Последствия

— Но почему рядом с ним никого нет? Я думала, что могла бы подъехать Анжела или Френсис. Если, конечно, их не завалило снегом.

— Может быть, именно по этой причине их здесь нет. Хотя, я думаю, дело совсем в другом. Они отказались к нему приехать. Оказывается, Джимми на протяжении многих лет лгал — сначала Анжеле, затем Френсис. Мне кажется, что им это просто надоело. Я бы хотел какое-то время с ним побыть… если, конечно, ты не против.

— Конечно нет. Здесь идет сильный снег; я была бы только рада. Это лучше, чем ехать в такую погоду на машине. Думаю, персонал больницы не станет возражать, если ты останешься с Джимми на ночь.

Прижав лоб к стеклу, Роберт смотрел в окно. Улица была совершенно пустынной.

— Думаю, ты права. Я мог бы лечь на одну из свободных кроватей.

Неожиданно мобильный стал издавать звуки, предупреждающие о том, что вот-вот связь прервется. Роберт вспомнил, что в суматохе последнего дня он забыл его зарядить, и про себя выругался.

— Телефон скоро отключится, аккумулятор садится, — быстро сказал он.

— Надеюсь, в палате есть телефон, — сразу же отреагировала Кейти.

Нажав на клавишу выключателя, расположенную в изголовье кровати, в неярком рассеянном свете Роберт не сразу заметил телефон, стоящий на столике; подойдя к нему и взяв его в руки, продиктовал Кейти номер. Он не сомневался, что в ближайший час или два она обязательно перезвонит. Это был один из способов, используемых ею и ранее, когда она, заподозрив его во лжи, часто проверяла место его нахождения. Он почувствовал, как внутри вновь закипает гнев… но тут же вспомнил, что уже неоднократно обманывал ее, прикрываясь именем Джимми.

— Теперь ты можешь позвонить сюда в любое время. Думаю, что я пробуду здесь, по меньшей мере, еще пару часов; если же решу остаться, я обязательно тебе перезвоню.

— Передай Джимми, что я люблю его, — сказала Кейти и положила трубку.

— А как насчет меня? — тихо прошептал Роберт, не отрывая взгляда от телефона.

Роберт, сидя в кресле, дремал, когда трое сотрудников больницы ввезли в палату Джимми Морана. Увидев Роберта, он грустно улыбнулся и попытался в знак приветствия поднять левую руку, но на этот дружеский жест у него не хватило сил.

Стоя в углу, Роберт растерянно наблюдал за тем, как Джимми перекладывали на кровать. Женщина с оливковым цветом кожи начала заполнять карту больного, прикрепленную в ногах кровати. Кинув в сторону Роберта быстрый взгляд, она улыбнулась; на фоне красной помады ее зубы выглядели удивительно белыми.

— Доктор Абнетт к вашим услугам.

— Добрый вечер, доктор. — Подойдя к краю кровати, он сжал руку Джимми. — Как он?

— Не нужно говорить так, как будто меня здесь нет, — недовольно проворчал Джимми.

— Веди себя хорошо, — незамедлительно отреагировал на его слова Роберт.

— У вашего отца сегодня было два небольших сердечных приступа. — Доктор Абнетт допустила ту же ошибку, что и предыдущий доктор, решивший, что Джимми — отец Роберта. Но они не стали ее поправлять. — Должна заметить, что эти приступы были уже далеко не первыми, хотя допускаю, что сам больной мог о них даже не подозревать. Мы сделали все необходимые обследования; я полагаю, что хирург захочет обсудить с вами вопрос операции на сердце, которую следует сделать в самое ближайшее время.

— Как скоро? — спросил Роберт.

— В ближайшие два месяца. Возможно, что и раньше.

Поднеся стакан с водой к губам Джимми, Роберт наблюдал, как он медленно пьет. Как только Джимми смог говорить, он спросил:

— Когда я смогу пойти домой?

— Уверена, что это произойдет не сегодня и не завтра, — с улыбкой ответила доктор. — Возможно, до Нового года, но при одном непременном условии: это будет самый спокойный и тихий в вашей жизни праздник. Мы понаблюдаем за вами еще несколько дней, вас еще раз посмотрит кардиолог. Только после его заключения мы примем решение.

Она заглянула в висящий на кровати лист больного.

— Здесь написано, что вы живете один.

— Это не проблема, доктор. Он может поехать ко мне, — быстро ответил Роберт.

— Нет, я не могу, — начал Джимми.

— Я настаиваю на этом, — сказал Роберт.

— Да, но Кейти…

— Она тоже будет этому очень рада, — решительно и твердо произнес Роберт. — Я позабочусь о нем, — сказал он, посмотрев на доктора.

— Что же, это меняет дело.

Вернув лист больного на место, доктор осторожно похлопала Джимми по руке и сказала:

— Хорошо, когда есть семья, но особенно остро это ощущаешь, когда с тобой случается нечто подобное. Вы так не думаете?

Как только за доктором закрылась дверь, Джимми тихо сказал:

— Если бы ты знал, как я ненавижу докторов!

Роберт пододвинул стул и сел рядом.

— Да что она тебе такого сделала?

Стараясь подражать интонациям ее голоса, Джимми произнес:

— Хорошо, когда есть семья… Мне пятьдесят два, а не восемьдесят два. Как только наденут белую форменную одежду, так сразу начинают воображать себя самыми главными на этой планете.

— Она была не в белом, а в зеленом, — усмехаясь, напомнил ему Роберт.

— Хорошо, как только наденут белую или зеленую одежду…

— Послушай, Джимми, интересно, когда я успел стать твоим сыном?

— Ты знаешь, я даже не знаю, переживать мне по этому поводу или нет, — еле слышно проговорил Джимми. — Что, я так старо выгляжу?

— Джимми, сейчас ты выглядишь так, что не годишься мне даже в дедушки, — искренне ответил Роберт.

Улыбка исчезла с лица Джимми.

— Знаешь, Роберт, я бы испытывал гордость, если бы у меня был такой сын, как ты. Знай об этом.

— Послушай, я не вижу основания для подобного рода разговоров. Но я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь нашим знакомством. Ты так многому меня научил. Представь себе, но я только сегодня утром об этом думал…

— Ты, наверное, накануне немало выпил, если в голову полезли такие мысли.

— Ни капли. Я думал об этом, когда в три часа утра ехал домой через весь город.

Глаза Джимми широко открылись от удивления.

— Ты был у Стефани?

— Подожди, об этом чуть позже. Сначала дай мне рассказать, о чем я думал.

— Давай.

— На следующий год мне необходимо будет взяться за выполнение серьезной работы, и для этого мне потребуется помощь. Но выполнить ее теми средствами, которыми я сейчас располагаю, будет невозможно. Ты помнишь, когда я только пришел в этот бизнес, у меня было много идей: я собирался снимать документальные фильмы, вызывающие острые споры и дискуссии, я мечтал, чтобы мои работы содержали мощную информацию… и чем я занимаюсь сейчас?

— Ты занимаешься тем, что я советовал тебе делать: всем, что только возможно, но что приносит на твой стол еду, дает тебе опыт и о чем, в конце концов, не стыдно указать в своей биографии.

— Да, я помню. Когда ты впервые об этом мне сказал, я с тобой не согласился. Затем ты сказал, что Ридли Скотт начинал с рекламы.

— Да, снял рекламу, принесшую ему известность: когда мальчик пытается затащить велосипед на гору.

— Так вот. Я решил, что мне понадобится партнер, человек, которого бы я хорошо знал и которому мог полностью доверять, кто бы мог присматривать за тем, как идут дела, в то время как я занимался бы новыми направлениями бизнеса. Если, конечно, получится с видео для новой поп-группы, — думаю, здесь может открыться много новых направлений. Но одному мне со всем этим не справиться.

Джимми продолжал молча смотреть на Роберта.

— Ведь когда-то у нас неплохо получалось работать вместе. Так вот, я думал о том, что пришло время пересмотреть наши отношения и перевести их на почву партнерских. Мы могли бы создать новую компанию — «Уокер и Моран»… или такой вариант — «Уокер Моран». Ну, скажи что-нибудь, — добавил он, видя, что Джимми продолжает молчать.

— Я бы хотел… я бы очень этого хотел, — сказал Джимми с волнением в голосе. — Но, Роберт, ты должен понять, что я буду тебя только дискредитировать. В этом городе найдется много людей, которые предпочтут перейти на другую сторону улицы, только бы не встречаться со мной.