Страница 7 из 28
Почти через полтораста лет после появления на просторах Средней Азии полчищ Чингисхана жители региона узнали нового грозного завоевателя, который, кстати, родился близ Шахрисябза, то есть был местным уроженцем. Тимур родился 9 апреля 1336 г., принадлежал к племени барласов, которое задолго до его рождения было поселено в этих местах Чингисханом и за столетие успело ассимилироваться, то есть тюркизировалось. Тимура, очевидно, можно считать монголом лишь условно, тем более что он говорил на тюркском языке и знал персидский, хотя писать не умел.
В молодом возрасте Тимур включился в междоусобные войны, которые вели главы племен и правители некоторых областей. Тимур добился верховной власти над всем регионом. Свои войны Тимур вел с исключительной жестокостью, перед которой бледнеют злодеяния Чингисхана. Правление Тимура отрицательно сказалось на судьбе народов Средней Азии. Ни блестящие постройки в Шахрисябзе и Самарканде, которые он любил, ни расцвет ремесел и торговли в этих городах, ни крупные оросительные работы, которые производились при нем, не могут оправдать уничтожения сотен тысяч людей, разорения богатых и культурных стран, разграбления городов, что надолго подорвало жизненную силу завоеванных Тимуром областей.
Тимур так и не смог привыкнуть к оседлой жизни. Обычно он останавливался на несколько дней или недель во дворце, своем или захваченном, а затем опять переезжал в походный лагерь. Вместе со своим двором он передвигался с кочевой ордой, меняя летние пастбища на зимние и наоборот. В удобных местах к нему присоединялись жены и дети. В походных шатрах он принимал послов, которые были вынуждены поспешать за ним и догонять его там, где он останавливался лагерем.
Все захватнические и грабительские походы Тимура имели идеологическое обеспечение – это были «священные» войны ради торжества ислама и сокрушения неверных. Тому, кто сражался и умирал за «правое» дело, было гарантировано беспрепятственное попадание в рай. Великий хан умело использовал мусульманскую веру для упрочения своей деспотической власти. На дворце, воздвигнутом в Шахрисябзе, было начертано: «Султан – тень Аллаха на земле». Походная мечеть сопровождала его повсюду, молитвенные ритуалы соблюдались неукоснительно. Свято соблюдался пост — ураза, который заканчивался пышным празднеством.
При всем том на самом деле «священные» войны велись идолопоклонниками и шаманистами против мусульман. Тимур использовал в своих интересах противоречия между мусульманами различных толков – шиитами и суннитами. С благословения шейхов он вел свои орды против христиан, потому что они не были мусульманами, а мусульман резали за то, что они не были истинными мусульманами. Так, в Мазендаране мусульман перебили за то, что они были шиитами, а Дамаск был предан разграблению и разрушению за то, что его население выступало против шиитов.
Выше говорилось, что завоевательные войны Тимура отличались особой, пожалуй невиданной ранее, изощренной жестокостью. Расчет делался на то, что молва о чудовищной по своей трагичности участи очередного захваченного города или целой области быстро разнесется по округе и устрашит соседей, парализует их волю к сопротивлению.
В Исфизаре, недалеко от Герата жители подняли восстание против гарнизона Тимура и перебили его. Подавив восстание, Тимур приказал отобрать две тысячи пленников, сложить их живыми друг на друга и зацементировать слоем глины и кирпича, чтобы воздвигнуть башню как напоминание о необходимости безропотно подчиняться воле властителя. «Башня» простояла сто лет.
После подавления восстания в Исфагане Тимур приказал уничтожить всех его жителей до единого. Все участники побоища получили задание принести определенное число голов местных жителей. Специальные чиновники вели учет. Те воины, которые не смогли отрубить необходимое число голов, покупали головы у более расторопных. Вначале головы исфаганцев шли по 20 динаров за штуку, но позже цена упала до полудинара. В городе из обезглавленных трупов соорудили горы, а за городом из 70 тысяч голов сложили высокие минареты. Это изощренное злодеяние произошло в середине 1387 г. Тимуру в том году исполнился 51 год.
Один из очевидцев зверств воинов Тимура арабский автор Арабшах рассказывает о пытках, которым подвергались вовсе не пленные враги, а недавние соратники великого воителя, провинившиеся чем-либо перед своим господином: «Им брили головы, резали шеи, выкручивали руки, срезали лопатки, сжигали печень, опаляли лица, выдавливали глаза, вспарывали животы, отрезали языки, делали глухими, раздирали носы и рты до ушей, рвали сухожилия, выпускали из тела кровь, наносили другие увечья»[25].
Тимур был, несомненно, человеком талантливым, и не только по части изобретения изощренных зверств, он был талантливым полководцем. Используя монгольскую военную традицию, берущую начало со времен Чингисхана, он создал сильнейшую по тем временам армию, которая завоевала для него обширные пространства. В этой армии на первом месте стояли порядок и беспрекословная дисциплина подчинения низших высшим. Высшее командование он доверял только членам своего рода барласов.
Всякий свой поход он тщательно готовил, изучал противника и его боевой потенциал. Для этого у него была организована прекрасная разведка.
Так, когда Тимур готовился к походу в Индию, он хорошо изучил не только пути движения войска, но и специфику индийской армии, ее тактику. 15 декабря 1398 г. Тимур торжественно въехал в Дели.
Армия Тимура была фактически кочевой ордой. Кочевые племена шли в поход с семьями и домашним скарбом. В поход шли и бедные пастухи со своими юртами и верблюдами, и их предводители с богато отделанными шатрами, женами и прислугой, торговцы и ремесленники, шорники, кузнецы, медники, оружейники. Лагери этого войска бывали столь же шумными, как и города в базарный день: скрипели колеса, кричали погонщики верблюдов и торговцы, гремел металл в мастерских, выли трубы. Кочевники были великолепными всадниками и стрелками из луков. Оседлое население поставляло пехотинцев и рабочих, которые использовались на осадных работах. Прекрасная организация войска и тщательная подготовка сражения были залогом его побед, а он почти всегда был победоносен.
Нельзя говорить о Тимуре только как о разрушителе – он был и созидателем, однако практически все его созидательные усилия были направлены на строительство и украшение его любимого города, его столицы – Самарканда.
Все караванные пути сходились в Самарканде. Город стал перекрестком Азии, центром континента; средневековые географы и историки делили Азию в зависимости от расположения к нему. По замыслу Тимура Самарканд должен был достойно представлять его, могущественного властителя могущественной империи.
Самарканд должен был стать самым красивым городом мира. Здесь воплощались все самые честолюбивые мечты беспощадного завоевателя. В сравнении с его столицей все другие мировые столицы должны были выглядеть жалкими деревушками. Дабы выразить эту идею, вокруг Самарканда были построены небольшие скромные поселения, которые получили названия. Багдад, Каир, Дамаск, Шираз, Султания и даже Париж (Фариш в местном произношении).
В поверженных государствах Тимур забирал ученых, художников и ремесленников. Тысячи ремесленников с семьями были вывезены в Самарканд. Иран поставлял «художников», каллиграфов, грамотеев для преподавания в медресе, музыкантов, зодчих и строителей. Из Сирии Тимур вывез шелкомотальщиков, оружейников, стеклодувов. Из Малой Азии пригнали оружейников, умельцев, работавших с драгоценными металлами, каменщиков, изготовителей канатов. Из Индии доставили ювелиров, мастеров по металлу, каменщиков.
Соответственно, в ограбленных странах или городах наступало оскудение в различных областях знания, прерывались культурные и технологические традиции. Так было в Древней Руси, из которой эмиссары Золотой Орды на протяжении двух столетий вывозили способных умельцев, что стало причиной упадка, например, строительного мастерства. Построенный русскими строителями в середине XV в. в Кремле Успенский собор в скором времени развалился, так как при строительстве были нарушены технологические нормы, и тогда великому князю Ивану III пришлось звать для строительства нового собора и крепостных стен мастеров из Италии.
25
Там же. С. 153.