то, кто ведет себя так, будто он студент без двух недель.

— Он учиться приходил, — прохныкала она. — Да, и он подбросил нас до дома, потому что мы опоздали на автобус.

— Если бы он приходил учиться, я бы нашел вас на кухне.

Она скрестила руки на груди, но прежде чем она успела что-либо сказать, он положил ей руку на плечо.

Его голос был мягким.

— Лэйни, я тебя ни в чем не обвиняю.

— Но это было похоже на обвинение.

— Я всего лишь хочу обезопасить тебя. Я знаю, ты со многим справляешься, — он запнулся, — мне жаль, что я не могу проводить много времени дома.

Она посмотрела на него, чувствуя некую вину.

— Это не твоя вина. Все мы должны исполнять свои обязанности.

Он взял ее лицо в ладони и поцеловал в лоб.

— Спасибо за то, что пытаешься справиться со всем.

Она кивнула.

Он встал и пошел к двери. Она снова легла под одеяло.

Но внезапно он остановился, перед тем как закрыть дверь.

— Лэйни?