Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 36 из 38



— Почему я пират? А почему ты военный? У нас по-разному сложились судьбы, дорогой мой. И сейчас не до того, чтобы это обсуждать. Почему же ты не спрашиваешь, действительно ли здесь спрятаны сокровища капитана Моргана?

Роберт рассмеялся:

— Ну, я и так уже понял, что сокровищ здесь нет!

— А вот это зря. Они здесь есть.

Мейнарда словно окатило горячей волной.

— Но… Где?

Теперь рассмеялась Вероника.

— Не так давно, рассказывая мне историю этого клада, дядя Генри… помнишь ведь старика штурмана Генри Бэкли? Знаю, что помнишь. Так вот, он спросил меня, где бы я спрятала заметный предмет, если вокруг нет никакого укромного места. И я сказала, что положила бы его на видном месте, но среди похожих на него предметов.

— Разумно, — кивнул Роберт. — Но…

— Посмотри-ка вон туда! — Она указала рукой на темную, неровную гряду, поднимавшуюся из воды. — Это — гряда рифов. Существующее в этих местах течение нагнало туда груды всякого мусора: бочки, ящики, старые, продырявленные лодки, ломаные весла. Видишь?

— Вижу. — Он вновь пожал плечами. — Ну, так и что? Не хочешь же ты сказать… Силы Небесные! — вдруг вскрикнул молодой человек.

— Дошло? — Леди Дредд продолжала смеяться. — Да, если среди этих груд ящиков и бочек опустить в воду другие ящики и бочки, никто этого даже не заметит. Даже, если это сделать среди бела дня: местным властям морская свалка даже на руку — она хорошо защищает побережье от волн. А то, что часть ящиков и бочек тщательно просмолены, вряд ли кто-то обратит внимание. Да и не собирался Генри Морган оставлять свои сокровища в воде очень уж надолго — он же не думал, что проживет чуть больше пятидесяти лет. Так что, полагаю, золото и побрякушки там. Вначале мне хотелось поймать Тича на «пустышку» — послать к нему дядю Генри, чтобы тот придумал историю какого-то мудреного тайника, так, чтобы Тич на это купился. Однако было страшно рисковать жизнью старого друга. Это во-первых. Во-вторых, у Черной Бороды чутье, как у шакала: он мог почуять ложь. Значит, нужно было подманить его настоящей приманкой. И в-третьих, судьба сама все устроила, как мне надо. Тич послал одного из своих головорезов, чтобы тот меня убил. Но бандит попался. А дальше все было просто: оставить немного битого стекла в подвале, куда мои матросы заперли пленника, расшатать решетку в окне подвала и, когда караульный сообщил, что пленник сбежал и крадется к ограде мимо террасы моего дома, заговорить с Бэкли об этом самом кладе.

— Невероятно! — вырвалось в Мейнарда. — Ты — просто дьявол в человеческом обличии!

— Любая женщина — дьявол, — спокойно проговорила леди Вероника. — К счастью, не все женщины об этом знают.

— Ну, а новолуние?

Она снова весело расхохоталась.

— Ага! И ты попался! Новолуние понадобилось, во-первых, чтобы знать наверняка, когда «Рыба-меч» сюда пожалует. И, во-вторых, для такого суеверного урода, как Тич, это сообщение добавило достоверности. Нормальный человек, наоборот засомневался бы, а этот нет — влип всеми четырьмя лапами. Есть и еще одна штука, связанная с положением луны, но это уже не так важно. Ну что? Ты готов драться?

— Да! — воскликнул лейтенант, и его глаза мрачно сверкнули. — И теперь, клянусь, или я, или он!

— Или мы, или он, Роберт. Видишь, я готова поделиться с тобой славой. Тем более что мне она не нужна. Нужно только твое обещание, что, независимо от того будет покончено с Тичем или нет, моя команда покинет эти места беспрепятственно. Даешь слово? Или «Черный алмаз» уйдет отсюда без меня. Я в любом случае останусь.

— Даю слово, — твердо сказал Мейнард. — Неужели ты могла подумать, что я?…

— Роберт, позволь, я буду думать то, что мне думается. Я ведь уже сто раз не та девушка, которую ты знал и, наверное, любил. А теперь нам нужно увести корабли за дальнюю оконечность рифов — оттуда не будет видно даже мачт. Когда «Рыба-меч» причалит, мой корабль пойдет на абордаж, а вы будьте готовы напасть следом. Перед тем как мы соприкоснемся со шхуной, можно успеть угостить ее пушечными залпами.

Вероника сделал уже шаг к веревочному трапу, но Роберт вдруг решился, догнал ее и схватил за руку.

— Постой! Прежде чем начнется бой… Мы ведь можем погибнуть, верно? Но я не хочу предстать перед Господом, не сказав тебе…



Девушка снизу вверх спокойно и грустно смотрела в лицо Мейнарда, и тот вдруг понял, что говорить уже ничего не нужно.

— Ты не сказал мне, каким образом Роберт Тич тогда, три года назад, узнал, что в порту Чарлстона стоят корабли с богатыми пассажирами и на каких именно кораблях они находятся? Так?

Он пошатнулся, помертвел, схватившись рукой за фальшборт, чтобы не рухнуть на палубу — у него вдруг подкосились ноги.

— Я не думал, что это может погубить адмирала! — выдохнул Роберт, сжимая руку Вероники с такой силой, что, возможно, ей было больно, но она не повела и бровью. — Я хотел только отдать карточный долг этому паршивцу — племяннику губернатора! В нашем городе жил один купец — он постоянно доносил пиратам, кто, что и сколько привозит в порт, чем можно поживиться, когда тот или иной корабль выйдет в море. Но, конечно, купец не знал и не мог знать, на каких кораблях находятся те пассажиры и сколько в городском банке золота. Он сказал, что Черная Борода заплатит за эту информацию огромные деньги.

— И ты их получил?

— Да.

Роберту было бы легче, если бы лицо девушки исказилось гневом, если б она схватилась за висевшую у ее пояса саблю. Но она смотрела со все той же горестной грустью.

— Я догадалась об этом совсем недавно, Роберт, — сказала леди Дредд. — Когда узнала, что ты жив, сперва просто страшно обрадовалась. А после подумала, что ты был одним из немногих, кто все это знал. И перед тем мне рассказали, какую огромную сумму ты проиграл в карты. Я еще думала, как попросить отца ссудить тебе эти деньги… Хотя, возможно, у него и не нашлось бы столько.

Он молчал, отвернувшись.

— И потому ты так встревожился, когда отец задумал взять Тича живым, чтобы предать суду, — продолжала Вероника. — Ведь его бы спросили, от кого он получил сведения, верно? И когда стало ясно, что отец не отступится от своего намерения, ты передал Черной Бороде предупреждение, чтобы он уходил из своей бухты-тайника? Так? Тебе не пришло в голову, что вместо бегства Тич придумает засаду?

— Нет! — со смешанным чувством ужаса и ярости воскликнул Мейнард. — Богом клянусь — нет! Это уже не я… Я не предупреждал пиратов и не знаю, какой Иуда это сделал!

— Слава богу!

В голосе, во взгляде, в движении, которым Вероника осенила себя крестом, было такое неимоверное облегчение, что на миг у Роберта отлегло от сердца. Значит, больше всего она боялась именно этого.

— Ты мне веришь?! — Он вновь крепко сжал ее руку.

— Верю, Роберт. И еще раз скажу: слава богу!

— Я хотел быть рядом с адмиралом Дреддом в бою, — проговорил лейтенант тихо. — Но собирался застрелить Тича, чтобы скрыть мою тайну. Во всем остальном — уже не моя вина. Хотя вины и так более чем достаточно! Я ведь даже предположить не мог, что этот выродок обстреляет порт, что потом устроит эту западню… Все эти годы я чувствовал себя преступником. Ты будешь права, если просто меня пристрелишь!

— Ну, тогда уж, кто кого! — вздохнула леди Дредд. — Ты говоришь с пиратом, Роберт. И вновь совершаешь преступление, не собираясь сдавать его властям.

— Сдам другого! — сквозь зубы отрезал офицер. — Ну, так что же? Пора по местам?

— Пора. Только не забудь спустить паруса. Их могут заметить. Поднимешь только, когда «Черный алмаз» появится из-за рифов. Удачи!

«Рыба-меч» появилась тогда, когда ее и ожидали — едва налитый светом диск полной луны взошел из-за горизонта, как темный силуэт шхуны нарисовался на его фоне. Шхуна шла на всех парусах. Вот она сблизилась с темными грудами, торчавшими меж скал, вот развернулась, собираясь пришвартоваться.

— А как он найдет именно то место? — шепнул Джулиан Рей на ухо Веронике. — Тут можно неделю копаться во всяком хламе?