Страница 7 из 45
В один голос твердят, что в голоде повинны большевики и что только их уход спасет Россию от катастрофы.
Эсеры в статье «Кто отвечает за голод в России» доказывают, что «Февральская революция 1917 года была максимумом возможных для России демократических дерзаний» и что ответственность за голод несут большевики — организаторы Октябрьской революции:
«И мы, и голод — это средства политической борьбы…»
Призывы меньшевиков («Нью-Йорк таймс», 2 августа 1921 года):
«Настоящий момент является наиболее подходящим для свержения советского режима».
«Ни одна из партий не имеет достаточно сил, чтобы сбросить большевистское правительство… голод может достичь этой цели».
«Нью-Йорк таймс», 15 июля 1921 года:
«Катастрофа обещает ослабить большевистских лидеров… политический эффект трагедии может быть решающим».
Она же, 2 августа 1921 года:
«Голод ведет Россию к восстанию».
Осеннее 1921 года заседание конгресса США проходит бурно. Обсуждается билль об ассигновании 20 миллионов долларов для помощи голодающим России.
Уол, член палаты представителей, доказывает, что голод для русских полезен: он «приведет их в чувство, и они установят такую форму правительства, которое не допустит более повторения подобных ужасов, истощающих их».
Депутат Бокс тоже против помощи русским: «Я не могу поддержать это мероприятие, так как считаю, что оно приведет к увековечиванию большевизма в России».
Сенатор Шилдс опасается, что эта помощь даст возможность Советской России восстановить свое хозяйство и таким образом она возродится как конкурент США по сбыту сельскохозяйственной продукции.
Истинная сущность помощи капиталистов. Плакат В. Маяковского
Сенатор Кинг, злейший враг «красного коммунизма», предлагает организовать помощь «противодействующим большевизму силам, поддержать их, пока они не погибли».
«Предоставление помощи России, — считает он, — не влечет за собой признания Советского правительства… мы должны отделить, по крайней мере на некоторое время, русский народ от большевизма и подумать о людях, которые не желают большевизма, ненавидят его и питают к нему отвращение».
Поэтому Кинг призывает голосовать за утверждение билля.
Сенатор Смут выражает надежду, что отправка продуктов в Россию послужит средством ослабления Советского правительства.
Депутат Рогерс разъясняет: «Многие члены палаты опасаются, что билль о помощи окажет поддержку гибнущему большевистскому режиму. Их опасения, очевидно, естественны, но совершенно не обоснованны. Дело заключается в том, что билль заставит большевистский режим еще быстрее погибнуть…»
Другие конгрессмены, более тесно связанные с монополиями, заявляют, что ассигнование средств и отправку в Россию продовольствия и медикаментов следует меньше всего рассматривать как благотворительность.
Сенатор Кеньон: «Это твердая экономическая политика. Мы облегчим положение в нашей стране, и, таким образом, эта помощь исключается из категории чистой благотворительности».
Сенатор Кинг: «Это означает, что продукты, которые являются абсолютно неходовыми на рынке, будут сегодня куплены у фермера, и я предвижу, что цены на зерно, которые в последнее время столь низки, поднимутся».
Депутат Браун дополняет: «Сейчас в США имеются миллионы бушелей пшеницы — значительно больше, чем мы можем потребить… Мы даже сжигаем пшеницу в качестве топлива. Фактически это послужит на пользу нашему народу: обеспечит сбыт зерна, даст работу железнодорожным компаниям, заставит двигаться вагоны, даст груз стоящим без дела кораблям… Каждый доллар возвратится к США».
Депутат Нортон: «Гувер совершает великое дело. До тех пор, пока торговые отношения не установлены официально, нашей основной задачей является собирание сведений о России и изучение вопроса о том, как делать бизнес в новых условиях, чтобы американские предприниматели не теряли времени, когда в России освободят внешнюю торговлю от красной веревки, которой она сейчас связана».
Теперь мнение конгрессменов единодушно: билль принят.
В ростовском ресторане «Медведь» состоялась встреча полковника Хаскеля с белым разведчиком Джамгаровым.
…Когда белое командование поручило Джамгарову доставить нелегально в Москву для финансирования заговора Савинкова большие ценности, собранные ростовским миллионером Парамоновым, Джамгаров побоялся риска и зарыл два ящика ценностей на берегу степной речушки Гнилой, а сам скрылся в Закавказье, оккупированном англичанами.
Какое-то время ему пришлось туго. В Баку он несколько недель работал мелким коммерсантом. Здесь его и подобрал английский капитан Тиг Джонс, безошибочно угадавший в нем нужного человека. Позже по рекомендации Джонса Джамгаров работал при штабе английской разведки, и теперь доктор Росс передал его на связь полковнику Хаскелю.
Они разговаривали в отдельном кабинете. Хаскель словно не замечал мрачного выражения лица Джамгарова. Постукивая вилкой по краю фарфоровой тарелочки, он говорил:
— В России голод. Кругом почти первобытный хаос. Этого не может выдержать даже скифская каменная баба. Она должна развалиться на куски. Большевистская Россия вступает в полосу полного краха. На этом сходятся все здравомыслящие люди. Время революционных мифов прошло.
— Я не первый раз слышу это!
— Зато, надеюсь, последний.
— Тогда зачем вы везете сюда свою муку? Вы же играете на руку большевикам, — резко сказал Джамгаров, и смуглое лицо его дернулось.
— Надо быть политиком, господин офицер. Вы знаете, что такое экономический кризис? Это когда некуда девать продукты, в частности муку. — Хаскель откинулся на спинку стула, тихо рассмеялся. — Почему бы в таком случае не сделать красивый жест? Это очень тонизирует общественное мнение. Но главное в другом, — он твердо сжал губы. — Сейчас мы добиваемся для нашего комитета АРА прав экстерриториальности. Это позволит нам поддержать и объединить тех, кто настроен против Советской власти. Большевики уже пошли на кое-какие уступки… Голод не тетка, — последние слова полковник отчетливо выговорил на русском языке. — Нет, мы не собираемся помогать большевикам удержаться. Есть неплохая идея — создать подвижную вооруженную группу, которая будет захватывать продовольствие. Понимаете, группу подлинных русских патриотов, действующих от имени народа. Надо восстанавливать население против большевиков. Организовывать голодные бунты, нападения на склады. Тогда мы сможем ввести сюда свои войска для охраны и наведения порядка. Общественное мнение нам не помешает, оно будет нокаутировано… Я, господин офицер, ответил на ваш вопрос, — сказал Хаскель, наклоняясь вперед. — Теперь слушайте очень внимательно. Оружие и деньги вы получите на явочной квартире в Ростове.
В это время дверь открылась и в кабинет заглянул человек.
— Заходите, заходите, господин Борисов, — радостно воскликнул Хаскель, — хорошо, что вы вовремя вернулись из Новороссийска. Все ли удачно?
— Да, шеф, я подробно доложу о своей поездке.
— Познакомьтесь, — предложил Хаскель, — вы оба русские офицеры и легче найдете общий язык.
Джамгаров и Борисов щелкнули каблуками и пожали друг другу руки.
Дверь кабинета снова открылась, и владелец ресторана грек Марантиди ввел средних лет мужчину с резкими чертами сухого лица и колючими глазами.
Вошедший представился:
— Горный инженер Николай Николаевич Березовский, ныне технический директор Донецко-Грушевского рудоуправления. — И добавил: — Это здесь недалеко, какая-нибудь сотня верст, — угольный район, владения миллионера Парамонова.
Внимательно глядя на вошедшего, Хаскель заметил: