Страница 32 из 48
— Ах ты, сука! — Ежов не находил слов, чтобы выразить свое негодование и обиду. — Ах ты, су-ука!..
Поглядев на него с брезгливым презрением, Любка процедила сквозь зубы:
— Веники долбаные!
Это была единственная фраза, которую услышали от нее за все время, пока продолжались очные ставки.
13
На этот раз Бородин сам позвонил Зверевой и пригласил ее для разговора.
— Надеюсь, вы мне наконец-то?..
— Могу сообщить, что кража нами в общем-то раскрыта, — скромно оповестил он пострадавшую.
— Вы разыскали его?
— Личности воров установлены, все они задержаны и находятся под стражей, — Бородин сделал вид, что не понял, про кого она спросила.
— И… Агарков тоже? — голос Раисы Алексеевны как-то странно задрожал.
— Агарков никакого отношения к краже не имеет, — вынужден был огорчить ее Бородин.
— И вы… даже не попытались его найти? — тусклым голосом, после продолжительного молчания поинтересовалась Раиса Алексеевна.
Теперь долгую паузу выдержал Бородин, не знавший, как ему отвечать на столь щекотливый вопрос.
— Раиса Алексеевна, сейчас речь не об Агаркове, — сказал он наконец. — Вам надо подъехать, чтобы…
— Сомневаюсь, надо ли…
— …чтобы принять участие в одном следственном действии. Лично я нисколько не сомневаюсь в том, что вам будет очень интересно узнать некоторые подробности.
— Вы меня заинтриговали, — со скукой в голосе, даже как будто с зевком, протянула Раиса Алексеевна. — Что же это за действие такое?
— Приезжайте, — сказал Бородин.
Шумно войдя в кабинет и увидев его перебинтованную руку, Зверева по-женски выразила сострадание:
— Вы… ранены? Надеюсь, не опасно?
— Пустяки, — отмахнулся Бородин здоровой рукой. — Так вот, Раиса Алексеевна, должен вам сообщить, что проникновение в вашу квартиру было совершено через форточку.
— Да что вы говорите?!
— Преступник… Несовершеннолетняя преступница спустилась с крыши по веревке и пролезла в вашу форточку. Это значит, что форточка все же была оставлена открытой.
— А я вам говорю, что перед отъездом закрыла все форточки!
— Возможно, и закрыли, — согласился Бородин. — И тем не менее…
— Вы говорите загадками!
— Немного терпения, Раиса Алексеевна, и мы с вами их разгадаем.
— Ну что ж, буду рада… — горестно вздохнула Зверева.
— У меня к вам несколько вопросов, — сказал Бородин.
— Спрашивайте… — с полным безразличием разрешила Зверева.
— Вопрос первый. Перед тем, как случилась кража, вам на глаза не попадалась в подъезде рыжеволосая девочка лет двенадцати-тринадцати на вид? Нос в конопушках…
— Видимо, вы спрашиваете про Леночку, которая живет у нас на девятом этаже? Неужели выдумаете?..
— Вы ее хорошо знаете?
— Они недавно вселились. Вы что, всерьез думаете?..
— Как вы познакомились?
— Не знаю, можно ли это назвать знакомством… У ее матери что-то случилось с сердцем и Леночка попросила у меня валидол. Я ей дала, она поблагодарила и ушла.
— После этого вы встречались?
— Один раз. Я возвращалась с работы, а она сидела на ступеньке лестницы между нашими этажами. Увидела меня, вежливо поздоровалась и спросила, который час. Я в свою очередь поинтересовалась, почему она тут сидит. Леночка сказала, что забыла ключи, когда отправлялась в школу, а мамы дома нет и придет не скоро. И вдруг заплакала. Я спросила ее, почему она плачет. И что вы думаете? Вот-вот должна была начаться очередная серия «Дикой розы». Ну я сказала: «Можешь у меня посмотреть, заходи!» Быстренько перекусили мы с ней и сели рядышком у телевизора. Мне показалось, что она была просто счастлива: у них дома, сказала, простой, черно-белый телевизор… Да, еще раз она зашла часа за полтора до моего отъезда. Пока я собиралась, она смотрела какую-то передачу… Вы думаете?..
— Вы с ее матерью не знакомы?
— Даже не видела.
— И в какой квартире они проживают, тоже не знаете?
— На девятом этаже…
— А номер квартиры?
— Как-то не приходило в голову спросить. Я к ним в гости не собиралась. Значит, вы…
— Пройдемте в соседний кабинет, — предложил ей Бородин. — Там сидят три девочки. Посмотрите на них внимательно.
Когда после процедуры опознания они вернулись назад, вконец расстроенная Раиса Алексеевна схватилась за голову и молвила трагическим шепотом:
— Какой ужас, какой ужас!.. Всего двенадцать лет, подумать только!..
— На самом-то деле пятнадцать, — уточнил Бородин.
— Все равно… Невероятно…
— Талантливые у нас дети, — сказал Бородин.
Зверева неожиданно просветлела лицом, на губах заиграла улыбка:
— Но вы знаете, у меня словно камень с души свалился: я рада, что Агарков… — И засмущалась: — Выходит, я была к нему несправедлива!
— Просто поторопились с выводами, — поправил ее Бородин.
— Я так рада, что даже не сержусь больше на него. Что ж, насильно мил не будешь, — неожиданно глаза Зверевой увлажнились. — Знаете, у него такое благородное лицо…
— Да, приятное, — согласился Бородин и, увидев как удивленно расширились, как плотоядно заблестели глаза у Зверевой, понял, что проговорился.
— Так вы… встретились? — все тем же трагическим шепотом спросила она.
«А в конце концов, какое мне дело!?» — в замешательстве подумал Бородин.
— Да, мельком, — признался он. — Все-таки я должен был…
— Где?
— На квартире у его приятеля-художника. В полуразрушенном бараке, где ни света, ни воды…
— Какого же черта вы молчали? — зарычала на него Зверева. — Адрес!
«Пускай сами разбираются!» — сердито подумал Бородин.
Он продиктовал ей адрес, даже нарисовал схему расположения барака и предупредил, что по лестнице на второй этаж подниматься опасно.
— Об этом прошу не беспокоиться! — обрезала его Зверева и лихо выбежала из кабинета.
А Бородин с некоторой долей злорадства подумал, что Агарков, вероятно, уже в Париже.
В НОЧЬ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
1
В пятом часу вечера старшему оперуполномоченному райотдела Бородину позвонили из дежурной части: поступил сигнал о квартирной краже на улице Каляева.
Через двадцать две минуты бригада выехала по указанному адресу.
Ограбленная квартира находилась на первом этаже девятиэтажного дома. Окна — в ажурной вязи решеток. Когда Бородин с экспертом и участковым инспектором вошли в подъезд и остановились перед бронированными дверьми, из квартиры раздался свирепый захлебывающийся лай.
Хозяева успокоили собаку, и Бородин, переступая порог, не сразу ее увидел: огромная, серая с бурыми подпалинами овчарка смирно сидела в глубине прихожей, настороженно глядя оттуда на вошедших, однако не делая попыток сорваться с места.
Перебивая друг друга, супруги Рыбаковы перечисляли похищенные вещи:
— …Восемь золотых украшений, компьютер сына, графин богемского стекла с шестью бокалами, импортный мужской пуловер, импортные дамские туфли, норковая шапка…
— …Из телевизора вынули декодер…
— …Что удивительно: оставили в шкатулке массивную золотую булавку с бриллиантом…
В квартире не было заметно обычного после налета воров беспорядка.
— Сын прибрал, — пояснила Рыбакова, — а когда он пришел из школы, тут вот так было!.. — женщина выписала в воздухе рукой затейливую загогулину.
В раме боковой двери стоял, позевывая и потирая ладонью глаза, довольно рослый для своих пятнадцати лет русоволосый паренек. Веня, сын Рыбаковых.
— У вас он один? — спросил Сергей.
— Еще старший есть, но он с нами не живет, — с видимой неохотой ответила Рыбакова и поспешно добавила: — У него даже ключей от этой квартиры нет!
— Сколько ему?
— Двадцать два.
— Работает, учится?
— Временно не работает.
— На что живет?
— Даже не скажу, — Рыбакова бросила быстрый упреждающий взгляд на мужа. — Мы редко видимся, он у нас как бы отрезанный ломоть. Одно время работал в ларьке, но недавно, мне сказали, ларек у них сожгли…