Страница 40 из 43
Улица, по которой они шли, не в пример Большой Королевской, была очень оживленной, и временами они с трудом пробирались сквозь сплоченную стену мокрых зонтов. Мимо них проезжали ярко освещенные автобусы с дымящимися под дождем радиаторами. В водостоках бурлила вода. Полисмен в плаще с капюшоном величественно дирижировал уличным движением. Но, увы, следов Шермана нигде не было видно.
— О, черт, — выругался Фэн. — Мы не найдем его. Он мог пойти куда угодно. Черт бы побрал этого Барнаби и его прихвостней, чтоб они сгорели в аду за то, что они натворили…
Но неожиданно Виола решила взять бразды правления в свои руки. Она перебежала дорогу, едва успев увернуться из-под такси, и подошла к полисмену.
— Привет, Боб! — сказала она.
— Гляди-ка! Виола! — ответил он. — Господи, ну и погодка! Вы не должны подходить ко мне, когда я на посту, поняли?
— Я ищу одного мужчину, Боб, он мне очень нужен!
— А как же иначе? — подмигнул Боб.
Он дал сигнал грузовику, стоящему у перекрестка, чтобы тот проезжал.
— Все шутишь, да? — сказала Виола. — Нет, Боб, право же, это очень серьезно. Он должен был пройти именно здесь. Такой маленький, тощий, с торчащими как у кролика зубами, сильно закутанный.
— Ах, этот?! Видал я его с минуту назад. Его чуть не раздавили в лепешку, он попер на красный свет.
— Куда он пошел?
— В киношку. — Мотнув головой, Боб указал направление. — Вот уж не ваш тип кавалера, я бы никогда не…
Но Виола уже бежала назад к своим спутникам, раскрасневшаяся и гордая.
— Он пошел в кинотеатр «Грандиозный», — сказала она им.
— Молодец, — похвалил Фэн. — Приятно иметь в своей компании, кроме меня, еще одного человека, обладающего сообразительностью. — Он испепелил взглядом Кадогэна и Уилкса. — Ну-с, пошли в кино.
«Грандиозный», самый маленький и захудалый кинотеатр, находился в нескольких десятках шагов от них. К тому же, с точки зрения механики и аппаратуры, он был примитивен, как первый удачный эксперимент изобретателя кино Люмьера. Билетерши апатичны, швейцар стар, неуклюж и склонен создавать очереди, едва появлялось несколько посетителей сразу, хотя билетов было сколько угодно. Фильмы шли древние, склонные ко всем недугам, какими обычно страдает сильно потрепанный целлулоид, начиная с непрерывного треска и кончая обрывом пленки. Дело усугублял тот факт, что механик, помимо того, что постоянно пребывал в подпитии, казалось, весьма слабо разбирался в своем ремесле. Кроме всего прочего, «Грандиозный» был излюбленным местом парочек, находящихся в далеко зашедшей стадии любовного восторга, и хулиганов из студенческой среды, посещающих его ради удовольствия поглазеть на то, как там все идет кувырком.
Фэн собрал свое воинство у входа.
— Нет надобности всем заходить внутрь, — сказал он. — Кому-то надо приглядеть за этим входом и за выходом на углу. Надеюсь, он не вышел в ту дверь сразу же, как вошел в эту, но тут уж ничего не поделаешь. Ричард и вы, мистер Хоскинс, останьтесь снаружи, хорошо?
В сопровождении Виолы и Уилкса он вошел в кинотеатр, чтобы купить билеты. Швейцар попытался поставить их в очередь, но они отпихнули его. К счастью в «Грандиозном» не было балкона, и им предстояло обследовать только партер. Билетерша разорвала билеты пополам и, выполнив этот простой акт разрушения, вновь погрузилась в апатию.
Они вошли в зал, в теплую вибрирующую тьму. На экране в этот момент появилась дверь. Она медленно открывалась, пропуская в щель дуло пистолета. Затем дверь мгновенно сменилась изображением седовласого старца, пишущего за столом. Невидимые скрипки во всю мощь играли тремоло, приглушенно хрюкали тромбоны, замирая и в то же время угрожающе. Музыка дошла до могучего фортиссимо и резко оборвалась. Прогремел выстрел, старец рухнул лицом на стол, выронив перо из безжизненной руки.
— Убит, — сказал Фэн замогильным голосом.
В этот момент кто-то подошел к ним и усадил их на места. В кинотеатре было не очень много народа. Прямо перед ними сидела довольно большая группа студентов, но остальные места были заняты сидящими вразбивку немногочисленными посетителями. Рядом с ними молодая женщина полулежала, прочно зажатая в крепких объятиях молодого человека, демонстрируя поразительную длину стройных ног и явно не замечая тревожных событий на экране. Впереди кто-то спал. При отсвете экрана и слабой желтой лампочки над входом разыскать Шермана было трудно.
«— Он был славный парень, — сказал экран, — кому нужно было его убивать?»
Фэн встал и пошел вниз по проходу. Билетерша, желая помочь, поспешила к нему и указала, где находится «для мужчин». Не обращая на нее внимания, он продолжал вглядываться в темноту.
«— О'кей, мальчики, — сказал фильм, — заберите его в морг. Ну-с, миссис Харгбен, знаете ли вы кого-нибудь, имеющего причины ненавидеть вашего мужа?»
Торча в проходе, Фэн мешал сидевшим сзади зрителям. Один из них встал и сказал:
— Эй, приятель, сядь!
— Сам сядь! — одернул вставшего кто-то позади него.
Фэн презрел их обоих и вернулся к Виоле и Уилксу.
— Попытаюсь с другой стороны, — сказал он.
«— Так, теперь займемся этой дамочкой, Клэнси, — доносилось с экрана.
— Это скверное дело, шеф. Мне все очень не нравится!»
Оба детектива исчезли с экрана, их сменили герой и героиня, склеенные в поцелуе. Потом без всякой паузы последовал пейзаж, через который галопом скакали ковбои, как полоумные стреляя в кого-то впереди себя.
— Не та часть! Из другого фильма! — завопили в восторге зрители. — Осберг, ты опять пьян в стельку!
В ответ на это экран (вероятно, из сочувствия) забился в судорогах и погас, оставив зал почти в полной темноте.
— О, черт! Проклятье! — выругался Фэн.
Студенты все разом повскакали, громко высказывая намерение сунуть голову Осберга в ведро с холодной водой. Некоторые из них действительно кинулись в кинобудку.
Перед экраном появился хозяин кинотеатра, маленький, толстенький человечек в смокинге, освещенный, весьма неудачно, красным прожектором, что придало ему вид вампира, только что насосавшегося свежей крови. Без особой надежды на успех он попытался воззвать к терпению.
— Маленькая техническая неполадка, — задыхаясь и пыхтя пытался он перекричать зрителей. — Она будет немедленно устранена. Оставайтесь на своих местах, леди и джентльмены. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах!
Но никто не обращал на него внимания. Из кинобудки донеслись вопли и шум борьбы…
— Оставайтесь на местах! — молил хозяин.
Фэн, Уилкс и Виола тоже вскочили вместе с остальными.
— Мы потеряем его в этой суматохе, — сказал Фэн. — Идем! Нам лучше выйти наружу. Если он видел, как мы вошли, он не упустит такую возможность удрать.
Когда они выходили, на экране внезапно возникло изображение, придав стоящему впереди него хозяину странный вид пятнистого призрака.
«— Слушай, киска, — сказал фильм, — если они спросят у тебя, где ты была вчера ночью, не говори ничего. Поняла? Это ловушка!»
В вестибюле никого не было, кроме кассирши в кассе, крупной меланхолической фигуры Хоскинса, да швейцара, за неимением другого занятия перебирающего свои медали.
— Что происходит? — спросил Хоскинс. — Я слышал ужасный рев. — Он стряхнул капли дождя со своей насквозь промокшей шевелюры.
— Он здесь не выходил?
— Нет.
В этот момент они услышали топот бегущих ног, и из-за угла выскочил вымокший до костей Кадогэн и в отчаянии закричал:
— Он вышел! Он удрал!
Фэн застонал:
— О, моя шерстка! О, мои лапки! Почему же ты, оболтус, не задержал его?
— У него в руке револьвер, — ответил Кадогэн. — Если ты воображаешь, что я, как какой-нибудь идиот в фильме, кинусь прямо на револьвер, то ты заблуждаешься!
Фэн опять застонал:
— В какую сторону он скрылся?
— Вниз вон по той боковой улице. Он украл велосипед.
Фэн без колебаний бросился к стоящему у тротуара маленькому голубому автомобилю марки «хилман», хозяин которого забыл его запереть, забрался внутрь и включил зажигание.