Невидимый противник (сборник)

Она сама давала повод. Все кричала о вещах матери. Единственный выход для него был заткнуть ей рот пулей, или он умрет для политики. Для него лучше было умереть для жизни.

Но была Змея и побольше Торренса. И теперь она выползла на свет божий. Он был только змееныш.

Я дал Велде прочесть письмо и вдруг посмотрел на нее глазами, которые она называла сумасшедшими. Она все поняла и скользнула ко мне в руки, радостно улыбаясь. Рядом была кушетка, и мы оба опустились на нее. Никакого сопротивления. Мы оба знали, что должно произойти, и хотели друг друга.

Никаких лишних движений, каждый жест был продуман давно. Мы медленно раздели друг друга, каждый делал то, что хотел. Я поцеловал ее, мои руки мяли ее груди, такие упругие под моими пальцами, потом я сжал ее соски.

Она слабо застонала:

— Еще, еще, пожалуйста, милый...

Я ощутил под собой ее живот... Она дышала короткими судорожными всхлипами, но не была пассивной куклой, она так же нетерпеливо двигалась подо мной, она мечтала об осуществлении своих желаний, и мы оба зашли слишком далеко, чтобы суметь остановиться...

Звякнул звонок в дверь, и мы распались. Я крепко выругался и услышал, что она сделала это еще лучше.

— Когда это кончится, Майк?

— Скоро, крошка. Одевайся.

Это был Пат. Он всегда в таких случаях влетал некстати и привез только один приказ: найти Сонни Монтлея и поговорить с ним.

 Глава 10

Никто в городе не знал его адреса, пока какой-то коп не подвез нас до Гарлема.

— Вот его берлога. Но вряд ли он станет с вами беседовать. Побоится рассыпаться.

Ухмыльнулся и уехал.

Он открыл нам дверь, услыхал мое имя, а при виде Велды его чуть удар от радости не хватил.

— У меня в доме девушек не бывало лет сорок! Приятно, черт возьми, видеть розовые ножки. У меня тут грязь. Никто не ходит, но для розовых ножек...

Он кинул ей под ноги какое-то покрывало.

— Прошу. Вот выпивка.

В нем проснулся мужчина. Мы с Велдой выбрали себе по ящику из-под яиц и уселись. Он мог оставаться в уютной камере, но тут он сам себе хозяин.

— Пить не будете?

Он опять взглянул на Велду.

—- Черт, в жизни не видел таких нот, стройные, красивые, сильные...

Она поджала их, а я ответил:

— Это я ей все время твержу.

— И тверди. Им нравится слушать такое. Верно, леди?

Она улыбнулась его старческим ужимкам.

— Мы это стерпим.

— Сонни, Торренс мертв. Его пристрелили.

Он вздрогнул.

— Пора. Он слишком многих подвел под монастырь. Приведите ко мне того парня, и я ему буду бесплатно прибивать каблуки. Я рад, очень рад.

— Торренс был теми мозгами, которые придумали ваше последнее дело.

— Ну да?!

— В газетах прочтешь. И не только это. Он нарочно все это подстроил, чтобы выдвинуться и получить пост губернатора. После этого дела стал важной шишкой. А если об этом узнал и Коплей, то он мог прихватить деньги и оставить на месте ваши трупы. У него был свой план, и он не стал выполнять указания Торренса. Он играл на собственной дудке.

— Он оказался...— старик облизал языком десны. Что-то от прежнего огня медленно загоралось в его глазах,— ...умнее, чем я думал... Кто знал?..

— Сонни, где он мог спрятать деньги?

— Нет, парень, я старик. А если... Слишком много неприятностей для меня: репортеры, прошлое, потом меня еще и пришьют за болтовню. И мастерскую мою закроют, лицензию отнимут. Что я тогда?

— Тебе заплатят.

Он опять посмотрел на ноги Велды.

— Когда найдутся эти деньги... дайте мне их пощупать. Только. Они стоили мне тридцати лет.

Велда вытянула одну ногу, и он снова заулыбался.

— А вы знаете, что бы я действительно хотел пощупать?

Велда расхохоталась.

— Ах вы, старый развратник!

— Ваша правда, леди, но мне хотелось бы хоть взглянуть на вас, когда вы снимете с себя все.

— Если ты это сделаешь, то умрешь,— заметил я.

— Увидим,— сказал он.

Я опять оставил ему телефон отеля, и мы ушли. Я слышал, как он что-то бормотал нам вслед.

Мы спустились вниз в аптеку. Велда взяла кофе и сэндвичи. Прямо перед нами стоял Тоби и что-то жевал. Увидев нас, он демонстративно положил недоеденный бутерброд на пластиковую тарелку и пошел к двери.

Велда сказала:

— Ты чем-то озабочен, милый?

— Почему ты так думаешь?

— У тебя такое лицо...

Я рывком поставил чашку с кофе.

— Тут есть одна штука — не могу до нее добраться. Она где-то рядом. А я не могу даже понять где. Я все еще забываю важные вещи.

— Все вернется.

— Мне это нужно теперь.

— Может быть, поговорим с ней?

— Нет, не поможет.

— Это где-то рядом?

— Мы с тобой сидим на этом, крошка. У нас с тобой земля под ногами горит. Мы с тобой зарыли где-то три миллиона долларов, и вдобавок убийца все еще в городе.. Этот парень сейчас смеется над нами.

— А если деньги...

— Нет. Так просто такие вещи не теряются, и место, где они зарыты, тоже. Ты нарочно туда кладешь. Кто-то собирается вернуться в город, и деньги должны развязать ему руки. Если он к тому же и умен, то...

— Почему ты .не хочешь посоветоваться с Патом?

— Не хочу добивать его.

— Он и не заметит. Привык.

Мы позвонили Пату. Там были новости. Мальчик из Детройта. Люди, которые посылали его сюда, ничего не имели общего с нашими фарцовщиками и, если узнают, что он заговорил,— его пришьют. Говорит, что кто-то собирает все данные на теперешних главарей Синдиката. И что здесь, в Нью-Йорке, готовится что-то грандиозное.

— Он слишком много говорит. Откуда такие данные?

— У них не слишком хорошая конспирация — много ушей, но глава этого начинания действительно силен. Это может быть Коплей. Он может использовать деньги, все продумал, у него было время, и .он знает дорогу. Ее знал и его подручный Малек..

— Малек? О нем ты выяснил что-нибудь?

— Он покойник.

— Но он где-то жил. У него были женщины. У него были жены. .

— Хорошо..

Велда кивнула мне, когда я положил трубку.

— Давай посмотрим телефонный справочник.

— Верно, дорогая.

Я обзвонил шестнадцать Малеков и потратил шестнадцать центов на звонки. На тринадцать отозвались, посоветовав мне найти на вечер другую шлюху, женские голоса. Два номера молчали.

  На шестнадцатом старый женский голос сказал:

—. Да, это миссис Малек, бывшая жена Квина Малека.

Нет, она не пользовалась этим именем. Ей было наплевать. Но если это необходимо, то я могу приехать к ней теперь же.

— Нашли след, котенок.

— Пату скажем?

— Нет. Сначала сами проверим.

Она ждала в подъезде, пропахшем тухлой рыбой и отбросами, стоя у двери на ступеньках лестницы, завернувшись в старый халат фасона двадцатых годов. На голове ее была поспешно наброшенная косынка, которая прикрывала торчащие бигуди.

Бедная старая леди, мы подняли ее прямо с постели. Она стала хлопотать с чаем, и нам пришлось присесть. Только тогда, когда чай как следует вскипел, она спросила, что нам, собственно, угодно.

— Миссис Малек, это насчет вашего мужа.

— Ах, он давно умер.

— Знаем. Мы ищем то, что он оставил.

— Очень-очень мало. То, что он оставил, кончилось несколько лет назад. Теперь я живу только на пенсию.

— Мы ищем его старые бумаги, дающие право на владение недвижимостью.

— Забавно. Но ведь два месяца тому назад мне уже звонили по телефону и спрашивали, не оставил ли он мне бумаги. Казалось, им нужно было выяснить заглавие или название.

— А он оставил?

— Конечно, сэр. Он только мне и доверял. Он оставил мне большую коробку, и я храню ее...

— А что он хотел выяснить, тот по телефону?

— О, я не поняла даже, мужской это был голос или женский, Он предложил мне сто долларов, чтобы просмотреть бумаги, и еще сто, чтобы забрать их.