Страница 52 из 64
1 февраля 1733 г. умер польский король Август II. Предстояли выборы нового короля.
Россию по-прежнему терзали набегами крымские татары — вассалы Турции. Органическим врагом Турции была Австрия. Враг моего врага — мой друг. Так надолго Австрия стала пусть и неверным, но союзником России. Но соперником Австрии на континенте была Франция, по тем же причинам для нее любой враг Австрии и России был другом. В Швеции нарастали силы, жаждавшие реванша за поражения, нанесенные Россией в Тридцатилетней войне. Пруссия спокойно выжидала в нейтралитете, чтобы отхватить в этой драке куски пожирнее.
Европа разделилась на два лагеря — в одном Россия с Австрией и лишь потенциально Англия — традиционная противница Франции. В другом — Франция, Турция, Швеция. Оба лагеря бросились в Польшу с тем, чтобы обеспечить там короля, лояльного к своему союзу. Об интересах собственно польского народа никто из них не то что не думал, но даже и не понимал самой сути постановки этого вопроса. Польша была «территорией», на которой нужно поставить свою фигуру, вот и все!
Франция боролась за Станислава Лещинского, Россия — за курфюрста саксонского Августа.
22 февраля 1733 г. российская императрица собрала министров и генералитет, которые постановили:
<1) По русским интересам Лещинского и других, которые зависят от Короны Французской и Шведской и, следовательно, от Турецкой, до Короны Польской допустить никак нельзя.
2) Для того отправляемые в Польшу министры должны усиленно стараться, денежные и другие пристойные способы употреблять, сообща с министрами союзников, чтобы поляков от избрания Лещинского и других подобных ему отвратить, для того этих министров надобно снабдить денежными суммами.
3) А так как может случиться, что вышеозначенные способы для отвращения таких вредных русскому государству предприятий окажутся недостаточными... без упущения времени на самих границах поставить 18 полков пехоты и 10 полков конницы... донских казаков 2000, гусар украинских сколько есть, из слободских полков 1 ООО, из Малороссии 10 ООО, Чугуевских калмыков 1500 да волжских тысячи 3».
Как в воду глядели: «пристойных способов» в отношении свободолюбивых поляков оказалось недостаточно. Пока из Вены в Варшаву шло 100 тыс. червонных, а посланник Саксонский давал ежедневные обеды полякам всего на 40 «кувертов», пока русские везли туда ассигнованные на подкуп должностных лиц «денежные суммы», ушлые французы сунули польским «демократам» миллион ливров, и те проголосовали за Станислава Лещинского.
Но вскоре подоспели деньги австрийские и русские. Ничего, деньги никогда лишними не бывают! В крайнем случае можно двух королей избрать, Польша и не такое вытерпит. Польские «демократы» взяли русскую и австрийскую взятки — и еще раз проголосовали. Теперь за курфюрста Саксонского. В Польше оказалось два «законно избранных» короля — один профранцузский, другой — прорусский.
Но если два короля — не беда для Польши, то для России желателен все же один — причем Россией на эту должность назначенный, Россией на эту должность «проплаченный», а иных прочих нам не надобно. Посему Россия двинула в Польшу войска, для такого крайнего случая уже подтянутые к ее границам.
Лещинский стал собирать вокруг себя верных шляхтичей. Казалось, в патриотическом подъеме гордые поляки должны были дать мощный отпор интервентам. Куда там! Польша ведь стала демократической и цивилизованной. Историк Соловьев эти события описывает так:
«...русские беспрепятственно били приверженцев Станислава в Польше и Литве. Мы видели, что этих приверженцев было много, но вместо того, чтобы вести войну с русскими, они занимались усобицею, опустошением земель своих противников, приверженцев Августа. Они вредили русским войскам только тем, что утомляли их бесполезными переходами. Иногда большие массы поляков приближались к русскому отряду, распуская слух, что хотят дать сражение: но не успеют русские дать два пушечных выстрела, какуже поляки бегут; никогда русский отряд в 300 человек не сворачивал с дороги для избежания 3000 поляков, потому что русские привыкли бить их при встречах».
Лещинский сбежал в Данциг — сильную крепость, к тому же усиленную двумя тысячами присланных Францией солдат. К Данцигу подошла русская пехота. Однако король Пруссии не давал провезти через свою территорию осадную артиллерию — но отнюдь не потому, что у него душа болела за польские вольности. Он предполагал, что раз Россия уже потратила изрядную сумму на польские дела, то сможет выдать еще сколько-нибудь на бедность прусского двора. Пока российский фельдмаршал Миних с ним по этому поводу торговался, пехота взяла укрепленное предместье Данцига, разумеется, с польскими (точнее, с французскими) пушками и боеприпасами. С помощью этих пушек русская армия блокировала Данциг и повела его бомбардировку. Наконец, фельдмаршал Миних утряс финансовые вопросы с королем Пруссии, русские подтянули осадную артиллерию, и Данциг сдался вместе с французами. Лещинский снова бежал.
Польша деградировала как государство исключительно по вине своего правящего класса — шляхты Речи Посполитой. И именно «благодаря» шляхте в 1795 году три империи разделили между собой некогда суверенную Польшу — шляхетская республика более не имела права на существование!
Вторая Речь Посполитая, родившаяся в кровавую осень 1918 года, унаследовала все родовые признаки своей предшественницы, в числе коих национальная рознь, конфессиональная вражда, социальное неравенство, враждебность ко всему непольскому, а кроме того — возродившиеся с новой силой шляхетские гонор и спесь. Этого добра, правда, в Польше и при русском правлении хватало, но тут — такое событие! Гонористая шляхта с бухты-барахты обрела собственное государство! В котором можно уже вдоволь, безбоязненно покуражиться над православными, сто лет до того бывшими хозяевами польских земель. Хотя надо отметить, что в то время на территории «новой» Польши русские интересы отстаивать стало некому — СССР в начале двадцатых был беден, как церковная мышь, посему новорожденная Вторая Речь Посполита целиком и полностью перешла на «содержание» Антанты, управляясь, впрочем, как и ее предшественница, безнадежно продажной шляхтой.
Все эти родовые недостатки польской державы, к тому же перемноженные на реальные и мнимые обиды, нанесенные шляхте русским царем, и породили этого отвратительного монстра — «санационную» Польшу.
Вот небольшая статистика хозяйничанья поляков на Украине в 1920 г.: «В оккупированных районах Украины захватчики грабили население, сжигали целые деревни, расстреливали и вешали ни в чем не повинных граждан. Пленных красноармейцев подвергали пыткам и издевательствам. В городе Ровно оккупанты расстреляли более 3 тыс. мирных жителей». Грабеж Украины, прикрывавшийся ссылками на договор с Петлюрой о снабжении польских войск, сопровождался террором и насилием: телесные наказания крестьян при реквизициях, аресты и расстрелы советских служащих в городах, конфискации имущества и еврейские погромы. За отказ населения дать оккупантам продовольствия были полностью сожжены деревни Ивановцы, Куча, Соба-чи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка и др. Жителей этих деревень расстреляли из пулеметов. В местечке Тетиево во время еврейского погрома было вырезано 4 тыс. человек. Из-за оперативной важности путей сообщения особенно пострадали местные железнодорожники. Многие из них были арестованы и расстреляны по обвинению в саботаже, а другие — уволены, лишены жилья и имущества.
Украинские газеты писали о жертвах среди гражданского населения. «5 Черкассы 4 мая доставлено 290раненых из городов и местечек, занятых поляками, — говорилось в одном из сообщений, — женщины и дети. Есть дети в возрасте от года до двух лет... Раны нанесены холодным оружием». Правительства РСФСР и Советской Украины 29 мая 1920 г. обратились к правительствам Англии, Франции, США и Италии со специальной нотой, в которой выражали протест против бесчинств польских захватчиков.