Невидимый противник (сборник)

— Разбуди ее.

Ее спальня была смесью детской и комнаты взрослой девушки: куклы, плюшевые зверята, микрофон, балетные туфельки, коробки конфет, пуховки.

— Сью...

Она лежала в кровати, прижимая к себе полуобгоревшего мишку.

— Сью... Это ты подожгла; дом?

— Я... Сжигала мамины бумаги. Я не хотела, чтобы он видел ее вещи.

— Что произошло?

— Все начало гореть... и мне стало так чудесно. Я пела и плясала в огне, и мне было хорошо...

— Но ты не нарочно?

— Нет, нарочно. Пусть не роются в ее вещах.

— А что, она правда говорила, что ее убил Змея?

— Да. Он, Змея, убил маму.

— Кто он, котенок?

— Она говорила, что Змея убьет ее.

— Спи.

Когда мы вернулись вниз, Джеральдина опустила тяжелые портьеры и включила торшер. Мы сидели, отпивая коктейль из высоких стаканов.

— Майк, это ужасно... Если Сью не прекратит своих нападок, то... Ведь год выборов! Такой скандал! Ты знаешь, какая грызня идет в партиях? Главный штат в стране. Отсюда губернатор легко может шагнуть в Белый дом или влиять на политику страны. Если что-то запятнает кандидата — конец. И тут Сью... Надо положить этому конец.

— Политика для тебя такая важная вещь?

— Это моя жизнь, Майк. Я положила на весы свою жизнь.

— Тебе рано умирать. Тебе бы мужчиной быть...

— Для женщины в политике тоже есть место.

— Чушь.

— Тебе нравятся просто женщины?

— Они должны оставаться ими.

— Тогда я буду просто, женщиной, для тебя.

Она поставила свой недопитый стакан на столик, потом взяла у меня из рук мой и аккуратно поставила рядом. Ее пальцы пробежали по пуговкам кофты, потом запутались на секунду в кружевах лифчика. Она отбросила его на пол. Я видел, как вздымалась ее действительно прекрасная грудь, как напряглись мускулы живота, чувствовал, как обволакивал меня ее запах — запах женщины в ожидании мужчины...

— Как я... женщина?

— Ты — чудо.

Мои руки скользнули к ее бедрам и осторожно стали гладить их упругие округлости, потом опустились ниже, туда, где они расходились. Она откинулась на подушки, я медленно, осторожно спустил молнию и рывком подмял ее под себя. Она слабо застонала от удовольствия, и ее грудь стала твердой под моими жадными, нетерпеливыми пальцами.

Она заснула и даже во сне тянулась ко мне. Может быть, завтра она будет ненавидеть меня. Вряд ли...

По дороге домой я подумал, что скажет Велда, если узнает. И порадовался, что номер отдельный. Мне нужно было теперь выспаться.

Когда я вошел, в гостиной мягко играла музыка и горел торшер. Я рассмеялся. Велда была начеку, но сон перехитрил ее. Она спала на кушетке, уткнувшись щекой в подушку. Я лег на двуспальную кровать в одиночестве. Она еще возьмет свое. Полежав минуту, я встал, подошел ближе к кушетке и почувствовал, как у меня замерло сердце. Велда лежала, прижавшись щекой к подушке, и по щеке ее прямо от виска ползла струйка черной запекшейся крови. Я схватил ее на руки, она слабо застонала и открыла глаза. Говорить она не могла, но в ее глазах я увидел ужас и медленно обернулся.

Он стоял у стены, прижимая одну руку к животу, а в другой держа пистолет, нацеленный прямо мне в голову.

Марк Каниа нашел меня в конце концов. В его Глазах была смерть — моя и его. Он был совсем плох. Я понял, что у него началась гангрена: чувствовался запах гниющего тела и крови, впитавшейся в одежду. Его рот кривился в оскале, обнажая десны. Он был еще молод, но сейчас выглядел стариком, как сама смерть.

— Я тебя дожидался.-

Он перевел дуло на мой живот. Он знал, что не промахнется.

— Ты мне влепил пулю в кишки. Теперь попробуй сам. Только тронься с места, и я разнесу тебе башку.

— Что с девушкой?

— А тебе-то что? Ты сейчас умрешь!

— Что с ней?!

Его лицо было маской ненависти и боли.

— Я скажу тебе свой план: ей хватит одной пули. Как и тебе. Потом я выйду на улицу и умру под дождем, на траве, в парке. Я так всегда хотел...

Велда повернулась, шепча мое имя. Я представил, как все произошло. Она, должно быть, вошла, когда он уже был здесь. Он наставил на нее оружие и заставил ждать. Для спокойствия ударил ее по голове. Теперь собирается убить вместе со мной.

— Ты готов, подонок?

Я не двигался. Я стоял, почти закрывая ее собой, и надеялся, что ей удастся повернуться к нему боком. Он заметил это и стал смеяться над моей глупостью и надеждой. Потом он смеялся оттого, что мог чувствовать смешное. Смех просто одолел его. И смех его доконал. Что-то порвалось у него в груди, внутри. Он понял это, и белки его глаз стали похожи на облупленные крутые яйца. Они вылезали из орбит от боли. Он проиграл. Он покачнулся и со стоном упал на колени, потом сжался в комок на полу, катаясь клубком.

Он умирал в комнате, а мечтал умереть под дождем...

Я поднял Велду с кушетки, смыл ей кровь со лба и щеки. Я не смотрел на труп, скорчившийся в углу. Положил Велду на кровать и прилег рядом.

Если были еще охотники за мной, они как будто собирались подождать до утра.

 Глава 8

Они убрали труп на полу и вызвали врача для Велды. Инспектор и Чарли Форс после небольшой перепалки пригрозили мне понижением. Но Пат посмотрел на них исподлобья, и они затихли, решив подождать до другого раза.

После того как они удалились, Пат сказал:

— Майк, в городе тревога.

— Ты знаешь то же, что и я.

— Но у меня нет твоего носа, Майк. Ты слишком хорошо чуешь, откуда ветер дует.

Доктор уже успел, осмотреть Велду и ушел, оставив нас втроем.

— Все в порядке, котенок?

— Надеюсь.

— Как он сюда попал?

— Не знаю. Я оставила дверь открытой — думала, ты скоро вернешься,— и пошла в ванну. Когда вышла, он оказался в дверях спальни. Грозил оружием, заставил лечь на кушетку. Я понимала, он боялся, что я закричу, и поэтому ударил меня рукояткой револьвера. Я опомнилась не скоро... И он ударил еще раз.

— Но откуда он узнал адрес отеля?

— Ты знаешь, что Креб держит тут человека,— мрачно заметил Пат.

— А разве вы не держите? Оставьте меня в покое.

— Это не моя идея.

— Майк...— Велда улыбнулась сквозь боль.— Мисс Ли хотела тебя видеть.

— Это что,— спросил Пат,— та живая археология?

— Деньги не стареют,— ответил я. Велда молчала. Я видел, как Пат страдает, глядя на нее. Непросто для мужчины видеть, как любимая девушка тянется к другому, смотрит на другого, ждет только его...

Этот Дикерсон верно разложил карты. Правильно выбрал людей. Те, что были здесь,— чисты, те, которых не было,— покойники. У нас свободная страна, и до тех пор, пока люди чисты, вы не имеете права изгнать их из штата.

...Она улыбнулась, и ее детские, огромные ресницы затрепетали.

Господи, ну и мумия!

— Как это приятно, что вы меня снова навестили. В, прошлый раз... я задремала. Мне ведь уже под девяносто.

 — Глупости, мадам...

— Но я могу радоваться и мечтать. Вы мечтаете?

— Иногда.

— Вы еще молоды. А Салли... милая моя кошечка...

— Мисс Ли... Вы хорошо помните ночь ее смерти? Она была пьяна, по-настоящему пьяна?

— Ох, да. Все время пила не переставая, с начала месяца. Я ничем не могла помочь. Просто старалась говорить с ней. Когда она напивалась, всегда бормотала непонятное.

— Она боялась Змеи?

— Нет. Но. она ненавидела это...

— Это был человек?

— О чем вы?

— Может, она  имела ввиду человека по кличке

 Змея? Не змея и не змей, а человека?

— Да. Это правда.

— Дальше.

— Она не хотела в,город. Хотела жить подальше от всех.

— Аннет, кто был отцом Сью?

— Это важно?

— Может быть.

— Но этого не знает никто. У нее столько было мужчин. Откуда ей знать! А жаль. Прелестная была крошка.

— А мог им быть Бласк Коплей?