Страница 14 из 24
Капитан расхохотался. Несколько солдат вторили ему. Но горожане, столпившиеся на краю площади, к веселью не присоединились. Они мрачно взирали на происходящее, не задумываясь, справедливо ли наказание, на которое обрекли Луиса. Старик вызывал у них сострадание, потому что был одним из них, человеком, чья жизнь и чье доброе имя зависело от продажных солдат, в особенности от капитана. Любой из них мог оказаться на месте Луиса, и любой из них так же кричал бы под наведенными дулами ружей. Сейчас более, чем в любое другое время слова Луиса не достигли цели — нищему старику никто не верил.
Никто, кроме Эджа, который смотрел на крестьянина с видом человека, серьезно обдумывающего услышанное. До этого он тоже рассматривал слова о десяти тысячах, как выдумку больного старика. Ему, как и всем, казалось, что Луис незаметно для себя поверил в байку, сочиненную когда-то для того, чтобы не так тяжко было переносить жалкое существование. Но в данный момент положение было иным. Луис собирался выкупить свою жизнь совершенно серьезно, прекрасно сознавая, что обманув капитана, он вместо легкой смерти получит мучительную казнь с пыткой.
Капитан Альфаро затянулся сигарой и поднял руку. Шесть ружейных стволов приняли горизонтальное положение, и их прицелы пересеклись на теле старика, привязанного к столбу, на верхушке которого красовалось его сомбреро.
— Кольцо! Оно приведет вас прямо к деньгам! — кричал сквозь слезы Луис.
Ружейный залп прозвучал совершенно неожиданно. Тело Луиса содрогнулось, но в то же мгновение он понял, что не чувствует боли, а на его пончо нет ни одного кровавого пятна. Луис поднял голову и сердце его наполнилось радостью — все шестеро его палачей корчились на земле, у каждого было по несколько ран, из которых хлестала кровь.
Остальные солдаты с криками ужаса заметались по площади, беспорядочно стреляя в разные стороны. Но этот недружный отпор не принес успеха. Сверху гремела частая прицельная стрельба, солдаты валились на землю и замирали в судорогах смерти.
Один из охранников Эджа получил шальную пулю в сердце и мешком осел на землю. Второй, оправившись от неожиданности, начал действовать, но опоздал. Эдж оказался быстрее.
Развернувшись, Эдж ударил сапогом охранника в живот. Солдат, вскрикнув от боли, выронил ружье и присел. Через мгновение он захрипел, потому что, выхватив бритву, Эдж наотмашь полоснул ею по горлу несчастного. Затем, обхватив левой рукой шею капитана, он резко завалил его назад так что тот буквально повис на противнике. Прижав губы к уху офицера, американец шепнул:
— Никакой стрельбы, милейший!
По привычке, не отдавая себе отчет, капитан все-таки потянулся к револьверу в кобуре. В тот же миг он зашипел от боли, потому что Эдж молниеносным движением срезал кусок кожи с его руки.
— Я вас предупреждал. Теперь прощайте, амиго! Правая рука Эджа пришла в движение. Капитан Альфаро напрягся, бессильно заскреб каблуками по земле и замер.
Эдж ослабил захват на шее капитана и дал телу упасть на землю. После этого он внимательно огляделся по сторонам, желая знать, какой благодетель помог ему выпутаться из безнадежной ситуации. Примерно в это же время прозвучала команда и стрельба прекратилась.
Луис все еще был привязан к столбу, его тело сотрясали приступы истерического смеха. По всей площади в самых разнообразных позах валялись трупы солдат, а в конце площади с испугом на лицах поднимались залегшие во время стрельбы горожане.
И над всей этой картиной, на фоне разгорающегося восхода, на городских стенах темнели фигуры вооруженных людей. Один из них был чрезвычайно малого роста, и в руках у него была не винтовка, а какое-то не совсем обычное оружие.
— Я думал, что прикончил вас, гринго, — возвестил коротышка с высоты.
— Мне иногда везет в этой жизни, — ответил ему Эдж, поглядывая на ружье, выпавшее из рук убитого им конвоира.
Эль Матадор рассмеялся так, что его голос заполнил всю площадь.
— Не очень-то вам везет. Если бы мы не подоспели. Этот Альфаро о пытках знал примерно столько же, сколько знаю я.
Эдж пожал плечами.
— Чаще полезнее знать, как остаться в живых, а не как убить.
— Верно, гринго, — согласился Эль Матадор. — Почему они хотели расстрелять старика? — он указал мушкетоном на Луиса, который внимательно прислушивался, справедливо полагая, что вместо одной опасности явилась другая.
— Альфаро решил, что он шпионил для вас.
Матадор снова рассмеялся.
— Этот дрожащий мешок костей? Тогда придется довести дело до конца, чтобы никто не думал, что Эль Матадор держит среди своих молодцов такого слизняка.
— Нет, Эль Матадор, — заныл Луис. — Пожалуйста, не убивай меня. Я честный крестьянин. Однажды я был…
— Заткни пасть, дурак! — рявкнул на него Эдж.
— В чем дело, гринго? — насторожился вожак, заметив угрожающее движение американца.
— Альфаро был неумным человеком, — ответил Эдж, поворачиваясь к Матадору. — Он не захотел выслушать Луиса. А у него есть тайна.
— Какая? — зло спросил Эль Матадор.
Эдж посмотрел на площадь, на бандитов, спускающихся с городской стены, на перепуганных жителей. Вид у него при этом был весьма многозначительный.
— Если я сейчас начну говорить, это уже не будет тайной ни для кого.
Несколько бандитов взволновано заговорили.
— Тихо! — гаркнул Эль Матадор, и по ступеням ближайшей лестницы спустился вниз. — Развяжите его, — обратился он к Эджу, — мне хочется с ним побеседовать. — Оглянувшись на своих людей, он добавил, приглушая голос: — С глазу на глаз.
Эдж незаметно спрятал окровавленную бритву в кармашек на спине, вытащил нож из-за пояса мертвого солдата, подскочил к Луису и перерезал веревки.
— Говорить буду я. Если вам станет невтерпеж, можете открывать рот, но не издавайте ни звука, — шепнул Эдж на ухо Луису. — И считайте, что жизнь вы уже прожили, теперь живете исключительно в долг.
— Я сделаю все, как вы говорите, сеньор, — пролепетал Луис, отходя от столба и стараясь восстановить кровообращение в затекших ногах.
— Эй, — крикнул Эль Матадор горожанам, — моим людям нужна пища, выпивка и отдых. Они освободили вас от жестоких солдат. Примите их как следует. А не то вам придется пожалеть о перемене власти в вашей деревне!
Люди из толпы заторопились исполнить указание Матадора, подзывая бандитов и приглашая их в свои дома.
Сам главарь направился к «Золотому солнцу». Он подозвал к себе грузную женщину с огромным бюстом, которой не было, наверное, и тридцати лет, и повел ее с собой.
— Я молюсь за вас, сеньор, — шепнул Луис Эджу, когда женщина оказалась между ними и Матадором.
— Кто вас просил об этом?
— Никто, — торопливо признал Луис. — Тысячу раз прошу извинить меня, сеньор.
— Вам дорого обойдется ваша шкура, Луис.
Мексиканец только боязливо посмотрел на Эджа.
— Вам это будет стоить десять тысяч долларов. Старик тяжело вздохнул и, тяжело ступая, вошел в таверну вслед за женщиной, которую Матадор сразу же принялся ругать за медлительность, с какой она готовила еду.
Главарь сел за стол, за которым еще недавно сидел капитан Альфаро, чиня допрос, схватил бутылку с текилой и припал к ней губами, не обращая внимания ни на стакан, ни на соль. Эдж пристроился на стульчике за соседним столом, а Луис топтался между ними, не решаясь сесть.
— Еще текилы, ты, корова! — приказал Эль Матадор, отбрасывая пустую бутылку.
Он с грохотом водрузил свой мушкетон на стол, и его широкий раструб уткнулся Луису в живот. Старик сразу отошел к американцу. Эль Матадор заметил это и захохотал. Эдж с явственным выражением досады схватил мексиканца за локоть и силой усадил его за свой стол.
С кухни пришла женщина с полной бутылью и поставила ее перед Матадором. Глядя на нее, Эдж подумал, что она выглядела бы намного привлекательнее, если бы не толстые складки жира, трясущиеся при каждом ее движении.
— Я не стреляю в богатеев до тех пор, пока не узнаю, где они держат свои деньги, — заявил Эль Матадор. Затем он схватил мушкетон и прижал дуло к боку женщины, отпечатав на черной материи широкую окружность. Она, не издав ни звука, пошла на кухню. Эль Матадор прокричал ей вслед: — Давай скорее еду!