Страница 51 из 103
Тихомиров участвовал в проекте Зубатова, оказав полковнику большую информационную поддержку. Вот этого человека и привлек Столыпин. В 1907 году. Он лично вызвал Тихомирова в Петербург и предложил занять должность члена Совета Главного управления по делам печати. Главным же делом, порученным Тихомирову, была выработка политики по рабочему вопросу.
Лев Александрович развил бурную деятельность. Свою позицию он сформулировал очень четко:
«В политике и общественной жизни все опасно… Понятно, что бывает и может быть опасна и рабочая организация. Но разве не опасны были организации дворянская, крестьянская и всякие другие?.. Вопрос об опасности организации для меня ничего не решает. Вопрос может быть лишь в том: вызывается ли организация потребностями жизни? Если да, то, значит, ее нужно вести, так как если ее не будут вести власть и закон, то поведут другие – противники власти и закона. Если государственная власть не исполняет того, что вызывается потребностями жизни, она… за это наказывается революционным движением… Вывод отсюда тот, что наше государство в настоящее время должно ввести в круг своей мысли и заботы об организации рабочих. Все сложности и опасности этого дела должны быть приняты во внимание, но никоим образом не могут остановить исполнения долга государства перед этим громадным слоем населения».
По мнению Тихомирова, идея профсоюзов «ничего революционного не заключает, а при разумном осуществлении имеет даже великий антиреволюционный характер… В движении профессиональном и движении революционном мы имеем перед собой два совершенно различных явления… требующих совершенно различных мер, совершенно различного отношения к власти».
Он полагал – нужно выдвинуть «идею попечения, при котором даже репрессия теряет одиозный характер, ибо имеет в виду нужды и пользы самих же рабочих». Государство «должно идти во главе народного устроения и за небрежение к этому может потерять в народе всякий кредит».
Полностью Тихомиров изложил свои взгляды в «Положении о рабочих обществах».
Основные тезисы этого проекта следующие:
«а) чтобы среди рабочей массы преобладающее влияние получили постоянные рабочие, как наиболее заинтересованные в процветании кормящей их промышленности; б) чтобы рабочие имели достаточные права для повышения уровня своей жизни; в) чтобы власть сохранила достаточно надзора и возможности своевременной репрессии; г) чтобы рабочие не приходили к вражде с другими классами, но по возможности направлялись на путь обоюдовыгодного мирного сожительства».
То есть это идея социального партнерства. А за соблюдением «правил игры» должно следить государство. Для этого Тихомиров предлагал создать особый департамент при Министерстве внутренних дел. Туда же он предлагал перенести и фабричную инспекцию, изъяв её у Министерства финансов. Смысл последнего очевиден. Находясь при Минфине, фабричные инспекторы проявили уж очень большую пристрастность, решая все вопросы в пользу предпринимателей.
В совещаниях от правительства присутствовал и ещё один интересный человек – профессор И. X. Озеров, тоже принимавший участие в зубатовском проекте – видный экономист и знаток международного профсоюзного движения. Он сыграл заметную роль – постоянно ловил представителей предпринимателей на вранье.
А те врали постоянно и много. Первый бой был дан в вопросе о больничных кассах. Господа промышленники решительно не желали вкладываться в здоровье рабочих. В самом деле – они должны лечить какое-то быдло!
Так, представитель Петербургского общества заводчиков и фабрикантов М. Н. Триполитов заявил, что «промышленность несет и так много жертв».
Озеров отпарировал: «Говорить, что много сборов лежит на фабрикантах, нельзя. Им много дают доходов их предприятия. Нигде такой доходности, как в России, нет. Даже в Германии она ниже».
Включился ещё один бизнесмен, Н. Ф. фон Дитмар:
«Во-первых, если бы и признать доходность нашей промышленности высокой, то это явление временное и на нем нельзя строить постоянных законов; во-вторых, прибыль, которую дают предприятия в России, меньше, чем за границей».
Озеров ехидно парировал:
«Промышленники жалуются, что их высокая доходность – явление временное; но оно продолжается несколько десятков лет… Гг. представители промышленности могли бы рассказать в этом отношении много пикантных вещей. Я делаю свой вывод, именно: что доходность у нас достаточно велика, больше, чем в Западной Европе».
Крыть было нечем. Предприниматели поняли, что их оппонент разбирается в теме, соврать ему не получится. В итоге из них поперла апологетика «дикого капитализма».
Нобель: «Если нам не будет предоставлено право некоторого противодействия влиянию массы, то мы пропали; без всякой дисциплины нам жить нельзя».
Триполитов: «Если рабочие будут знать, что за оставление работ хотя бы 10 лицами будет грозить расчет всем рабочим, тогда прекратятся забастовки… Фабриканту следует дать полную власть угрозы прекращения работ и увольнения рабочих».
Глезмер: «Мне кажется, если мы имеем дело с Министерством торговли и промышленности, то очевидно, что это министерство должно более или менее выступать на защиту промышленности и торговли. Поэтому, идя в принципиальном противоречии, мне кажется, оно не отвечает тому, для чего создано такое министерство».
То есть государство должно защищать нас и только нас.
Гужон: «Мы все восстаем против того, что вы по каким-то политическим соображениям… хотите уменьшать время работы. Нельзя поддаваться всяким требованиям рабочих; нужно, чтобы рабочие знали: раз они работают на данной фабрике, им платят, если не желают работать – пусть уходят».
Заводчики не желали брать на себя никакой ответственности за то, что происходит в стране.
«С передачей в июне 1908 г. законопроектов в Думу наступил последний этап их превращения в законы. Он стал самым длинным. Российские капиталисты оказали им столь ожесточенное сопротивление, что дело затянулось на несколько лет. В ход были пущены саботаж, закулисные влияния, формальные предлоги, кампания в печати и т. д. Совет съездов торговли и промышленности сразу же создал специальную комиссию под председательством Федорова “для выработки объединенного взгляда представителей торговли и промышленности на основные проблемы рабочего законодательства, и в частности на страхование от болезней и несчастных случаев”. Работа комиссии продолжалась восемь месяцев. В циркуляре от 25 февраля 1909 г. сообщалось, что “Совет съездов на основании работы комиссии Федорова и обширного материала, полученного от различных районных торгово-промышленных организаций, при широком участии представителей промышленности и торговли… детально рассмотрел и внес в законопроекты Министерства торговли и промышленности ряд постатейных, подробно мотивированных изменений”».
(А. Аврех)
В ходе дискуссий барон Е. Е. Тизенгаузен, директор фабрики Коншина в Серпухове, завел и песню о народной нравственности:
«Законы эти служат источником нравственного падения масс, они развращают народную душу.
…
Беречь самобытность, беречь народную душу и не навязывать ей чуждых настроений должно быть лозунгом работников на этой ниве».
Вот это уже совсем честно. По мнению данного знатока «народной души», рабочие должны вкалывать и не вякать.
Кстати, вся либеральная пресса горячо поддерживала русских предпринимателей, которых преследует кровавая гэбня, простите, МВД. Инициативы по социальной защите рабочих рассматривались как «полицейский произвол». Защищали рабочих… Левые, понятно, им по работе так было положено. Но к ним присоединились, вы будете смеяться, ультраправые.
Видные черносотенные думские ораторы, Марков 2–й, Г. Замысловский и другие не пожалели сильных эпитетов по поводу предпринимателей, обвиняя их в ненасытности. Типичные заголовки черносотенных газет: «Зарвавшиеся монополисты», «Круговая кабала». А вот характерный пассаж из одной статьи: «Господство монополистов, потерявших меру в своих притязаниях и не боящихся для защиты своих привилегий проливать кровь рабочих, создающих им их колоссальное богатство». Сгодилось бы и в большевистской или в анархистской газете, не правда ли?