Людас

В имении все поражались стойкости и терпению Натальи. Особенно людей удивляла то, что украинская девушка спасает польского полковника, который сжег её родное село.

“Ну, да пути Господни неисповедимы”- рассудили люди. На третий день жар спал. Ружанский открыл глаза и спросил:

- Где я?- увидев сидящую рядом Наталью, продолжил.- Это ты меня лечила?

- Я,- ответила девушка.- Ваш лекарь сказал, что Вас нужно хоронить, а не лечить. Мне это не понравилось, вот я сама и взялась за дело. Только Вам еще нельзя много говорить. Вы еще слабый.

Наталья приказала поить полковника бульоном из курицы и понемногу давать мягкую пищу - пюре из овощей и молоко с медом. Через два дня Гресь уже начал вставать и ходить по комнате с помощью слуги. Рана уже не кровоточила. Лекарь, услышав о выздоровлении Ружанского, сам лично приехал посмотреть на чудо. Узнав, как лечили полковника, сказал:

- Это противоречит всем медицинским законам.

Сел в коляску и уехал.

Ружанский сидел в беседке и, после многих дней пребывания в закрытом помещении, наслаждался свежим воздухом. Наталья подошла и села напротив его.

Листья на деревьях меняли свой зеленый цвет на золотистый и красный. Два воробья прилетели и уселись на ветку клена, и принялись громко чирикать, перебивая друг друга. Очевидно, каждый из них первым хотел сообщить сидящим в беседке людям, что уже пришла осень.

Полковник взглянул на девушку и проговорил:

- Пани Наталья, я понимаю, что действую не по обычаю. Да к тому же я очень виноват перед Вами и Вашими родственниками. Но хочу сказать, что нет в мире человека, который любил бы Вас больше, чем я. Прошу Вас, будьте моей женой.

Девушка села рядом с Ружанским, прижалась к его плечу и сказала:

- Гресь, я так молилась, чтобы ты выздоровел, так переживала за тебя.

- Я не понял, так Вы согласны или нет?- недоумевая, переспросил полковник.

- Ишь, Вы какой быстрый,- кокетливо ответила Наталья,- мне еще подумать надо.

Ружанский засмеялся и обнял девушку.

Воробьи еще по разу чирикнули и улетели, обиженные тем, что люди не обращают на них внимание.

43. На Запорожской Сичи.

Дорога на Запорожье заняла три дня. На Сичь прибыли поздно вечером. К этому времени туда прибыли полковник Череда и полковник Погребняк. По пути в Киев, они узнали о случившейся беде и поспешили в Пряжин, чтобы попрощаться с погибшим другом. Там им сообщили, что тело Гетьмана отправили на Запорожскую Сичь, испол­няя его предсмертную волю. Полковники ехали день и ночь, загнали несколько коней насмерть, но успели вовремя.

Головань разговаривал с сотником Черняком и Алексеем Коробкой в головном курени, когда в комнату вошли прибывшие атаманы: Череда, Кулиш и Погребняк. Присут­ствующие поздоровались с полковником и сели за стол.

- Ну, паны старшины, где же будем хоронить Гетьмана?- поинтересовался атаман Кулиш.

- Я уже рассказывал,- заговорил полковник Головань.- Батько просил похоронить его возле Днепра, но так, чтобы и степь было хорошо видно.

- Есть только одно такое место рядом с Сичью,- сказал Алексей Коробка,- это утес Влюбленных. Там, как раз степь подходит к Днепру, а сам утес нависает над водой. Да и высотой он саженей двадцать будет, не меньше.

- И я знаю этот утес,- подтвердил полковник Череда,- все так получается, как просил Гетьман.

- Какое-то название странное у этого утеса,- сомневающимся голосом сказал Максим Погребняк.

- Это из-за легенды его так прозвали,- проговорил Коробка,- но в той сказке ничего плохого нет. Я думаю, Иван Шульга не будет в обиде, если его там похороним.

- А что за сказка? Расскажите, дед Алексей,- попросил полковник Головань.

- Можно и рассказать, если общество не против,- ответил Коробка и окинул всех присутствующих взглядом.

Полковники в знак согласия закивали головами.

- В старину, начал дед Алексей,- уже и не знаю, сколько тому минуло лет, может сто, а может и триста, неизвестно. Жил молодой хлопец, славный был казак, в бою один из первых всегда. Да и товарищи его уважали. Только он бедный был. За походами, да сражениями не успел нажить он богатство. А в его родном селе жила дивчина. Ох, красивая была! Вся округа по ней сохла. И так случилось, что прибыл тот хлопец домой на побывку, отца с матерью проведать, да и раны подлечить. Всем известно, что до­ма все раны быстрее заживают.

Атаманы снова в знак согласия закивали головами.

- Так вот, как увидел он ту дивчину, так сразу же влюбился в нее. Места себе не находит. А признаться ей боится. В бою никогда не трусил, а здесь испугался.

Полковники, понимающе, переглянулись друг с другом.

- Дело в том. Что дивчина была из богатой семьи. Вот казак и подумал, вдруг откажет? Что тогда делать? Но собрался с духом и все ей рассказал. И надо же такому слу­читься, дивчина обрадовалась и говорит, что хлопец ей самой давно уже понравился. Только она не знала, как ему об этом сказать, девичья гордость не позволяла.

Атаманы одобрительно покачали головами.

- Полюбили они друг друга крепко. Родители девушки узнали об их любви и решили быстро её выдать замуж за богатея из соседнего села. Дивчина просит не выдавать её за нелюбимого. А отец сказал, что он, скорее её убьет, чем отдаст за бедного.

- Вот гад!- не выдержав, проговорил атаман Кулиш.

- Одним вечером этот казак, договорившись с девушкой, похитил ее, и решили они убежать. Да только батько дивчины снарядил погоню и за ними помчался. Видят бег­лецы, что их уже догоняют, свернули они к Днепру. А там обрыв, деваться им некуда, стоят они на краю утеса. А отец девушки и говорит: “Иди ко мне, дочь, а этого холопа мы все равно убьем”. А девушка отвечает ему: “Тогда и я с ним умру”. И прыгнули молодые в Днепр и утонули. Не принял Господь их души в рай, самоубийство ведь смерт­ный грех, да только и в ад не отдал. Пожалел их за любовь настоящую. Вот и маются их души на этом свете неприкаянные. А один раз в году, Бог им разрешает встречаться на этом утесе, как раз в день их гибели. Вот с тех пор и называют этот утес - утесом Влюбленных.

- Да, хорошая сказка,- сказал полковник Череда,- похороним там нашего Ивана. Он был чистая душа. Глядишь, может и вымолит у Бога для них прощение?

На следующее утро похоронная процессия потянулась вдоль Днепра по направлению к утесу Влюбленных. Положили два копья, сверху на них пять сабель, накрыли их войсковым знаменем. Гетьмана в парадной одежде уложили на хоругвь. Четыре полковника подняли копья с телом Шульги и понесли к месту захоронения. Сзади шли все казаки, которые в то время были на Запорожской Сичи. Положили Гетьмана возле вырытой могилы на утесе. Каждый, кто хотел, подходил и прощался. Кто что-то гово­рил, кто просто поцеловал Шульгу в лоб. Игнат снял ладанку Святого Ильи и положил в ладонь Гетьману. Потом переложили тело в дубовый гроб, закрыли крышкой. Вой­сковой священник прочитал отходную молитву, и атамана опустили в могилу, забросав сверху землей. По три раза выстрелили в небо. Затем на могилу положили огром­ный валун и написали:

Тут лежить той, хто більше всього любив Укра§ну, Дніпро Сивий,

Степ широкий, за них і загинув.

Потом полковник Головань запел и казаки подхватили песню:

Небо на Вкра§ні хмарами закрило.

І яскраве сонце за обрій зайшло.

То не сумна осінь у права вступила,

То велике лихо на землю прийшло.

Славний син народу, сокіл сизокрилий,

Мов блискавка в небі ворогів долав.

Гетьман Укра§ни, що здобув §й волю,

У бою тяжкому, голову поклав.

Супостати раді, що героя вбили.

Захисник народу вже мертвий лежить.

Тільки дуже рано вороги зраділи,

Гетьман з того світу булавой грозить.

Пам’ятайте, кляті,він хоч і загинув,