Страница 20 из 38
– Отношения будут самые что ни на есть замечательные! – уверенно заявил бухгалтер, поменяв выражение лица с насмешливо-снисходительного на доброжелательное. – В доказательство этого приглашаю вас, Женя, сегодня после работы ко мне на день рождения. Сороковник незаметно набежал! Круглая дата!
"Сам ты круглый!" – очень хотелось мне сказать, но я интеллигентно сдержался и озвучил совсем другое:
– Почту за честь, Владислав Петрович, нынешний вечер у меня как раз свободен. Но что делать с подарком? Неприлично как-то на такое торжество пустым являться.
– Пустяки, Женя, не берите в голову, пожалуйста. Одно присутствие за столом профессионального литератора – уже подарок мне неоценимый. Я ведь, между прочим, тоже не чужд высоким материям искусства. Стихи, знаете ли, пописываю на досуге. Даже издать их собираюсь. За свой счет, разумеется.
– Задымлять атмосферу, мальчики, ступайте в курительную комнату, поспешно предложила Зинаида Власовна, заметив, что Владислав Петрович вынул из кармана красную пачку "Мальборо".
Как выяснилось, "курительной" комнатой оказался обычный мужской туалет рядом с подсобками. Наслаждаться благородным болгарским табаком вкупе с сопутствующими специфическими "ароматами" мне не улыбалось, и я быстренько оттуда ретировался, сославшись на то, что хочу поподробней осмотреть поле грядущей трудовой деятельности. Торговый зал то бишь. Впрочем, это была лишь отговорка для главбуха – любоваться мебельными итальянскими изысками я вовсе не собирался.
Вспомнив, что не худо бы познакомиться с коллегой, я толкнул дверь подсобки ногой и без стука вошел внутрь. Совершенно естественно: коли я вдруг заделался пролетарием самого низкого пошиба, то и вести себя надо соответственно. Для полной убедительности и достоверности образа, короче.
Подсобное помещение "Кардинала" оказалось втрое больше, чем кабинет директрисы, но развернуться здесь вообще было невозможно из-за натурального столпотворения разного рода мебели. В одном из кресел, заботливо покрытом полиэтиленовой пленкой, восседал средних лет мужик в светло-голубом джинсовом костюме и, чисто по-кошачьи жмурясь от удовольствия, попивал бутылочное пиво прямо из горлышка.
– Внештатный грузчик? – враз просек он ситуацию, с профессиональным интересом оценивающе ощупывая мою фигуру взглядом. – Комплекция, кажись, подходящая. Думаю, сработаемся. Меня Василием кличут, а тебя, приятель?
– Евгением. – Я ответил той же монетой, разглядывая нового знакомого так, как это делает гробовщик, прикидывающий размер гроба для будущего клиента. Здорово ты накачался, мебель таская. Прямо атлетом-тяжеловесом смотришься!
– Чуток не угадал, приятель! – ухмыльнулся явно польщенный Вася. – Я кандидат в мастера спорта по боксу в тяжелом весе. В прошлом, правда. Что губит нашего брата? Как думаешь?
– Водка, – моментально догадался я, учтя морковный цвет носа собеседника и мешки под его глазами.
– Не только. В основном – портвейн и пиво, – слегка подправил меня Василий, скорбно и громко вздыхая. Впрочем, возможно, это он так оригинально зевает, навроде бегемота. Я однажды в зоопарке лицезрел такое удивительное зрелище. С раннего детства запомнилось, словно посещал зоопарк всего лишь неделю назад. Серьезно.
– Садись, Женя, – гостеприимно ткнул мясистым пальцем в соседнее "полиэтиленовое" кресло бывший спортсмен. – Не против, если так буду тебя величать?
– Нет, Васек. Принципиальных возражений не имею, – усмехнулся я, занимая предложенное место.
– Может, и пивка хапнешь с устатку? – натурально разбушевался в своем гостеприимстве Вася, протягивая мне уже ополовиненную бутылку светлого "Жигулевского".
Должно быть, употребив слово "с устатку", грузчик имел в виду – с утра. Я благоразумно не стал впадать в тонкости филологии и разжевывать этому неучу, что с устатку означает – уставши. Просто взял и сделал пару-тройку глотков пенного напитка чисто из вежливости и для наведения мостов с новоявленным коллегой. Ведь известно, что самый короткий путь к взаимопониманию между мужиками пролегает через совместную выпивку. Не научный, но экспериментально доказанный факт, можно сказать.
Когда с пивом было уже покончено, мы расслабленно откинулись на спинки кресел и задымили сигаретами. Только я собрался завязать излюбленный мужской "базар" про баб, как в подсобку заглянул один из хлыщеватых продавцов и строго напомнил, что магазин уже открыт и нам надлежит находиться в торговом зале. Сделав свое краткое внушение, наглый фраер устрашающе хлопнул дверью, как хлопает бичом надсмотрщик, чтоб привести распоясавшихся рабов в чувство.
– Вконец оборзевший паренек! – не смог удержать я праведного негодования. – Чего мы там забыли? Пока ведь перетаскивать ничего не требуется.
– Это тоже входит в наши с тобой обязанности, – досадливо поморщился Василий, гася сигарету о каблук своей тяжелой тупорылой бутсы.
– Не понял! – честно признался я, как пацан-малолетка на первом в жизни допросе.
– Очень просто, Жека, – пояснил коллега, поднимая с пола два мотка широких кожаных ремней, смахивающих на вожжи. – Покупатель нынче из-за кризиса сильно неуверенный пошел. Запостоянку колеблется и сомневается, короче. Наша задача подтолкнуть его сделать покупку.
– Куда толкать будем – в спину по почкам или в бок по печени? – невинно полюбопытствовал я, вставая.
– Надо просто словами, – явно не просек моего юмора Вася. – Ладно, хватит прохлаждаться. Айда работать, Жека.
К счастью, играть неблаговидную и неблагодарную роль зазывалы-толкача мне не пришлось – одна молодая семейная пара и без нашей помощи уже решилась пробить крупную дыру в семейном бюджете, купив спальный гарнитур под красное дерево. Впрочем, парочку вполне можно понять – молодожены: красивая удобная спальня для них сейчас важнее любых трезвых соображений бережливости. Мыслят одними лишь инстинктами то бишь.
Я примерился было ухватить с одного конца длинный картонный ящик с разобранной двуспальной кроватью, но Вася отрицательно покачал своей белобрысой башкой:
– Руками, Жека, ты много не наработаешь. Махом сдохнешь от перенапряга. Держи-ка лучше вот это. – И бросил мне ременной моток. Это приспособление и на самом деле смахивало на ремень – даже дырочки и стальной "язычок" присутствовали. Только такой кожаной штукенцией опоясаться мог разве что какой-нибудь сказочный великан. В натуре.
– Надевай себе на шею и зацепляй другим концом за ящик, – пояснил Вася. Я направляющим пойду, а ты в кильватере страхуй.
Накинув свое ременное кольцо на ящик и себе на плечи, грузчик взвалил картонную махину на спину и, натужно сопя, заковылял к выходу из салона. Я семенил сзади, всерьез начиная опасаться, что шея моя вот-вот сломается от тяжести двуспальной радости молодоженов. К счастью, мебельный грузовик-фургон стоял недалеко от входа, и мои шейные позвонки с честью выдержали сие тяжелое для них испытание на прочность.
В этот день покупателей было не густо, но все одно – умаялся я, как северная ездовая собака. Позвоночник и мозжечок ломило так, словно на них всласть потоптались ментовские сапоги. И какой, любопытно, философ изрек, что труд облагораживает человека?! Сразу видно, что сам он ничего тяжелее авторучки в жизни не держал! Нет, скорее тяжелее гусиного пера ничего не держал. Рубль за сто! Гарантия то бишь.
Наконец в восемнадцать часов трудовой день более или менее благополучно завершился. Выяснилось, что на сорокалетний юбилей Владислава Петровича приглашены все работники "Кардинала".
Нас с Васей бухгалтер усадил в свою "Ниву", а продавцы устроились в "БМВ" директрисы.
Владислав Петрович, как очень скоро выяснилось, проживал в пригороде Екатеринбурга, в так называемом спальном районе, вдали от чада заводских труб и утомительного многолюдства центра. Название улицы – Сиреневая – мне пришлось по душе. Правда, выйдя из машины, я в очередной раз убедился в правильности неприятного постулата, что все хорошо лишь в меру. Конечно, сирень я обожаю с детства, люблю держать дома в вазе ветку-другую для создания уютно-колоритного микроклимата, но здешняя атмосфера была так плотно насыщена приторно-сладким запахом данного растения, что я вдруг сильно пожалел об отсутствии при себе противогаза.