Страница 13 из 186
Так, во всяком случае, выглядело в теории. Но на практике только 400 или около того журналистов готовы были рискнуть выступить с публичным прогнозом исхода матча, который – даже для дилетанта вроде меня – казался настолько очевиден, что я все, что было, поставил против «викингов», – и плевать, из какого расчета принимали ставки. Уже в половину одиннадцатого утра в воскресенье я звонил букмекерам на обоих побережьях, удваивая и утраивая ставки. И к тридцати минутам третьего пополудни воскресенья, через пять минут после свистка, я понял, что мои труды увенчались успехом.
Мгновения спустя, когда «Дельфины» еще раз прошли длину поля на тач-даун, я начал собирать деньги. Окончательный счет был болезненно ясен уже на половине первой четверти, – и вскоре после этого редактор Sport Magazine Дик Шэпп, перегнувшись через мое плечо в ложе для прессы, бросил мне на колени две бумажки – пятерку и двадцатку.
Я улыбнулся:
– Господи Иисусе, ты что, уже сдался? Матч далеко не окончен, дружище. Вы, ребята, упали всего на двадцать один пункт, а еще ведь осталась еще половина.
Он грустно тряхнул головой.
– Ты не рассчитываешь, что во втором тайме они соберутся? – спросил я, убирая его денежки.
Он только молча на меня посмотрел… потом указал взглядом на бульонистую дымку над стадионом, где, почти невидимый в тумане, завис дирижабль «Гудьер».
* * *
Когда я много месяцев назад затевал этот обреченный репортаж, идея была такая: проследить одну команду от отборочных матчей до финала суперкубка и по ходу попытаться зафиксировать все имеющиеся – во всяком случае в никсоновском духе – параллели между профессиональным футболом и политикой. В тот момент главной проблемой было, какую команду выбрать. Она должна иметь приличные шансы дойти до финала, а еще надо было подобрать такую, с какой я мог бы мириться сравнительно долгое время.
Начинался ноябрь, и список кандидатов включал эдак половину Лиги, но я сократил его до четырех команд, где уже знал кое-кого из игроков: «Лос-Анджелес», «Майами», «Вашингтон» и «Окленд»… и после многих дней тяжких раздумий выбрал «Окленд».
Свою роль сыграли два фактора: 1) я уже сделал крупную ставку восемь к одному, что «Окленд» дойдет до финала, – в отличие от четырех к одному на «Редскинс» и двух к одному против «Миннесоты»… и 2) когда я позвонил Дейву Берджину, бывшему эксперту по Сан-Франциско и спортивному редактору Washington Star News, он сказал, что во всей Лиге есть только две команды чокнутые настолько, чтобы я хоть что-то для себя в них нашел: «Питтсбург» и «Окленд».
* * *
Ну… прошло три месяца, а меня все еще мучает вопрос, в какую тюрьму, морг или психушку я попал бы, случись мне выбрать одну из других команд.
Даже сейчас – на расстоянии почти двух тысяч миль и двух месяцев от штаб-квартиры «Рейдере» в Окленде – всякий раз, когда я вижу футбол, моя рука тянется к першне для льда.
И вспоминая о том кошмаре, я утешаюсь лишь тем, что не стал писать про «Даллас Ковбойс». Дело в том, что перед самым разговором с Берджином я прочел свирепый роман «Северный Даллас сорок», бывшего флангового полузащитника «Ковбоев» Пита Джента, и он настолько подогрел мой интерес и к Далласу, и к «Ковбоям», что я едва не бросил «Окленд» и не двинул в Техас…
По счастью, мне хватило ума остановиться на «Окленде», что менее через три недели привело к череде личных и профессиональных катастроф – начиная от полномасштабной клеветы и избиения охранниками возле раздевалки «Рейдере» и заканчивая безоговорочным изгнанием с поля, из раздевалок, ложи для прессы и (из-за неприятных догадок, какие неизбежно возникли бы в отношении любого игрока, появившегося со мной на публике) фактически изо всех баров, ресторанов, магазинов, торгующих товарами для животных или оружием в районе залива, где случайно может очутиться любой из игроков «Рейдере».
Причины всему этому до сих пор не совсем ясны или, может, ясны, но я не в силах осознать истинного смысла случившегося. Возможно, это воплощение в жизнь поговорки «Не рой другому яму» в сочетании с парой-тройкой зомби в придачу.
II
"Тебя вышвырнули со стадиона "Рейдере«?За что?За слухи о наркотиках? [Смех] Ну, приятно знать, что и журналистов теперь так же смешивают с дерьмом, как вот уже лет десять футболистов… Да, в каждой команде по-своему: меня, например, обменяли в Питтсбург, когда после стольких лет в «Окленде» я почти вышел наверх. Но, философски говоря, Национальная футбольная лига – последний бастион фашизма в Америке«.
Том Китинг, полузащитник «Питсбургских сталеваров»
Чтобы попасть на тренировочный стадион «Окленд Рейдере», выезжаешь из Сан-Франциско по мосту Бей-бридж, потом двигаешь на юг по федеральной 17-й до съезда 18-й на Хигенбергер-роуд на южной оконечности Аламеда-бей, сворачиваешь в сторону Международного оклендского аэропорта, оглядываешься на гостиницу «Эджуотер» и бетонную коробку рядом, на которой значится «Окленд Рейдере», и снова сворачиваешь на север.
Миль через шесть за въездом в аэропорт, отелем «Окленд . Хилтон» и каналом для гоночных яхт шоссе сужается и ведет под уклон через сырую пустошь, поросшую искривленными сосенками (или карликовым дубом, или как там еще называют бесполезные мелкие деревца, которые растут вокруг заболоченных мест по всей стране или вокруг городков вроде Пенсакола и Портленд…), но это – Окленд или, по крайней мере, Сан-Леонардо, и чтобы уехать на двадцать миль из Сан-Франциско в такую глушь, нужна очень и очень веская причина.
…или хотя бы пристойный повод.
В осенние месяцы с конца августа по декабрь регулярно сюда ездят только спортивные журналисты из окрестностей залива и те, кто состоит на жаловании у «Окленд Рейдере», а именно игроки, инструкторы, тренеры, администраторы и т.п. А единственная причина, почему они день за днем проделывают этот невеселый путь, – нервозный факт, что тренировочное поле и повседневная штаб-квартира «Рейдере» расположены – к худу ли, к добру ли – в вонючей пойме через залив от Сан-Франциско.
Найти стадион непросто, если не знаешь точно, где искать. С шоссе его выдают только железные конструкции, торчащие из сосенок в двухстах ярдах к западу от шоссе, и вышки, с которых парочка людей в дешевых лыжных куртках нацеливают большие серые кинокамеры на происходящее по ту сторону сосенного заграждения.
Поворачиваешь налево сразу за «киновышками», паркуешься на глинистой стоянке, полной новеньких «кадиллаков» и аляповатых спортивных машин, поднимаешься по травяному склону к одноэтажной бетонной коробке, похожей на собачью конуру или склад пепси-колы в Сент-Луисе, толкаешь большую железную дверь и идешь по бетонному же коридору со стенами, украшенными черно-серыми шлемами, мячами, красно-бело-синими стакерами НФЛ. И наконец, свернув за угол, попадаешь в тренажерный зал, лабиринт фантастически сложных устройств, где повсюду таблички, предостерегающие «неавторизованный персонал» держать свои чертовы ручонки при себе. Вот тренажер стоимостью шесть с половиной тысяч долларов спроектирован лишь для одного: растяжки затекших трапециевидных мышц, другой (стоимость восемь тысяч восемьсот) – клубок стальных кабелей, грузиков и петелек – для голеностопа и, если правильно его использовать, лечит растяжения, разрывы и ушибы всех мышц от бедра до ахиллесова сухожилия. Есть и другие приспособления для проблем со стопами, локтями и шеей.
Большим искушением было бы залезть во все и каждое устройство в здании – просто, чтобы проверить, как эти чудные агрегаты будут дергать тебя в разные стороны. Не меньшим искушением было поговорить с инструкторами и попробовать все лекарства, какие они могут предложить, но раздевалки профессиональных футболистов уже не пункты оптовой раздачи наркотиков, как было когда-то. Председатель Национальной футбольной лиги Пит Розелле – вкупе с президентом Никсоном и магнатами сетевого телевидения -постановил, что наркотики и профессиональный футбол несовместимы, во всяком случае на публике.