Страница 33 из 42
Поймал себя на мысли, что хочется уже поскорее отключиться, потому что надоело вот так вот лежать неизвестно сколько времени и скучно подыхать.
Но не тут-то было. В страдающий от нехватки кислорода мозг беспрепятственно прорываются странные, неожиданные образы и воспоминания. С целью его развлечь, не иначе.
Распитие водки в туалете на выпускном. Ой, как же его тогда тошнило…
Резвушка-хохотушка Инка Меняйлова, его страстная любовь всего первого курса.
Отец с приступом гастрита в больнице, увезли по «скорой», перепуганная мать. Две недели ежедневно мотались к нему с передачками.
Второй курс, Домбай. В его жизнь вошли Горы…
Лица друзей, живых и ушедших. Сашка Мерлушкин, лавина скинула его со скалы. Перелом основания черепа, умер у Витальки на руках. Эй, Ковалев, ты только не повторяй моих ошибок! Живи, сука, тебе есть, ради кого!
Вмиг побелевшее лицо Тани, когда они сказали ей про Кирилла. Он заталкивал эти воспоминания дальше, глубже, а теперь они прорвались. Сколько же горя это приносит…
Рождественское утро, Арлетт, сидящая на нем верхом, с этой дурацкой клетчатой коробкой в руках. Улыбается, такая довольная, радостная. Интересно, как сильно она будет переживать?…
Последние искры сознания гаснут. Тишина. Темнота. Которая сменяется постепенно разгорающимся свечением Белых Врат.
Глава 22. Спасательная
– Станция спасателей, старший смены Дидье Бартоли слушает.
– Это говорит Эме Ламот, сторож-смотритель верхней станции фуникулера.
У старшего спасателей нет сомнений – ничего хорошего он сейчас не услышит.
– Какого именно фуникулера? – со вздохом уточняет он.
Ему отвечают. А заодно докладывают, что на соседней вершине, неподалеку, только что сошла лавина. Сошла практически на дорогу. Но беда даже не в этом. Бдительный сторож углядел в бинокль следы подъема на эту вершину. Разумеется, сегодняшние. Вчерашние бы уже замело к чертям.
Да кто же это такой неугомонный?! Бригада спасателей отправляется на выезд. Объявлена очередная спасательная операция. А любая спасательная операция, как говаривал все тот же Отуотер, это битва против времени, расстояния, местности и стихии. В последние дни альпийские спасатели слишком часто проигрывали в этой схватке. Очень уж неравны были силы.
Лавинный конус виден издалека, еще на подъезде.
– Охренеть, какая здоровенная… – тихо присвистывает кто-то из ребят.
Бартоли мрачно молчит. Ну что ж, очередная попытка выиграть в этой схватке со временем, расстоянием, местностью и стихией. В первую очередь, со временем, конечно.
Датчики переключены в режим поиска, в руках у спасателей – лопаты и щупы. И, как только автомобиль останавливается, они, не теряя времени, выскакивают из машины.
Да не может быть, чтобы им так повезло…
– Дидье, airbag!
– Вижу! – коротко бросает старший. Эхом ему вторят биперы, они тоже «увидели» пострадавшего. С датчиком «клиент», прекрасно…
– Быстро к нему! Но осторожно! Андрэ, ты первый!
Последняя фраза адресована парамедику, но он в наставлениях не нуждается.
Группа начинает осторожно, но уверенно пробираться по огромным глыбам лавинного выноса к оранжевому пятну.
Одна из подушек сдута – порвало веткой или камнем, но вторая цела, и именно благодаря ей «клиент» остался на поверхности. По крайней мере, рука торчит.
– Пульс есть! – рапортует Андре. – Но тонкий, нитевидный.
– Копаем! – командует Бартоли.
Они его откопали почти полностью, когда спасаемый очнулся.
Только что он участвовал в рыцарском турнире, в котором вместо мечей были лыжные палки, а вместо щитов – рюкзаки, а его соперником по поединку был покойный друг… А теперь вдруг перед глазами вместо лица Кирилла что-то ярко-желтое. Щурится, пытается сфокусировать взгляд. Горнолыжный ботинок «Dalbello». Они ему никогда не нравились, не его колодка, слишком узкая. И что этот ботинок делает перед его лицом?
Кто-то что-то говорит сверху, что говорит – непонятно. Это какой язык, вообще? И кто с ним разговаривает? Да где он, в конце концов? И что с его ногами, которых он не чувствует?!
– В сознании! – это Андре.
– Понял. Копайте дальше! – команда остальной группе. Сам осторожно опускается на колени, заглядывает в лицо спасенному. И, не веря:
– Ты?!
– Дидье, – парамедик кладет ему руку на плечо. – Ты чего? Не ори на него!
Старший группы резко выдыхает. Андре прав, просто нервы уже ни к черту. Но ведь предупреждали же эту бестолочь иностранную! Кто он, кстати?! Поляк или чех?
Бартоли поднимается с колен.
– Андре, сам поговори с ним. Спроси, как себя чувствует, ну и прочее, что положено. А то я его и вправду… хм… пришибу.
Выкопана огромная яма в теле лавинного выноса. И вот, наконец-то, Артем сидит. В нормальном положении, как положено, на заднице, головой кверху. Голова, к слову сказать, гудит, как после хорошей попойки. Головокружение, тошнота, озноб, словно у него температура. Впрочем, озноб как раз совершенно обоснован. Он мокрый весь – куртка, перчатки, штаны. Мембранные ткани, вроде бы и не совсем плохие, но уже порядком изношенные, не рассчитаны на пребывание в лавине… а сколько времени, кстати?
Пытается сформулировать вопрос. Получается с трудом, мысли в голове ворочаются, как огромные глыбы снега. Ему протягивают крышку от термоса с чем-то горячим, дымящимся. Пытается взять, пальцы ходуном, ничего не может с этим поделать. Расплескивает… что это, чай?… колено обжигает… хорошо, тепло. Как хорошо чувствовать ноги. И вообще – хоть что-то чувствовать.
Помогает себе второй рукой, придерживает сам себя за локоть, удается сделать глоток. Чай, горячий, сладкий. Как же вкусно. Кто-то накидывает ему на плечи спасательное одеяло.
Вокруг него нормальная, рабочая суета. Собирают инструменты, делают фото. Он чувствует, что ребята довольны. Достать живого, непокалеченного человека из лавины – для них это праздник. Хоть и не такой, как для самого Артема, но он это пока с трудом осознает. Да, для них это повседневная работа, но привыкнуть к такому невозможно. И каждый отвоеванный у лавины человек, каждая спасенная жизнь – это и их праздник и радость тоже.
Рядом с ним сидит парамедик. Вроде бы занят своим делом, что-то отмечает в коммуникаторе, но Артем замечает периодически бросаемые в его сторону внимательные взгляды. Да все в порядке с ним! Сейчас бы тепло, в постель…
– Как самочувствие? – вопрос задан медленно, чуть ли не по слогам. Спасатели уже в курсе, что французский Артему, мягко говоря, не родной.
– Нормально, – скрежещет он. Прокашливается, и уже чуть более нормальным голосом повторяет: – Нормально.
– Сам идти можешь?
Поднимается на ноги, парамедик делает чуть заметное движение к нему. Голова кружится, качнулся, но устоял.
– Кажется, могу.
– Хорошо. Мы тут твой airbag собрали, упаковали. Одна подушка порвана. Ну и баллон перезаправлять надо, ты ж в курсе?
Артем кивает. Детали он не понял, но общий смысл уловил. Протягивает руку за своим рюкзаком.
– Я донесу, – отрицательно качает головой француз. – Ты сам, главное, дойди до машины. Там тебе жилет пуховой выдам, а то ты до сих пор лицом… голубой.
– Голубой?! – что-то он совсем ни черта не соображает. Почему голубой? Это его так интеллигентно пид*расом обозвали?!
– Лицо у тебя голубое, – парамедик сопровождает свои слова поясняющим жестом. – От удушья и переохлаждения.
– Ну что, вы готовы? – нелюбезно интересуется подошедший к ним старший спасателей. На Артема не смотрит.