Бродячее сокровище

– Вот только добраться никак не удавалось, а?

– Это точно, – со вздохом кивнул Хольц. – Сначала, как вы, должно быть, понимаете, нужно было просто выжить. Подыскать работенку, освоить язык, осмотреться, и вообще… Мотало чуть ли не по всей Южной Америке. Шофер, рабочий на плантациях, одно время служил в полиции довольно далеко отсюда. Мне нельзя было высовываться, ясно? Потому что сюда повалили наши, чтоб их черти взяли. Их тут было столько… И какие люди… Верьте или не верьте, но лет двадцать назад, в другой стране, средь бела дня метрах в трех от меня, как ни в чем не бывало прошел сам папаша Мюллер… слышали о таком? то-то. И мой шеф, штандартенфюрер Рашке, тоже, как потом выяснилось, преспокойно обитал в одной гостеприимной здешней стране…

– Ну, понимаю, – сказал Мазур. – Тут дело даже не в идеях, а в камушках. Они бы вас выпотрошили, как камбалу на кухне.

– Вот именно, – поморщился Хольц. – Но даже если бы я и уцелел, остался бы нищим. Похлопали бы по плечу и поблагодарили за верность давным-давно сгинувшему рейху… Зачем мне это? Нет уж, мне хотелось самому… только никак не получалось. То денег не было, то возможности. Два раза пытался – в пятьдесят седьмом и семьдесят первом. В первый раз просто сорвалось, а во второй вообще чудом уцелел – скоты-напарнички погорячились… Попытались перерезать глотку раньше времени, да и действовали бездарно… В общем, слишком долго ни черта не получалось. И только когда судьба меня свела с отцом сеньориты Кристины, я рискнул… Вот и все, пожалуй. Еще виски?

– С удовольствием, – кивнул Мазур.

Он решил не ломать пока что голову над тем, правдива только что выслушанная история, или с какой-то неизвестной пока целью выдумана то ли от начала и до конца, то ли в каких-то важных деталях. Сейчас этого просто не определить.

– Одного я только не пойму, – протянул он задумчиво. – Вы то и дело упоминали о разведках, которых вы боитесь. При чем тут разведки? Или там кроме бриллиантов, еще что-то было?

Хольц, стряхнув мечтательность, уперся в него цепким взглядом:

– Почему вы задаете такие вопросы?

– Потому что не хочу связываться ни с какими разведками, – сказал Мазур. – Для людей вроде нас с вами это совершено ни к чему. Вдруг и у вас что-то такое на уме…

– У меня на уме только бриллианты, – сказал Хольц. – А разведки… там были еще и микропленки, куча самых разных документов о наших отношениях с друзьями: расписки и донесения, материалы о некоторых деликатных акциях и тому подобное… Сюда эвакуировали архив одного из отделов.

– Кому это теперь нужно? – с самым наивным видом, какой только мог себе придать, воскликнул Мазур.

– Ну, не скажите… – с тем же превосходством протянул Хольц. – Я, как опытный сотрудник известного ведомства, могу вас заверить со всей определенностью: такие документы не протухнут и за сто лет. Кое-какие политические партии существуют до сих пор – и активно участвуют в нынешней политике. Кое-какие фитили способны даже сегодня взорвать нешуточные бомбы. Наконец, до сих пор иные персонажи живехоньки… Этот архив для людей вроде нас с вами абсолютно неинтересен – а вот политики и разведчики его смогут использовать на всю катушку – по крайней мере, большую часть…

– И наверняка дали бы за него немалые денежки? – спросил Мазур.

– Вот это вы бросьте! – прямо-таки рявкнул Хольц. – По крайней мере, до тех пор, пока мы вынуждены работать вместе. Лично я не собираюсь через сорок лет вновь окунаться в эти дрязги! Еще и оттого, что в подобных сделках слишком часто рассчитываются пулей, а не чеком – так практичнее, знаете ли. Забудьте об этих пленках к чертовой матери! Бриллианты – вещь гораздо более ликвидная, и они не влекут за собой таких сложностей.

– Да что вы разгорячились, я просто так спросил, ради любопытства, – примирительно сказал Мазур.

– Любопытство вы удовлетворили. Вот и забудьте напрочь об этом чертовом архиве. Кладоискательство и политика – два разных вида бизнеса, и смешивать их не стоит. Понятно?

– Да, понятно, понятно, успокойтесь! Говорю вам, я просто просчитываю все варианты. Неуютно как-то работать, зная, что на хвосте у тебя висит чья-то разведка…

– Успокойтесь, – бросил Хольц свысока. – До сих пор я и не слышал, чтобы чьи-то разведки пронюхали о… Ко мне никто никаких подходов не делал…

«Счастливец ты, однако, – подумал Мазур. – А вот ко мне – делали. Не далее как сегодня днем. Черт его знает, в конце концов, на кого там работает Ронни, но факт остается фактом: по крайней мере, одна разведка что-то все же пронюхала. Он недвусмысленно упоминал о микропленках… У Кристины они уже на хвосте и у меня тоже, а может, и у тебя…»

Вслух он спросил:

– Что это вы так благодушно улыбаетесь?

– Да оттого, что ситуация лишена всякой двусмысленности и недомолвок, – почти благодушно ответил Хольц, радушно подливая ему виски. – Вы вроде бы не глупый парень, Джонни. Должны понимать, что из данного положения есть только два выхода: либо вы честно со мной сотрудничаете и получаете свою законную долю, либо я вас шлепну без всякой жалости. Это – мечта всей моей жизни, понимаете? У меня давно уже нет другой. И я никому не позволю стать между мной и мечтой… – глаза у него и в самом деле были страшными. – Я твердо решил пожить, как следует, за все эти годы… Я еще успею досыта попользоваться жизнью и теми возможностями, которые дают деньги… Похож я на старую развалину, как по-вашему?

Мазур присмотрелся внимательно. Вообще-то по его мнению, шестьдесят пять – многовато. тем не менее, немец и в самом деле не выглядел ни развалиной, ни стариком – крепок, лось, есть еще силушка. Ну, сие легко объяснимо. Такая цель и в самом деле способна придать человеку вроде него немало физических и душевных сил, почище любого допинга…

– Понятно, – сказал Мазур. – Собираетесь раскуривать сигары от стодолларовых бумажек и купать певичек в шампанском?

Хольц ничуть не обиделся. Улыбнулся почти приятельски:

– Нет, то, о чем вы говорили – и крайности, и пошлости. Но я и в самом деле намерен погулять. За все эти сорок лет. У меня нет ни семьи, ни близких. У меня есть только субмарина на дне. И сейф…

– А вы уверены, что он уцелел? – невинным тоном спросил Мазур. – Мало ли как могло обернуться…

Будь он послабее духом, непременно испугался бы. В лице Хольца, в холодных синих глазах не стало не только человеческого, но и звериного: это было что-то другое, страшнее, запредельное… Мазур приготовился даже к меткому удару, если тевтон все же потянется за пистолетом…

Обошлось. Не иначе как многолетние странствия и полная превратностей жизнь научили Хольца владеть собой. Он сказал почти ровным голосом:

– Больше не шутите так, Джонни. Ни к чему такие шуточки. Командирская каюта располагалась в кормовой части, за рубкой. Она не могла пострадать настолько уж… Конечно, взрыв был не из слабых, лодку вполне могло даже переломить пополам… Но если и так, обе половинки преспокойно лежат на грунте. Глубина для опытного аквалангиста не столь уж большая.

– Представляю, как там все изломало и перекрутило… – сказал Мазур, ничуть не играя. – И каково будет внутрь протискиваться…

Хольц, выплеснув в рот виски, осклабился:

– А вы что же, мой юный друг, хотите получить двести тысяч долларов за пустяковую работенку? Нет уж, ради хороших денег нужно и из шкуры вылезти, и рискнуть… Это справедливо?

– Справедливо, – со вздохом признался Мазур, не собираясь выходить из принятой на себя роли.

Глава пятая

Лирическая

Ну что же, лучше поздно, чем никогда… Наконец-то хоть что-то в его насквозь неромантичной жизни и еще менее романтичной работе напоминало классический шпионский роман в бульварной версии. Капитан Мазур, пусть и не в смокинге, танцевал медленный танец с очаровательной девушкой, пусть и не в первоклассном ресторане. Заведение как-никак было ступенек на несколько повыше дешевой забегаловки, и музыка была экзотическая для обитателя другого полушария, а девушка, как уже упоминалось и подчеркивалось, очаровательна.