Страница 9 из 15
– Писали на диск? – спросил Семенов.
– Нет, на цифровую камеру, но потом переписали на дивиди.
И вот Урусбаев на экране начал говорить:
– Если вы смотрите эту запись, значит, меня нет в живых. Меня убили, уничтожили, как тех парней на дороге. Как меня убьют, я не знаю, но… – Он отложил трубку, протянул руку к рюмке, взял ее, поднес к губам и махом выпил. Было видно, что он волнуется, но пытается скрыть свое состояние.
Он сделал глубокую затяжку и выдохнул сильную струю сизого дыма прямо в объектив.
– Вы видели сцену разборки на дороге, где Фархад собственноручно убил несколько человек. Это вещественное доказательство на случай моей смерти. И страховка, что он меня не уничтожит. – Тимур снова сделал паузу и смачно затянулся трубкой. – Я снял это убийство два года назад, в Подмосковье, когда Фархад уничтожил своего компаньона и соратника, свою правую руку, Рустама. Они не поделили контроль над территорией сбыта наркотиков в Центральном регионе России. Спор шел о доходах в миллиард долларов в год. Фархад не хотел упускать такой лакомый кусок и убил конкурента, несмотря на то, что они с Рустамом много лет делили сферы влияния и вместе боролись с конкурентами. В итоге они остались двумя самыми влиятельными наркоторговцами как в России, так и в странах бывшего СССР.
После убийства Рустама Фархад один правит сбытом наркотиков в России и является самым крутым из всех нарковоротил. Он контролирует восемьдесят процентов рынка сбыта героина и кокаина в СНГ. – Тимур замолчал, снова затянулся трубкой и снова выпустил сизый дым. Не стал ждать, пока он развеется, и продолжил: – Фархад предал меня, не стал платить за партию героина, и я решил предъявить ему свои претензии. Пока конфликт только тлеет, но я предчувствую, что он перерастет в войну. Годы нищего братства остались в прошлом, Фархад сказочно разбогател и сильно изменился. Огромные деньги и власть сыграли с ним плохую шутку. Он перестал замечать людей, возомнил себя всемогущим Аллахом и теперь правит один, как Бог. Думает, что все сойдет ему с его кровавых рук.
После убийства Рустама он в корень оборзел и стал, падла, подставлять своих компаньонов, тех, с кем сотрудничал многие годы, с кем имел хорошие торговые связи. Он перестал нуждаться в людях, в нас, своих компаньонах, и изменил к нам отношение. Так возноситься плохо, с большой высоты больнее будет падать. – Голос Урусбаева стал вялым, осоловевшим, он нехотя двигал языком и смотрел туманным взглядом.
– Он курит опий, – констатировал Семенов. – Видите, как забалдел…
А Урусбаев приподнял тяжелые веки и продолжил:
– Я сделал несколько копий диска и спрятал их в разных местах. На всякий случай. Убейте Фархада, уничтожьте его, он олицетворение смерти.
Экран погас, и оперативники переглянулись.
– Да, – потянул полковник, – и что прикажете с этим компроматом делать, когда мы даже не знаем, кто такой этот Фархад? Имя это или кличка?
– Это скорее всего кличка, погоняло, – пояснила Лариса.
– Почему? Рустам – красивое восточное имя, то ли таджикское, то ли узбекское. Фархад и Тимур тоже.
– Я думаю, это клички, – стояла на своем оперативница и менять мнение не желала.
– Поживем – увидим, – нахмурился Семенов. – Прокрути диск, может, там еще что-то есть, – попросил он Терещенко.
Тот изучил диск, но, кроме признания Урусбаева, ничего не нашел. Тогда Григорий вставил чистый дивиди в рекордер и включил воспроизведение. Сделал копию и отдал диск Семенову.
– Надо ехать спать, утро вечера мудренее, – Петрович встал и пошел к двери. На часах было два ночи. – Завтра свяжемся с Управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и все будет тип-топ. – Но, – Семенов обернулся у двери и обвел сонным взглядом всех присутствующих, – никому ничего не говорите и не докладывайте об этом. Даже начальству. Рот на замке. У тебя в лаборатории десять миллионов долларов, а в милиции есть коррумпированные элементы, которые за деньги помогают преступникам. А в управлении по наркотикам их особенно много, потому что не могут люди в погонах устоять перед соблазном огромных взяток. Вот так. Никаких рапортов, никакой шумихи. Там, где огромные бабки, там всегда бардак.
Семенов завершил пламенную речь, прижал указательный палец к губам, запихнул копию диска в карман своего пиджака, а оригинал оставил на столе.
– Проведи техническую экспертизу и смотри за ним в оба, – напутствовал он Григория Терещенко и вышел из кабинета.
Семенов зашел к себе в кабинет и положил дивиди в свой именной сейф. Потом закрыл кабинет на все замки, захлопнул дверь и пошел к выходу. Миновал проходную, сел в свою личную машину и отправился домой.
Утром следующего дня он проснулся бодрым и веселым, умылся, позавтракал, оделся и отправился на службу. Когда зашел в свой кабинет, то первым делом позвонил дежурному по управлению и побеспокоился, не произошло ли за ночь чего-то экстраординарного. Узнал, что, кроме нескольких разбойных нападений, краж, угонов машин и одного бытового убийства, ничего особенного не случилось. Все было как обычно. Тогда он заказал сводку происшествий за ночь и откинулся в своем удобном широком и глубоком кожаном кресле брежневских времен.
Петр Петрович Семенов в свои пятьдесят был мужчиной в полном рассвете сил. В меру упитанный, очень воспитанный, крепкий, сильный и умный. Он любил одеваться с иголочки, любил производить приятное впечатление на присутствующих и любил показать шик. Он добивался, чтобы люди относились к нему с уважением, но без подхалимства. Лизоблюдов он терпеть не мог и предпринимал всяческие уловки, чтобы избавиться от общения с ними.
Семенов был высокого роста, статный, солидный, наделенный властью и волей мужчина, способный взять на себя ответственность и повести за собой людей. Но, в отличие от большинства руководителей он был готов нести ответственность и за свои неправильно принятые решения и никогда не сваливал вину за провалы операций на других. За это его уважали как сотрудники МУРа, так и те, с кем ему приходилось бороться.
Он был принципиальным человеком, честным, преданным долгу и присяге офицером и от этого бессребреником. Не разбогател на службе, хотя поводы улучшить свое благосостояние были, да еще какие. Но он не ставил деньги во главу угла и больше всего ценил в людях принципиальность. От этого и собрал в своем отделе людей, преданных делу, долгу и чести.
Петрович взял телефонную трубку и позвонил Григорию Терещенко. Через полминуты тот ответил, и Семенов задал ему один-единственный вопрос:
– Ну как?
– Все в норме, – пробурчал тот.
– Груз на месте?
– Да.
– Звона не было?
– Нет, я сделал все, как ты просил, Петя.
– Прекрасно. – Семенов повесил трубку и сразу позвонил начальнику МУРа генералу Берестову. Через секунду адъютант отрапортовал бодрым голосом:
– Приемная начальника МУРа Берестова.
Полковник представился, попросил его соединить с шефом, и тот это незамедлительно исполнил.
– Привет, Петрович, – пробасил в трубку Николай Николаевич, – по какому вопросу?
– Вчера мы обнаружили в квартире Урусбаева большую пар… – Не успел Семенов договорить, как генерал его перебил:
– Знаю.
– Доложили? – покачал головой полковник.
– Я же начальник уголовного розыска, по должности обязан все знать. – Берестов усмехнулся. – Говори, что надо.
– Я прошу у вас разрешения связаться с Управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиками и подключить их к расследованию. У меня есть информация про наркодельцов, так вот, может, они знают про них больше чем мы.
– Разрешаю, но дело остается у тебя, понял? Убийство есть убийство. А с этими наркошами поосторожней, сам знаешь почему. Все карты не раскрывай. Держи меня в курсе дела.
– Понял, – Семенов кивнул, попрощался и повесил трубку. – Черт подери, – обратился он к сидящей напротив него Ларисе, – уже настучали.
Бобкова состроила на лице кислую мину, похожую на сочувствие, и уставилась в бумаги. Шеф испытующе посмотрел на нее, а потом набрал номер служебного телефона своего давнего знакомого, начальника Управления департамента по борьбе с незаконным оборотом наркотиков полковника Александра Ильича Лаврентьева.