Страница 5 из 24
Эдж держался в тени, пока видел следы, оставленные бандитами. Но их путь пролегал у восточной стены, так как именно там лежала тень в утренние часы. Когда следы стали теряться, Эдж был вынужден выехать на солнце.
Лошадь рухнула внезапно, на полном скаку. В следующее мгновение Эджу заложило уши многократное эхо выстрела, который размозжил голову лошади. Эдж лежал, укрытый крупом мертвой лошади с одной стороны, но открытый с другой.
Именно там и появились две фигуры. Зная, что ему придется изображать мертвеца, во время падения Эдж повернулся на живот, чтобы дыхание было незаметным, а руки оставались свободными. Теперь, лежа совершенно расслабленно, он наблюдал за ними сквозь ресницы. Стреляли с расстояния ярдов двести и ярдов на сто выше дна каньона. Тот, кто стрелял, был или превосходным стрелком, или везучим дураком.
Эти двое вышли из-за огромного валуна, постояли некоторое время, глядя не него, потом стали осторожно приближаться. Эдж перевел дыхание. Голова все еще кружилась от грохота, тело ломило после удара о землю.
Эдж знал, что будь у него в руках ружье, он снял бы их двумя выстрелами. Но его винтовка находилась в седельной кобуре, оставшейся на мертвой лошади. Добраться до нее незаметно было невозможно.
Правой рукой, которая была не видна приближающимся, он осторожно провел по земле. Единственным оружием, которое он нашел, оказался острый камень величиной с кулак. Эдж крепко сжал его.
— Может расшибся при падении, Люк? — возбужденно спросил один из приближающихся.
— Чертово ружье повело вправо, — яростно сказал другой.
— Правительство платит не щедро. Иногда лошадь бывает дороже всадника.
— Бывает, — согласился стрелок, энтузиазм которого остывал при виде разочарования напарника. — Ты его не знаешь? Интересно, во сколько его оценило бы правительство?
Парочка представляла собой занятное зрелище. Люк был высоким и тощим. Втянутые щеки, запавшие глаза и узкий, острый подбородок. Он был в черном — от лихо заломленной шляпы до истоптанных сапог.
Рядом с Люком шел короткий толстяк. Его лунообразное лицо украшали вислые усы, причем один ус был короче другого. Одевался он тоже в черное. У обоих было по ружью и на бедре висела кобура с револьвером. За свою недолгую службу Эдж узнал многих охотников за преступниками, но эти были ему незнакомы.
— Кто бы он ни был, Чак, — Люк поднял винтовку, — нам все равно.
— Постой. — Чак схватил за винтовку приятеля. — А вдруг он не преступник? Давай повременим со стрельбой.
Люк хмуро усмехнулся.
— Здесь только две разновидности одиноких всадников. Преступники или охотники за ними. Если он из первых, то стоит денег. И денежки эти получить проще за мертвого. А если из вторых, то с мертвым будет меньше хлопот.
Они подошли к Эджу на несколько шагов. Пыль, поднятая их сапогами, уже щекотала ему ноздри.
— Ого! — воскликнул Чак. — У этого парня армейский «Генри». Говорят, его хватает на неделю непрерывной стрельбы.
Чак отложил свою однозарядную винтовку и, перепрыгнув через неподвижного Эджа, который внушал не больше опасений, чем обломок скалы, потянулся к его оружию. Выпустив толстяка из поля зрения, Эдж сосредоточил внимание на Люке, как на главной опасности. Впрочем, он слышал, что Чак вытащил «Генри» из кобуры и передернул затвор.
— Потрясающе! — воскликнул он голосом ребенка, получившего новую игрушку на Рождество.
— Да, — лениво протянул Люк, но сверкнувшие глаза показали, что интонация бывает обманчивой. Эдж отметил, что у него в руках был разбитый «Спенсер». Значит, он был все-таки дураком.
Люк облизнул губы и взглянул на Эджа.
— Я его не узнаю. — Обращаясь к коротышке, он добавил: дай мне взглянуть на это ружье.
Он попытался перешагнуть через неподвижное тело всадника, и в это мгновение Эдж взвился вверх. Чтобы движение получилось более резким, он уперся в землю руками. Его затылок попал в пах противника. Не успел крик зашедшегося от боли Люка смешаться с удивленным восклицанием Чака, Эдж уже стоял на ногах.
Выпрямиться ему удалось не сразу. У него на плече прочно сидел хрипящий от боли Люк. Извернувшись, Эдж швырнул его на землю и тот, уронив винтовку, попытался ухватиться за напарника. Но Чак отступил назад, споткнулся о мертвую лошадь, и в тот же момент камень, брошенный Эджем, с хрустом разбил его маленький нос.
С глухим стуком, подняв облако пыли, Люк упал на землю. Но он оказался крепче, чем казался по виду, и вскочил, оказавшись лицом к лицу с Эджем.
— Моя голова оценена правительством в сотню долларов, проговорил Эдж.
Люк потянулся за револьвером, но Эдж без замаха носком сапога с невероятной быстротой ударил его в живот. Люк осел с совершенно исказившимся от боли лицом.
— Я думаю, что стою больше, — ровно, как ни в чем ни бывало, продолжил Эдж, доставая из-за ворота бритву. Люк стоял на коленях, беззвучно открывая и закрывая рот. Эдж шагнул к нему. Люк, с расширенными от ужаса глазами, покачнулся и рухнул вперед, прямо на подставленное Эджем лезвие. Оно вошло ему под кадык на всю длину.
— Прощай, приятель, — проронил Эдж, вытаскивая лезвие и отталкивая мертвое тело. Потом, почти спокойно, повернулся к Чаку.
Коротышка стоял, рассматривая свою ладонь, которой только что вытирал окровавленный нос. Другой рукой он сжимал «Генри» за ствол. Это было не лучшее положение оружия. Он понял это, едва поднял глаза на Эджа. Они стояли, разделенные трупом лошади, и одному из них в грудь смотрело дуло «Ремингтона».
— Чак! — рявкнул Эдж.
— Вы… вы были в сознании все время?
— Не забудь, что ружье, которое ты держишь в руке, мое.
— Вы убили Люка?
— Он застрелил мою лошадь.
Пот, выступивший на лице Чака, смешивался с его кровью. Он начал дрожать.
— Вы из тех, кто охотится за беглыми преступниками?
— Нет.
— Значит, вы сами…
— За меня назначено сто долларов. А лошадь, которую прикончил твой приятель, одолжила мне моя девушка. — С этими словами Эдж выпустил пулю в руку, сжимающую «Генри». Винтовка упала на землю, а Чак заверещал и закружился на месте, убаюкивая новую рану. Эдж выстрелил еще дважды, вторая рука Чака лишилась двух пальцев и получила аккуратную дырочку в ладони.
— Пощадите! — взмолился Чак, упав на колени.
— Не знаю, какие чувства питала моя девушка к этому животному, но я успел к нему привязаться.
И Эдж всадил остальные заряды туда, где у бедного Чака по мнению Эджа находилось сердце. Коротышка рухнул на землю, конвульсивно дернулся и затих.
— Счастливой охоты за беглыми преступниками на небесах, — скрипуче проговорил Эдж и сплюнул.
— Похоже, ваш револьвер пуст, мистер, — прозвучали спокойные слова. — В отличие от моего ружья.
Эдж окаменел. Голос был женский, звучал из-за спины. Женщина стояла рядом, но не настолько, чтобы решить проблему одним броском.
— Значит, вы умеете считать, — сказал он самым недружелюбным тоном.
— И даже не загибаю при этом пальцы. Бросьте револьвер и повернитесь. Очень хотелось бы взглянуть на добычу, которая стоит сто долларов.
Глава 6
Женщина не была красавицей. Изучал ее, яростно сжав зубы потому, что позволил женщине поймать себя, Эдж решил, что она просто уродлива.
Высокого роста, с изможденным грязным лицом, она с нескрываемым интересом смотрела темными воспаленными глазами. Розовая полоска рта оттенялась выгоревшей на солнце кожей и длинными всклокоченными волосами цвета прелой соломы. Она была одета в серую бесформенную робу, свисавшую от шеи до самых лодыжек, полностью скрадывая особенности фигуры. Из рукавов торчали костлявые руки, которыми она сжимала ружье. Она казалась слабой и усталой, но для выстрела много сил и не требовалось. Ружьишко было неважным — старая «гармоника Роланда», самовзводящееся, с вертикально расположенным магазином. Более пригодное для упражнений, чем для серьезного дела, женщине оно было в самый раз.
Женщина держала оружие с неохотой. Она стояла рядом с громадным валуном. Эдж решил, что она перебралась туда за Чаком и Люком во время драки.