Страница 76 из 92
Он потянул из своего бокала и сказал, что в отношении Анжелы Пьемонт может рассказать не больше любого другого человека в округе. Она уже давно овдовела и обычно называла Юлию Титус «очаровательная малышка Титус». Но лучше сначала рассказать о фамилии Титус.
— Об этом я могу сообщить вам только в общих чертах. О семейных делах я очень мало знаю. Анжела каждый год ездит во Флориду значительно раньше, чем масса отдыхающих, и подолгу там живет. Она преклонного возраста, а когда мы стареем, говорят, наша кровь разжижается. Девушка ездила туда вместе с ней в поселок Брадентон. Это где-то в восточной части Флориды. По-моему, она и сейчас там. Точно я не знаю. Что касается остального...
Род Титусов уже давно живет в этих краях. Уже двести лет, как этот род обосновался здесь, в Вестчестере и пограничном с Коннектикутом округе. Один из Титусов был губернатором, многие — судьями.
— Мой собственный прадед был Титус,— заявил пастор Хигби.— Анжела Пьемонт — урожденная Титус.
— Значит, девушка?..— спросила Барбара.
— Родственница, думаете вы? Да, родственница Анжелы, а в известной степени и моя. Фамилия одна, но предки разные. Юлия родом из Титусов в Бригс Хилле.
Вы едва ли знаете Бригс Хилл — это маленький поселок недалеко отсюда. Таких поселков еще много в стране, даже поблизости от Нью-Йорка.
Не следует думать, что все мужчины из рода Титусов были только судьями, торговцами или врачами. Встречались поденщики, батраки и прочие. Те, что из Бригс Хилла...
— Я не люблю разделять людей на группы,— заметил пастор Хигби.— Мы дети одного Отца и не должны никого презирать. Но семья Титусов в Бригс Хилле — в ней, к сожалению, много родственных браков — была неприятной. Отец Юлии — слабоумный. Он был, собственно, адвокатом, но вместо работы часто сидел в тюрьме. В семье десять детей. Старшая дочь стала проституткой, две других — слабоумные. Старший сын — осужден на шесть лет за убийство. Четвертый ребенок — очаровательная девочка — это Юлия.
Пастор замолчал. Он покачал головой, и его розовое добродушное, круглое лицо, казалось, побледнело.
— Слишком много зла,— снова начал он.— Так много злого делаем мы в божьем мире.
Выпил глоток.
— Я понимаю, какое представление вы получили об этой девушке. Я вижу, что это имеет для вас значение, и все же я цепляюсь за надежду, что убитая не Юлия Титус. Она была милым ребенком, веселым. Анжела привезла ее из Бригс Хилла, чтобы уберечь от падения. Надеюсь, это не она, однако... .
Он взглянул на свой пустой бокал, на пустой миксер и не договорил.
— Как хозяин я не на высоте.
Он посмотрел на Барбару и на Джона. Джон обратил внимание на необычайно толстые стекла его очков и подумал, как ограничен для пастора видимый мир.
— Нет, коктейль был очень хорош, но, пожалуй, больше не надо,— сказала Барбара.
Пастор вопросительно взглянул на Джона. Тот покачал головой, и пастор снова уставился на свой пустой бокал.
— Видимо, вы правы,— печально проговорил он,— Эта девушка была красивой.
— Да,— ответил Джон,— она была очаровательной. Несмотря на то, что я увидал ее только после смерти.
— Вы умный человек,— сказал пастор.— Прекрасное находится в душе. Юлия была очаровательным ребенком. Она стала красивой с десяти лет.
Он печально улыбнулся.
— Тогда глаза мои были лучше. Помню, как Анжела рассказывала о девушке, о ее опасной красоте. Она взяла девушку к себе. Как договорилась об этом — не знаю. Она вырастила ее и воспитала.'
Он замолчал. Они ждали, что он еще расскажет.
— После смерти мужа Анжела имела собственную женскую школу. Надо думать, очень хорошую. У нее были особые взгляды на воспитание, и она лично обучала Юлию. «Я взяла на себя ответственность за Юлию,— говорила она.— Ее нужно от многого оберегать». В то время Анжела уже отказалась от своей школы. Девочка находилась под ее присмотром, и обучала она ее дома.
Они хорошо понимали, из каких соображений пастор рассказывает об этом. В сельских местностях детей собирали и отправляли в школы на автобусах. Юлия в возрасте от десяти до четырнадцати лет должна была пользоваться тем же автобусом, что и ее братья и сестры из Бригс Хилла. И от такого образа жизни ее нужно было уберечь.
— Не знаю, умно ли это было. Мы должны жить в том мире, что нас окружает. Конечно, нужно стараться его улучшить, но жить нужно именно в нем, реальном, а не выдуманном. Мне не всегда приходится возделывать тихие виноградники,— добавил он для самого себя.— Ребенка можно и так воспитать в строгости.
— Вы считаете, что так было в случае с Юлией? — спросила Барбара.
Пастор внимательно посмотрел на нее сквозь толстые стекла очков.
— Может быть,— ответил он,— Да, так это и было. Она...
Взглянув на пустой бокал, он прервал речь, взял его с письменного стола и поставил позади себя на полку.
— С десяти лет она жила у старой женщины. У человека, который уже далек от повседневной жизни и оторван от всего мира.
— Бедное дитя,— сказала Барбара,— она должна была чувствовать себя очень одинокой.
— Да,— сказал пастор.— А неприспособленной вы ее не находите? Вероятно, она такого же возраста, как вы.
Посмотрел в глаза Барбаре и добавил?
— И так же очаровательна. .
— Да,— ответила Барбара.— Миссис Пьемонт, должно быть, очень обеспокоена. Значит, она во Флориде?
— Где и как она там живет, я не знаю. Полагаю, что во Флориде, в тихом отеле. Наверняка, живет в тишине. А Брадентон, я слышал, тихий городок. Хотя, если не ошибаюсь, там тренируется бостонская бейсбольная команда. -
Барбара и Джон удивились.
— Даже священнослужитель,— мягко сказал пастор Хигби,— может интересоваться бейсболом. У меня отличный телевизор.
Он взглянул на Джона.
— За которым, как вам теперь известно, я должен очень близко сидеть.
Он помолчал, словно задумавшись.
— В конце прошлого лета,— продолжал он,— Юлия познакомилась с одним мужчиной. Каким образом, мне неизвестно. Не знаю, как Анжеле. Это показалось мне странным.
Он поднялся из-за стола,
— Если вы еще не ужинали, я бы охотно сводил вас в ресторан Бельпула.
Они удивленно посмотрели на него.
— Там хорошо и тихо,— добавил ой.
— Но вы хотели рассказать нам об этом мужчине,— возразил Джон.
— Это я помню,— ответил пастор.— Я не такой уж забывчивый.
Он усмехнулся.
— Можно ли о себе судить? Все, что легко забывается, можно забыть. Я встретил Юлию с тем самым мужчиной в октябре в ресторане. На деревьях еще полно было листьев. Но мне хочется показать вам этот ресторан.
В маленькую двухместную машину Джона поместились все трое. Пастор сел между молодыми людьми. Он надел мягкую черную шляпу и низко надвинул ее на лоб. Теперь мы выглядим как похитители священника, подумала Барбара.
До ресторана оказалось недалеко. Он представлял собой низкий зал с приятным рассеянным светом. Когда они вошли, там еще никого не было.
— Надеюсь,— сказал пастор,— мы можем сейчас разрешить себе еще по коктейлю.
Так и поступили. Джон и Барбара не торопили приветливого пастора с круглым лицом. Они пили очень медленно и тем временем заказали ужин.
Хигби вдруг заявил, что он эгоист.
— Я не люблю есть в одиночестве. А теперь я так часто ем один. В тот вечер, когда увидел Юлию со знакомым, я тоже был один. И совсем не нужно было вас сюда затаскивать. Вы, наверное, предпочли бы другое место.
— Нет,— возразил Джон,— здесь очень приятно сидеть.
— В конце недели тут бывает очень много народу, но в остальные дни почти пусто,— сказал Хигби.— Так, кажется, было и в тот вечер, когда я увидел эту пару — там, в глубине зала.
Он указал на столик в углу помещения. Теперь на нем стояла свеча, которая давала мягкий свет.
— Боюсь, я их очень плохо видел, так как они сидели далеко, а зрение у меня плохое. Но я им приветливо кивнул. В конце концов, ее спутник мог быть моим прихожанином. Я всегда для верности так делаю и часто бываю прав.