Страница 9 из 104
Роберт понял его прекрасно и невольно посмотрел на Иззи. Что–то щелкнуло в груди, как будто сработал механизм, дремавший долгое время, и вот только сейчас он получил свободу и ответы на свои вопросы. Льюис понял, каково быть лабораторной крысой.
– Я не слышу вашего ответа, доктор, – повторил Браун.
– Я понял вас, сэр.
Удовлетворившись, руководитель отступил на шаг и поправил сбившийся халат.
– Учтите, Роберт. Не за горами время, когда корпорации нужен будет результат. Они будут спрашивать с меня. Я буду спрашивать с вас. Думаю, что не стоит дальше говорить, что может ждать вас в случае отсутствия данных.
– Нет, не стоит, сэр, – голос оставался спокойным, но внутри все клокотало. Иззи еще был совершенно не готов к тому, к чему вел весь этот эксперимент. Он был еще слишком слаб.
– Вот и прекрасно, Роберт.
– Сколько времени у меня в запасе?
– Не так уж и много, – ответил Браун. – На вашем месте я бы поторопился еще вчера.
Артур приготовился уйти. В данный момент Льюису больше всего хотелось, чтобы этот человек покинул операторскую или же отправил бы его самого куда–нибудь в другое место. Туда, где не будет ни требовательного тона, ни груза ответственности, давившего на шею.
Куда–нибудь…
Хоть куда–нибудь…
– Работайте, доктор Льюис, – в тоне Брауна проскользнула нотка покровительственной властности. Он был доволен своим влиянием на ход событий. – Завтра я жду от вас подробного отчета. Я должен быть в курсе того, что с ним происходит, чего нам ожидать и как скоро мы подойдем к финальной стадии проекта.
Финальная.
Стадия.
Проекта.
Три слова. Всего лишь три слова. А ведь для Иззи они значили целую жизнь. И не одну…
– Будет сделано, сэр…
Ответ встретил удаляющуюся спину руководителя. Через секунду Браун скрылся за дверьми. Роберт, да и все прочие сотрудники почувствовали необычайную легкость.
Льюис подошел к своему рабочему месту и сказал:
– Операторская, – несколько десятков лиц в момент обернулись на звук его голоса. – На сегодня рабочий день окончен. Все свободны.
Тридцать девять человек поднялись со своих мест и направились к выходу. Они двигались тихо, потому что знали, что сейчас их молчание может сохранить им работу, и не только ее. Для них это было наилучшим выходом, и сотрудники «Греттенсхейма» все как один направились в раздевалку и комнату отдыха. Через минуту в операторской не осталось никого кроме Роберта… ну или почти никого.
– Гретта.
– Да, доктор Льюис, – ответил компьютер приятным женским голосом.
– Черный кофе. Без сахара.
– С кофеином или без?
Роберт подумал и ответил:
– Нет, Гретта. Вместо кофе, сделай мне двойной скотч.
– Да, доктор Льюис.
Небольшая ниша в столе раскрылась, и на подставке поднялся прозрачный стакан из небьющегося стекла. На дне была крепкая темная жижа с несколькими кусочками льда. Ее вкус наверняка был омерзительным, но сейчас Роберту хотелось именно этого. Нет, сейчас ему это было необходимо.
Он взял стакан в руку и сделал глоток. Что ж, он был прав. Вкус на самом деле оказался мерзким и его внутренности охватил пожар.
– Гретта, а у тебя в запасе не было ничего менее… синтетического?
– К сожалению, нет, доктор Льюис.
– Хорошо, сойдет. Спасибо.
Психотерапевт подошел к огромному пульту со множеством мониторов. Операторская представляла из себя довольно просторное помещение, и перед экранами было много свободного места, которое обычно заполняли снующие работники. Но сейчас здесь было свободно. Свободно?
– Можно ли это место вообще назвать свободным? – спросил он сам себя вслух.
– Можно, доктор Льюис.
Роберт совершенно забыл, что уже активировал компьютер, и теперь он получил пусть и неживого, но вполне общительного собеседника.
– Гретта, принимай команду.
– Жду указаний, доктор Льюис.
Он подошел к одному из кресел и отодвинул его на середину комнаты, как можно дальше от мониторов.
– Все системы центра перевести в автономный режим вплоть до начала рабочего дня. До понедельника вся работа комплекса будет на тебе.
– Да, доктор Льюис. Перевожу все системы в автономный режим работы.
Роберт упал в кресло и, расположившись в нем максимально удобно, сделал глоток. Во второй раз это было менее противно и даже приятно.