Страница 111 из 112
- Не так благодарить тебя хочу. Не словами.
Амелл обернулся к ней. Желтые глаза Морриган горели едва не ярче его собственных колдовских лириумных зениц, и внезапно молодого мага пробрала дрожь. Он замер, не в силах стряхнуть овладевшее им странное оцепенение, и очнулся уже, почувствовав губы ведьмы на своих губах.
Сделав над собой усилие, Дайлен отстранился, радуясь, что не видит своих, полыхавших, как факелы, щек.
- З-зачем?
- Зачем? - Морриган мелодично рассмеялась. - А разве для этого важна причина? Или не желаешь ты?
Плащ соскользнул с ее плеч, обнаруживая под собой лишь тонкую рубашку. Отчего-то теперь, когда на ведьме было что-то надето, недостаточное, однако, для того, чтобы считаться приличным, Амелл смущался больше, чем когда ему доводилось увидеть наготу Морриган целиком.
- Умею я вожделение чувствовать. Хочешь меня, - ведьма улыбнулась, вновь подаваясь вперед и обнимая крепкую шею Дайлена руками. - К чему тогда сомнения твои?
На этот раз поцелуй двух магов длился гораздо дольше. Руки Морриган ненавязчиво распустили завязки на рубахе Дайлена и, забравшись под нее, ласкали загоравшуюся под умелыми пальцами кожу. На миг оторвавшись от ее губ, Амелл в порыве желания притиснул к себе лесную ведьму, торопливо опуская лицо, чтобы коснуться ее едва прикрытой тканью груди, и вдруг мимолетно запнулся взглядом о глаза.
Приоткрытые губы Морриган улыбались поощрительно и призывно, но глаза ее оставались холодными. Желания в них не было, это Дайлен понял за единый миг и с несомненной ясностью. Лишь только усталое презрение от еще раз полученного подтверждения... чему?
Почувствовав изменения в настроении напрягшегося мага, Морриган мгновенно приопустила густые темные ресницы, и, изогнувшись, приникла поцелуем к его шее. Но, еще несколько мгновений назад готовый на все ради нее и в накрывшем его с головой потоке вожделения, едва понимавший, что делает, Дайлен теперь все пытался понять, что еще было в глазах ведьмы до того, как она вновь скрыла это от него. И лишь когда надежда почти совсем ускользнула, как вспышка его настигло мрачное понимание - в глазах ведьмы было торжество. Почти удавшегося, того, что, подобно драгоценному кладу, было у нее уже в руках. Что же именно не испытывавшая желания, но сама предложившая ласку женщина ждала от него? Только лишь благодарность двигала ею?
- Да дело в чем, маг? С чего вдруг замер ты? - Морриган недовольно отстранилась, заглядывая в глаза. Весь вид ее говорил о немалой досаде. - Неужто... взаправду сколь прекрасны лицо твои и тело, столь малой мужественностью одарила тебя природа? Оттого невинность твоя цела до сих пор?
Ее последние слова словно обухом ударили по голове, и с сильной обидой окончательно придали решимости. Дайлен резко поднялся и, запахнув рубаху, связал обратно ее тесьму. Потом выдернул из-под Морриган и набросил на плечи меховой плащ.
- Прости, ведьма, - неожиданно спокойным голосом, который никак не вязался с цветущими на его светлокожем лице малиновыми пятнами, и то и дело вспыхивавшими глазами, попросил он. - Недостойно мужчины ложиться с женщиной, когда мысли его - о другой.
Морриган опустила голову. Ее темные волосы соскользнули с плеч, закрывая лицо, пока она негромко и язвительно смеялась.
- Все же ошиблась я, полагая, что самый глупый дурак в отряде - Алистер.
Дайлен не был до конца уверен, но ему послышалось разочарование в ее голосе. Едва заметное, оно все же было. Утомившись угадывать намерения поступков ведьмы, маг, все же, как ему казалось, убедился в правильности своего, каким-то неясным шестым чувством угадав, что об этом отказе он не пожалеет никогда.
- Погоди, Морриган, - заметив, что его несостоявшаяся любовница собралась уходить, он поймал ее за руку, но тут же отпустил. - Если ты на самом деле хотела отблагодарить, кое-что ты можешь сделать.
На несколько мгновений ведьма замерла, и магу показалось, что его желают если не убить, то крепко ударить. Однако внешне своих намерений Морриган не показала. Даже теперь ее красивое лицо выражало то, что и всегда - насмешливую иронию.
- Что мыслишь ты себе?
Амелл усмехнулся тоже и, раскинув руки, помахал ими в воздухе.
- Научи меня тому, как оборачиваться, - попросил он. - Всю жизнь мечтал летать, как птица.
Миг Морриган стояла, глядя на него в безмолвном удивлении.
- Т-ты хочешь... - наконец, сумела выдавить она из себя, теряя привычное самообладание. - Не думала я услышать такую просьбу - и от мага Круга!
- Отчего? - искренне изумился Дайлен.
- Церковь воспитывает вас там. Магия, о какой ты просишь, в разряд запретных попадает. Должен плеваться ты и знаки защитные творить, а не просить об обучении.
- Я должен только Стражам. Они мне жизнь спасли. Всем прочим - никому, - Амелл повел рукой, и из-под его ладони выпорхнули с десяток огненных бабочек, распадавшихся в воздухе на лету. - Так что, берешь меня в ученики? Или вся твоя благодарность - только слова?
- Красиво сделал, - наблюдая полет последней искры, которой мысль повелевавшего стихиями мага придала такую форму, признала Морриган. - А птицу можешь?
Глаза Амелла обратились к огню. Миг или два ничего не происходило. Затем пламя костра причудливо изогнулось, словно расправляя два больших крыла. Из переплетавшихся огненных языков поднялась изящная голова птицы. Взмахнув огненными крыльями, птица взмыла ввысь и, сделав круг над костром, полетела в сторону недалекого озера, постепенно теряя огненное оперение с крыльев и хвоста.
- Творец ты, - после молчания признала Морриган. - Немногие так могут. Представить - да. Сделать - нет.
- Я научился такому, чтобы развлекать малолетнюю сестру, - пожав плечами, пояснил все же довольный похвалой Дайлен. - Пускал разных огненных зверей. На этом и попался храмовникам. Если бы не бабочки, им нипочем не догадаться, что я маг.
- Тогда тебе попроще будет, - Морриган тоже провела рукой над костром, но тот ответил ей лишь россыпью искр. - Представь то же, но к своему телу. И - отпусти магию. Знаю, получится у тебя. Давай, я покажу. Исполнять нужно, раз отплатить за жизнь пообещала я...
...Занимавшийся рассвет застал двух волков катавшимися в покрытой инеем траве. Время от времени один из них подскакивал на скользившие лапы и пытался броситься на другого, но даже неопытному стороннему наблюдателю было понятно, что звери не грызутся, а играют. Наконец, крупной черной самке удалось так удачно опрокинуть своего противника, что самец, взблескивая глазами, откатился далеко в сторону по мерзлой траве. Самка вскочила, и, подскальзываясь на разъезжавшихся лапах, бросилась куда-то одной ей известным путем.