Ключник

Но самое интересное происходило в центре зала.

Полсотни воинов в разномастной одежде, большей частью меховой, образовав четырехметровый круг, что-то азартно орали и рычали, пихали друг друга плечами и демонстративно хватались за кинжалы и мечи, впрочем, не пуская оружие в ход. Болельщики сгрудились так плотно, что за их спинами я не увидел фигур сражающихся, лишь слышал звон скрещивающихся клинков. Под потолком на цепях висело несколько «люстр» из кованных металлических обручей, свет от пламени многочисленных чадящих свеч толщиной с голень бродил по всему залу, отбрасывая от людей и предметов длинные колеблющиеся тени…

Я сказал – людей?

Поторопился выдать желаемое за действительное.

Стараясь не привлекать внимания, я медленно двинулся вокруг толпы, в тщетной попытке высмотреть хоть одно человеческое лицо, и чувствуя, как от нарастающего волнения все сильнее стучит сердце. И с этими… существами мне предстоит уживаться вместе?! Проклятье, мне сейчас реально поплохеет.

Я обнаружил еще нескольких великанов, таких же, как тот, что нес ракшаса. Разглядел парочку коротышек-хоббитов в первых рядах ристалища – это и понятно, иначе бы они ни черта не увидели. Но основную массу этой толпы составляли лишь похожие на людей существа. Худые костлявые фигуры, затянутые в меховые и кожаные балахоны – на полголовы уступающие «оркам», с непропорционально узкими для своего роста плечами. Свет факелов выхватывал голые желтые черепа и уродливо-узкие, словно сдавленные невидимым прессом с двух сторон, лица – угловатые настолько, что кости, казалось прорывались сквозь кожу. Причем совершенно безволосые – ни усов, ни бровей, по-моему, даже ресниц нет. Лица этих существ, взиравших друг на друга глазами с бесцветной радужкой – словно им в глазницы студень залили, казались бесстрастными, будто у аскетов, и открывающиеся в криках рты с тонкими, как росчерк карандаша губами, резали слух и взгляд отталкивающим диссонансом. Двое из таких существ сражались на арене. И при всей своей нелепости и чуждости для человеческого взгляда, двигались они с поразительной ловкостью и скоростью, обмениваясь стремительными ударами коротких, чуть больше полуметра, мечей. Отскоки, выпады, обманные пируэты следовали друг за другом с такой интенсивностью, что за ними невозможно было уследить…

Звон мечей заглушил звук шагов, я увидел Мышуню с Громилой, когда они уже оказались рядом. Они уже успели избавиться от ракшаса, и я решил, что они спешат присоединиться к развлечению, но ошибся. Не сбавляя шага, великан вклинился в толпу, легко, словно бумагу прорвал строй и очутился внутри. Коротко рявкнул – и сражение мгновенно затихло. Еще несколько отрывистых распоряжений, и из толпы как по волшебству выделился отряд в четыре бойца. А потом Мышуня с неожиданной силой вцепилась мне в руку и вытащила на всеобщее обозрение, под десятки изучающих взглядов. Коротышки уставились с дружелюбным любопытством, обмениваясь оживленными репликами, великаны смотрели молча и бесстрастно, а вот желторожие почему-то щурились с откровенным презрением, а то и с неприкрытой ненавистью, словно я перед ними в чем-то провинился лично. Терпеть не могу подобные смотрины, но пришлось стиснуть зубы и сделать вид, что меня подобное представление ничуть не волнует. Дикоша, напуганная чрезмерным вниманием, прижалась к ноге. Первый раз вижу, чтобы питомец так явно проявил страх…

Едва Мышуня успела торопливо всунуть мне в руки какой-то неприятно скользкий меховой свёрток, как великан снова рявкнул и подтолкнул меня в спину, к отделившейся четверке – сплошь худые желтокожие ублюдки. Я даже почему-то испытал некоторое облегчение, когда сам же Громила и повел нашу команду за собой – прочь из зала. Да еще, оказывается, и Мышуня увязалась следом.

А затем на меня снова накинулась проклятая вьюга – наш отряд оказался под открытым небом, во внутреннем дворе крепости, который просторной подковой опоясывала глухая стена высотой метров в пять, без каких-либо признаков прохода.

Не задерживаясь, отряд принялся цепочкой взбираться по каменной лестнице, ведущей на увенчанный зубцами гребень. Пришлось осматриваться на ходу, взбегая следом. Мышуня пыхтела позади, подталкивая в спину, когда ей казалось, что я мешкаю. Наверху ветер рванул сильнее, прошелся ледяной скребущей лапой по обнаженной коже черепа, стягивая ее стылой коркой. За время, потраченное на путешествие сквозь гору, ветер снаружи вроде немного ослаб. И хотя снега в воздухе кружило еще изрядно, с высоты стены открывался впечатляющий вид на огромную долину далеко внизу, окруженную горами и утопающую в буйстве непогоды. Зубья скал, темнеющие пятна замерзших озер, какие-то циклопические развалины…

Так что получается, меня с ходу отправили в караул?! И как я тут выдержу, на таком холоде, без теплой одежды, без самой завалящей шапки?!

Ага, щас. Я паниковал преждевременно.

Потому что все оказалось гораздо, гораздо хуже.

Повинуясь властным окрикам Громилы, желтолицые «скелеты» подняли с парапета длинную деревянную лестницу и спустили ее за стену. А затем один за другим, предварительно скинув свертки, принялись ловко соскальзывать вниз. Когда четверка оказалась у подножия крепостной стены, Мышуня толкнула меня в бок и требовательно указала на лестницу. Я недоверчиво уставился сперва на нее, потом глянул вниз, на желтолицых, деловито разворачивающих свертки, оказавшихся обыкновенными меховыми плащами с капюшонами, затем зло посмотрел на Громилу. Встретившись со мной взглядом, он снова повелительно рявкнул и с угрожающим видом шагнул в мою сторону, нависая, словно скала. Твою ж…

Вот теперь самое время начинать паниковать.

Глава 3

Снег впереди взвихрился от острого порыва ветра, запорашивая слезящиеся от встречного потока глаза, болезненно хлестнул плетью по онемевшему от холода лицу. Это не помешало вовремя расставить ноги и вбить пятки в склон. Пропахав глубокие борозды, я сумел остановиться. В который уже раз, черт побери, а конца спуску не видно. Вскочил, скомкал плащ, превращенный на время спуска в «меховое средство передвижения», сунул сверток под мышку и рванул за своей группой, проваливаясь в укутавшее землю снежное одеяло по середину голени.

Четверка «аскетов» бегом отправилась в обход очередного препятствия – на пути оказался широкий скальный массив, вспоровший склон, словно кулак великана, пытавшегося выбраться наружу. И мне важно было не отстать.

Фурии проще – малый вес позволял ей бежать по снегу, не проваливаясь. А Кроха сидела у нее на загривке, тесно приникнув к нему всем тельцем, зарывшись в мех, насколько это вообще возможно. Из-за чересчур подвижного экстрима фейри пришлось покинуть нагретое местечко под моей одеждой на груди. В такой тесноте не мудрено и придавить при неосторожном падении. Именно это едва не случилось, пока приноравливался к спуску, проникаясь методами проводников. Если честно, на Кроху смотреть было больно, но я пока не видел другого способа сохранить ей жизнь. Стоило бы оставить ее в крепости, но все так быстро завертелось, что эта мысль пришла с опозданием. А так как снаружи холод грыз не на шутку, то фейри светилась фонариком, растрачивая усвоенную в пещерах энергию кристалла ради обогрева. Ума не приложу, что с ней делать, когда эта энергия иссякнет…

Быстрый спуск грозил превратить в ледышку и меня самого, но в то же время заставлял интенсивно двигаться, согреваться. Эти желтолицые аскеты, похоже, решили проверить новичка на прочность, и почти не обращали внимания на то, как я справляюсь. Они не проявляли явной враждебности, но и помочь не пытались. Ни словом, ни жестом. Только иногда кто-нибудь из них бросал быстрый презрительный взгляд, чтобы проверить, не свернул ли я шею. Не дождетесь. В общем, приходилось поспевать изо всех сил. Пока не пойму, что происходит, выбора нет. Тем более что все сильнее крепло ощущение, что без моего визита в крепость этот поход бы не состоялся, и кое-какие догадки о цели путешествия уже забрезжили.