Страница 38 из 38
Пронин хлопнул ладонями по столу. Вроде как поставил точку в рассказе. Но у писателя еще были вопросы.
– Одного не понимаю, – Овалов встал, разминая ноги. – Почему Бронсон решился принять пакет в библиотеке? Он же рисковал! И своей головой, и ценным агентом.
– Так мы ж его в ловушку заманили. Посуди сам: Ревишвили удален, слежка за Бронсоном – особенно после памятного бритья – установлена постоянная и дотошная. Он это видел. На кремлевской встрече он воздержался от провокаций. Тем самым дал нам понять, что признал поражение, отчаялся. И с такой ненадежной страховкой он решил выйти на Захарьина. Другого шанса у него просто не было, а уезжать без сведений не хотелось. Вообще-то он неплохо все продумал и, не спрячься я за спиной Кирия... мы бы в тот вечер Захарьина не вычислили.
– Вы победили в борьбе нервов! – торжественно заключил Овалов.
– Пустяшное приключение. Если бы в нем не участвовал Сталин – нечего было бы и вспоминать. А так, конечно, история. А сколько шрамов у меня от того дела! Хорошо хоть хромым не остался, хирургам нашим спасибо.
– А Сталин вас как-то отблагодарил?
Пронин загадочно улыбнулся и достал из кармана бархатную коробочку:
– Полюбуйтесь.
В коробке был орден Боевого Красного Знамени.
– Это меня в больнице наградили. Сталин лично приезжал. Здорово Захарьин-то, их светлость, тогда меня кастетом окрестил...
Овалов не мог произнести ни слова. Он сидел в кресле без пиджака, взъерошенный. И никак не мог вернуться из осени тридцать восьмого года в май шестьдесят восьмого. Он вздрогнул от будничного, простецкого пронинского тона:
– Однако мы засиделись. Ужин в 19.00. У нас есть ровно час, чтобы нагулять аппетит. Немножко промозгло, но соловьи... По калошам, друг мой, по калошам!
Пронин уложился в пять часов: ровно столько продолжался его рассказ. Все как по заказу.
Москва, 2010