Страница 48 из 48
— Ну как… Очень просто: прямо тут, за углом, остановил машину…
— Что за машина?
Частник. «Жигуль».
— Вы с ним заранее условились?
Хохлов помотал головой.
— В глаза до этого не видел.
— И номера машины, конечно, не запомнили?
— А зачем?
— Так-так… — задумчиво покивал Орехов. — Незнакомый частник, значит, помог вам ограбить квартиру? Долго вам его пришлось уговаривать?
— Никто его не уговаривал, — сказал Хохлов. — Попросил подождать, пока за вещами схожу.
— За один раз все вынесли?
— А что было нести? В одной руке телевизор, в другой — чемодан.
— Как это вам удалось впихнуть в чемодан две шубы, видеомагнитофон и вдобавок еще две пары сапог?
— Какие шубы? — удивился Хохлов. — Какой магнитофон? Первый раз слышу!
— Ну к шубам мы еще вернемся, — легко отступил Орехов. — А сейчас мне хотелось бы вот что уточнить, — он выдержал паузу, чтобы подавить зевок. В то же время внимательно наблюдал за выражением лица Хохлова. — Два-три момента… — еще немного помолчал, порывшись в ящике стола. — Когда вы караулили Прохоренко на улице Шефской, вы в само помещение кооператива не заходили?
— Нет, — сказал Хохлов. — Что мне там было делать?
— Просто по улице прогуливались?
— Ну да. По другой ее стороне.
— Приблизительно, сколько часов вели наблюдение?
— В тот день?
— Да, непосредственно перед ограблением квартиры.
Хохлов хмурил брови, припоминая.
— Пожалуй, что часа три, а то и три с половиной, — ответил он наконец.
— В котором часу Прохоренко встретился с той женщиной?
— Да уже около семи.
— Значит, наблюдение вы начали вести самое позднее в половине четвертого вечера?
— Примерно так, — согласился Хохлов.
— Еще было светло?
Хохлов насторожился.
— Может, и так, — осторожно согласился он. — Я уж не помню.
— Но улица хорошо просматривалась? В частности, здание, в котором находится кооператив?
— Ну я видел его, конечно!
— Вход в кооператив со стороны улицы или со двора?
Хохлов стрельнул глазами по углам кабинета.
— На улицу, — ответил он после некоторой заминки.
— Там что, вставка какая-то в доме или просто приспособленная квартира с отдельным выходом на улицу?
— Похоже, как квартира, — сказал Хохлов.
— Дом пятиэтажный, панельный?
— Ну да, обыкновенный.
— Значит, около семи часов Прохоренко вышел из подъезда на улицу, а вы в это время наблюдали за ним через дорогу, находясь на другой стороне улицы?
— Ну так, примерно.
— С женщиной он тут же, возле подъезда встретился?
— Нет, прошел до угла. Она там, на углу, дожидалась.
— На углу дома, в котором находится кооператив, или на углу квартала?
— На углу квартала, — без запинки ответил Хохлов.
— То есть на углу улицы Шефской и?..
Хохлов застыл с раскрытым ртом.
— Ну, какая там улица пересекает Шефскую? — заторопил его Орехов.
— А Бог ее знает, какая там улица! — сказал Хохлов. — Мне дела не было до того, как она называется.
Орехов посмотрел на него в упор:
— Может, хватит, а?
Хохлов прикинулся непонимающим:
— Чего хватит? Ну не глядел я на названия! Одно было на уме: не упустить момента, когда он выйдет…
— Не было вас там в этот момент, Хохлов! — сказал Орехов.
— Как это не было?
— Иначе вы знали бы, что кооператив, председателем которого являлся Прохоренко, расположен внутри квартала, в отдельно стоящей кирпичной постройке наподобие сарая… Но дело даже не в этом. Дело в том, что Прохоренко в тот день ни с какой женщиной в промежутке между восемнадцатью и девятнадцатью часами не встречался. Никакой машины он не останавливал, потому что в это время он находился возле автовокзала, на углу Щорса и Восьмого марта… Хотите, я вам расскажу со всеми подробностями, где вы сами находились и что делали в тот вечер, седьмого января? — Орехов вгляделся в напряженно застывшее, скалившееся мертвой улыбкой лицо Хохлова. — Приблизительно в семь часов вы слонялись возле хозяйственного магазина, что на улице Шаумяна, совсем в другом районе города…
— Ты с кем-то меня путаешь, начальник! — глаза Хохлова злобно сверкнули, но голос ему изменил, прозвучал сипло и фальшиво.
Орехов тяжело вздохнул.
— Да нет, не путаю, — сказал он словно бы с сожалением. — Там, возле магазина, вы и с Прохоренко встретились. Приняли его за своего лагерного вертухая. Судя по всему, вы до этого с ним в Екатеринбурге не встречались…
Хохлов сжимал кулаки до побеления суставов и нервно посапывал. А Орехов продолжал рассказывать:
— Немного погодя, вы прошли следом за Прохоренко в парк на улице Ясной и там расправились с ним. Вас сопровождал толстый парень в меховой шубе, он помог вам оттащить бесчувственное тело Прохоренко в сторону от пешеходной дорожки и хотел послушать у Прохоренко сердце, но вы сказали: «Не слушай, он уже готов!»
— Ромка, падло!.. — вырвалось у Хохлова с горестной интонацией.
— Это так зовут вашего сообщника? — спросил Орехов и, быстро черкнув несколько слов в протоколе, улыбнулся Хохлову в лицо: — Нет, с Ромкой у нас еще не было разговора. Кстати, как его фамилия и по какому адресу он проживает?
Хохлов молча, напряженно смотрел на следователя.
— Ну хорошо, — сказал Орехов, — о Ромке мы еще успеем поговорить, тем более что у нас есть другой свидетель, видевший своими глазами от начала до конца всю сцену расправы над Прохоренко. Вспомнили? Тот, кому вы подсунули в карман нож… Будете рассказывать сами или устроить вам с Шаровым очную ставку?
Хохлов с глухим утробным рыком провернул кулак на кулаке, словно хотел размазать их один о другой. На некоторое время замер, уставившись в одну точку на полу, и, наконец, махнул рукой:
— Ладно, начальник, пиши!..
Суд приговорил Хохлова, уже имевшего три судимости, к восьми годам лишения свободы с содержанием в исправительной колонии строгого режима. Было принято во внимание его чистосердечное признание и то обстоятельство, что смерть Прохоренко наступила в конечном счете в результате его переохлаждения.
Назвав имя соучастника убийства Прохоренко, Хохлов так и не назвал имя второго участника ограбления квартиры, всю вину взял на себя одного.
Роман Кунцевич получил два года условно.
А в личном деле Прохоренко так и не нашлось отметки о том, что он когда-либо служил в системе исправительно-трудовых учреждений. Так что Хохлов, видимо, все-таки обознался.
Не были найдены похитители кожаного пальто, шапки и сапог, в которых находился Прохоренко в тот роковой для него вечер. Возможно, вещи похитил случайный прохожий.