Страница 6 из 162
К тому же, как мы знаем, они вели шифрованную переписку, совершенно непонятную без ключа, а потому безопасную.
Двадцать первого мая, через три дня после возвращения голубя, побывавшего в руках у Саркани, около восьми часов вечера, Ладислав Затмар и Иштван Батори сидели в рабочем кабинете хозяина дома и ждали Матиаса Шандора. Личные дела недавно заставили графа уехать в Трансильванию и побывать в своем замке. Он воспользовался этим путешествием, чтобы повидаться с некоторыми друзьями в Клаузенбурге, главном городе провинции, и сообщить им содержание той самой записки, с которой Саркани недавно снял копию; в этот день граф должен был вернуться в Триест.
После отъезда графа Шандора Триест и Буда не раз обменивались посланиями, и голуби перенесли немало шифрованных записок. Сейчас Ладислав Затмар как раз и занимался расшифровкой криптограмм, пользуясь ключом, известным под названием «сетки».
Эти секретные записки составлялись очень простым способом: с помощью перестановки букв. При этом каждая буква сохраняла свое обычное значение, то есть «б» означало «б», «е» означало «е» и так далее. Но букву нарочно переставлялись, и прочесть написанное можно было только с помощью сетки, которая закрывала ненужные буквы, оставляя открытыми нужные, в том порядке, в каком их следует читать.
Эти сетки, известные с давних пор, усовершенствованы в наше время по системе полковника Флейснера; они остаются лучшим и самым верным способом составления криптограмм, не поддающихся расшифровке. Остальные системы с перестановкой букв, будь то системы с неизменной основой или же с простым ключом, где каждая буква алфавита всегда заменяется одной и той же буквой или значком (а также и системы с изменяющейся основой или с двойным ключом), не вполне надежны. Существуют опытные специалисты по расшифровке криптограмм, удивительные мастера в этом деле; иногда они основываются на простом расчете вероятностей, а иногда действуют наугад. Зная, какие буквы алфавита наиболее употребительны и потому должны чаще всего встречаться в криптограмме (так, например, «е» во французском, английском и немецком языках, «о» — в испанском, «а» — в русском, «е» и «и» — в итальянском), они находят их в зашифрованном тексте и постепенно отгадывают истинное значение каждой буквы в письме. Вот почему почти все криптограммы, составленные по такой системе, поддаются расшифровке умелых разгадчиков.
Другое дело сетки или зашифрованные словари (в которых отдельные слова и даже целые фразы заменены цифрами); это самый надежный способ составлять неподдающийся прочтению текст. Однако обе эти системы имеют большой недостаток: они требуют соблюдения строжайшей тайны, ибо надо быть абсолютно уверенным, что словарь или сетка, которая служит ключом к данному тексту, не попадет в чужие руки. В самом деле, без словаря или сетки письма невозможно прочесть, зато, если ключ будет похищен, их сможет прочесть каждый.
Итак, граф Шандор и его сообщники переписывались с помощью сетки, то есть квадратного куска картона, с прорезанными в нем дырочками; но из предосторожности, опасаясь, что сетка может быть украдена или потеряна, граф и его друзья, прочитав послания, немедленно их уничтожали. Таким образом не сохранялось никаких следов этого заговора, участники которого — самые знатные вельможи Венгрии, а также представители буржуазии и народа — рисковали своей головой.
Ладислав Затмар только что сжег передние письма, когда в дверь кабинета тихонько постучали.
Вошел Борик и ввел графа Матиаса Шандора, пришедшего пешком с вокзала.
Ладислав Затмар быстро встал ему навстречу.
— Ну, как прошла ваша поездка, Матиас? — с тревогой спросил он.
— Очень удачно, Затмар! Я не сомневался в чувствах моих трансильванских друзей, и мы можем твердо рассчитывать на их помощь.
— Ты сообщил им об известии, полученном из Пешта три дня назад? — спросил Иштван Батори, близкий друг графа, который был с ним на «ты».
— Да, Иштван, я их предупредил. Они тоже готовы! Они поднимутся по первому сигналу. Через два часа после выступления мы будем хозяевами Буды и Пешта, через двенадцать часов к нам присоединятся главные комитаты по обоим берегам Тиссы, а через день мы овладеем всей Трансильванией. И тогда восемь миллионов венгров вновь обретут независимость!
— А как же сейм? — спросил Батори.
— Большинство депутатов сейма — на нашей стороне. Они сейчас же сформируют новое правительство и возьмут управление страной в свои руки. Все произойдет быстро и в полном порядке, потому что комитаты пользуются самоуправлением, почти не зависят от власти короля и имеют собственную полицию.
— Но ведь существует еще совет при наместнике и сам наместник — палатин в Буде! — заметил Ладислав Затмар.
— Палатин и его совет будут лишены возможности действовать.
— И не смогут сноситься с Венской канцелярией по венгерским делам?
— Конечно. Мы приняли меры, чтобы выступить одновременно и сразу же добиться успеха.
— Добиться успеха! Ты уверен?
— Да, полного успеха! В армии все люди одной с нами крови, все венгры — за нас и выступят с нами! Разве найдется хоть один потомок древних мадьяр, чье сердце не затрепещет, когда взовьется славное знамя Родольфав и Корвинов!
Эти слова были проникнуты высоким патриотическим чувством.
— Но пока постараемся не возбуждать никаких подозрений. Будем осторожны, тогда мы станем еще сильней! Вы не слыхали никаких тревожных разговоров в Триесте?
— Нет, — ответил Ладислав Затмар. — Здесь только и говорят, что о крупных работах, предпринятых правительством в Поле, для которых уже навербовали немало рабочих.
Еще пятнадцать лет тому назад австрийское правительство, боясь потерять Венецианскую область (которая и была у него отнята впоследствии), задумало основать в Поле, на южной оконечности Истрийского полуострова, громадные арсеналы и военный порт, чтобы господствовать на Адриатике. Несмотря на протесты Триеста, морскому могуществу которого этот проект наносил ущерб, работы велись с лихорадочной быстротой. Поэтому Матиас Шандор и его друзья могли предполагать, что триестинцы охотно примкнут к движению за независимость Венгрии, когда узнают о нем.
Но пока заговорщики соблюдали строгую тайну. Ничто не могло возбудить у полиции подозрений, ей и не снилось, что в этот день в скромном доме на улице Акведотто собрались руководители заговора.
Итак, казалось, что все предусмотрено и задуманному перевороту обеспечен успех; оставалось только ждать подходящей минуты, чтобы начать решительные действия. Шифрованная переписка между Триестом, главными венгерскими городами и Трансильванией должна была сильно сократиться или даже совсем замереть, если только не произойдет каких-либо непредвиденных событий. Теперь, когда все приготовления уже закончены, почтовым голубям уже не придется переносить никаких посланий. Из осторожности решили даже не давать им больше пристанища в доме Ладислава Затмара.
Известно, что деньги — главная пружина войны; то же можно сказать и о заговорах. Необходимо, чтобы в час восстания участники не испытывали недостатка в средствах. В такую минуту они должны быть всем обеспечены.
Мы знаем, что Ладислав Затмар и Иштван Батори готовы были отдать жизнь за независимость родины, однако они не могли отдать своего состояния, так как обладали весьма ограниченными средствами. Но граф Шандор был чрезвычайно богат и вместе с жизнью готов был пожертвовать родине все свое достояние. Вот почему с помощью управляющего Лендека он за последние месяцы заложил свои земли и собрал очень крупную сумму — более двух миллионов флоринов.
Он хотел иметь эти деньги под рукой и поэтому поместил их на свое имя в крупный и весьма солидный триестский банк с безупречной репутацией. Это был тот самый банк Торонталя, о котором толковали Саркани и Зироне, сидя на кладбище в старом городе.
И это случайное совпадение имело самые серьезные последствия, как мы увидим из дальнейшего рассказа.
В описанный вечер Матиас Шандор сообщил Затмару и Батори, что он решил зайти на днях к Силасу Торонталю и предупредить банкира, что в ближайшее время ему может понадобиться крупная сумма денег.