Зеркало за стеклом

— Как это? Почему?

— Я же жестокое чудовище, над беззащитными женщинами издеваюсь. Кое-кто велел мне это дело прекратить, и я решил, что этот кто-то был прав. — Йен равнодушно пожал плечами. — Так что разбирайся сама.

Я отвернулась, от возмущения и замешательства не зная, что делать, и наткнулась взглядом на лицо пленного мага. Тот смотрел на нас обоих с опасливой жалостью. Правда, при взгляде на Йена была, в основном, опаска, зато мне щедро досталось жалости. Я выдавила из себя нерешительную улыбку. Маг презрительно фыркнул и попытался украдкой отереть потный лоб плечом.

— Ладно, что-нибудь сообразим… Эй, любезный, может, всё-таки сам во всём по-хорошему признаешься?

— Нет, я ни в чём не виноват! — торжественно изрёк пленник, — а на нет и суда нет, — и снова ультимативно потребовал свободы.

Я бросила на Йена самый красноречивый взгляд, который только смогла изобразить. Тот показательно вздохнул и жестом велел отойти. Я качнулась назад, но с места не сдвинулась.

— Суда нет, дохляка нет, денег, получается, тоже нет… — с нехорошей задумчивостью протянул Йен, подбирая лопату и стряхивая с неё сладко благоухающие гнильцой тыквенные внутренности.

— Что? Что такое? Ты зачем лопату взял? Ну-ка не подходи! — Забеспокоился разом растерявший всю решимость маг и попытался на заднице отползти к ветхому плетню.

— Извини, парниша. — Сосредоточенно нахмурился Йен, делая пару пробных взмахов лопатой. Лезвие со свистом взрезало воздух, во все стороны полетели не отлипшие раньше ошмётки. — Ничего личного, но нам за голову дохляка денег заплатить обещали. Ну, а раз вместо бродячего неупокойника у нас ты, с тебя и голова. До утра как раз окоченеет. А вместо трупных пятен и синяки сгодятся. Прямо сейчас парочку и нарисую.

— Ты что? Не смей! — Вытаращилась я и кинулась на защиту обомлевшего от такой простоты решения мага.

— Гордана, милая, иди сюда, — Йен с ласковой улыбкой совсем неласково схватил меня за плечо — рубаха под горячей рукой из ледяной мокрой стала похожа на только что вытащенную из кипятка — и отволок на пару шагов в сторону.

— Так я уже всё-таки Гордана? — не удержалась я от шпильки.

— Имя — условность. — Отмахнулся Йен. — По крайней мере, ты перестанешь ныть по этому поводу. А пока подыграй мне, не порти удовольствие, будь добра.

— Какое удовольствие?! Ты его лопатой за деньги зарубить собрался! Вообще, какие деньги, мы на лошадь договорились! То есть… тьфу! Какая разница, не смей его убивать! Он тебе ничего не сделал!

— А как же жители деревни, каждый день засыпающие в страхе за закрытыми окнами и дверьми, заложенными на засов? — Жутко вытаращив чёрные глазищи и вздёрнув верхнюю губу до самых дёсен (очевидно, изображая нематериальный ужас селян), прошепелявил Йен.

— Вот им его и отдадим. Живого. — Скорчив точно такую же рожу, ответила я. Напряжённо наблюдавший за нами в дёргающемся свете фонаря маг, издал какой-то неопределённый звук и попытался спиной вскарабкаться по хлипкой оградке. Оградка на такое рассчитана явно не была, поэтому сперва накренилась, а потом с хрустом и магом сверху осыпалась грудой трухлявых щепок. Парень изогнулся, перекатился на живот и продолжил побег уже гусеничкой — то выгибаясь горбом, то распластываясь в грязи.

— А если они его тут же на кол посадят? — сходу предложил Йен, наблюдая, как беглец старательно вспахивает подбородком сырую землю.

— А это уже их дело. — Отрезала я, понимая, что разговор явно сворачивает куда-то не туда, и пора его прекращать, пока шустро уползающего объекта нашей охоты кондратий не обнял.

— То есть чужими руками не жалко? — ехидно осклабился лжедохлевед.

— Просто не убивай его. — Твёрдо сказала я.

— И не собирался. — Скривил он губы в улыбке, не затронувшей глаза.

— Обещаешь? — прозвучало глупо, но если уж собственное слово его не остановит, то ни что другое — подавно.

— Ты просишь обещания у меня? — Йен удивлённо вскинул брови.

— А что, твоё слово мне может дать кто-то другой? Например, этот придурок? — Я обличающее ткнула пальцем в беглеца.

Йен помолчал, словно спорил сам с собой, потом цыкнул зубом и изобразил натянутую однобокую ухмылку.

— В этом нет необходимости. Считай, что у меня сегодня хорошее настроение.

Я кисло поблагодарила: возразить было нечего, а требовать большего — бесполезно. В конце концов, всегда есть вариант кинуться под лопату самой. Убивать он меня вроде как пока всё-таки не собирается, значит, на крайний случай такой план спасения жизни идиота, запугивающего местных жителей личиной ходячего мертвеца, сгодится. Думать о том, с какой скоростью способен перемещаться Йен, не хотелось. Как и о том, что ему в голову может взбрести всё что угодно. Вплоть до разрубания тыквы. На этот раз, увы, в переносном смысле.

Я была готова зуб дать за то, что мелкий хулиган (оказавшийся магом-недоучкой, вышвырнутым из гильдии за пристрастие к использованию казенных средств на личное благо) желал нам, как минимум, провалиться сквозь землю. После того, как Йен без лишних церемоний вздёрнул его за шиворот (лохмотья оказались добротными, в том смысле, что легко разделились на то, что осталось в руке, и то, в чём повторно взрыл носом мать сыру землю шлёпнувшийся обратно на оную же маг), настигнутый беглец понял, что дело плохо, и решил продать свою жизнь подороже. Начал с отчаянного барахтанья в попытках перевернуться на спину и словесного недержания. Я сперва даже испугалась громких скороговорных воплей, по-видимому, долженствующих означать заклинания или же сразу проклятия до пятого колена. Но Йен, нахмурившись и страдальчески сморщившись одновременно, сгрёб нарушителя тишины за грудки, приподнял и с силой припечатал обратно. Маг подавился, закашлялся и решил больше не искушать судьбу, у которой на такой случай имелся черноглазый джокер.

Йен небрежно стряхнул парня возле уборной. Развязывать он его почему-то не стал, предпочтя доволочь за подмышки. В процессе маг снова ругался, брыкался, вырывался, но в итоге по-простому получил коленом в спину и затих, прожигая попавшую в поле зрения меня ненавидящим взглядом.

Я поймала взгляд Йена и выразительный кивок, мол, иди, твоя очередь.

— Ну, рассказывай, — нетерпеливо махнула я пленнику, переминаясь с ноги на ногу, и уже открыто поглядывая ему за спину на стену нужника. Но отбегать по нужде, оставив связанную жертву в одиночестве против Йена с лопатой, было опасно. Маг такой заботы не оценил. Только буравил меня напряжённым взглядом и угрюмо молчал, то ли в любой момент ожидая обещанного усекновения, то ли замышляя ответную подлость.

— Послушай… — принялась увещевать я, уже пританцовывая на месте.

— Тебе плохо? — полюбопытствовал Йен.

Мне плохо с тех пор, как я тебя встретила! Но вслух я только коротко рыкнула и снова отвернулась к магу. Тот ушёл в глухую оборону и на обещание оставить в живых и заступиться перед старостой, чтобы хоть по голове не пинали, демонстративно не купился. Демонстративность заключалась в презрительном «ха!» и символическом плевке мне под ноги, за которым последовал до крайности испуганный взгляд. Видимо, парень разрывался между знакомой мне иллюзией того, что раз не убили сразу, не убьют и сейчас, и наблюдением за тем, как небрежно и недвусмысленно Йен постукивает лопатой по земле. Мы помолчали.

— Неси гроб, — устало вздохнула я.

— Ты же мне обещала! — вытянулся лицом маг, — божилась, что убивать не будете! Обманула, ведьма?!

— Откуда ты такой нервный взялся-то на мою голову? — Йен скривился, как от зубной боли. — Сказано — не убьём, значит, не убьём. В гроб положим, крышкой накроем — сам мирно отойдёшь. — И с перекошенной ухмылкой, не спеша, отбыл за сарайчик.

— Он у меня не в себе, — горько развела руками я в ответ на затравленный взгляд лжедохляка. — Причём, совершенно. Так что вариантов у тебя немного.

— А если расскажу, отпустите? — буркнул маг.

— Нет, отдадим местным. Они тебя сами побьют. Зато жив останешься.