Страница 36 из 104
Этой ночью Иззи спал беспокойно. Ему снился город, и люди… много людей. Он старательно протискивался сквозь толпу куда–то вдаль, а все шли ему навстречу и мешали идти вперед.
Голдмен поднял глаза и увидел, что ни на одном прохожем нет лица. Все они были скрыты за пластиковыми белыми масками без глаз и каких–либо черт. Ничего не выражающие, пустые, лишенные эмоций, и такие холодные – они шли прямо на него и поворачивали немые лица вослед. Люди показывали на него пальцами, но более ничего не происходило. Прохожие просто оставались на месте, и ни у одного из них не хватило мужества последовать за ним.
Иззи продолжал идти вперед упрямо и твердо. Он расталкивал людей руками и пробивал себе дорогу, не имея при этом ни малейшего понятия о цели своего пути. Голдмен просто верил, что ему надо двигаться вперед, зачем двигается вперед.
Улицы сменяли друг друга, и с каждым новым кварталом идти становилось все тяжелее и тяжелее. Окружающий мир был погружен в одну сплошную пучину тишины. Голдмен не улавливал ни единого звука, словно все люди оторвались от земли и просто плывут по воздуху, заграждая ему дорогу. Он продолжал упрямо продвигаться вперед.
Внезапно Иззи уловил чей–то неразборчивый голос. Это был плач… детский плач…
– Я иду! – крикнул Голдмен. Прохожие на мгновение расступились, чтобы потом вновь сомкнуть свои ряды.
Иззи почувствовал, как по его руке скользнули чьи–то пальцы. От прикосновения повеяло могильным холодом. Не останавливаясь, он обернулся и увидел, как прямо на него уставилась очередная пустая маска. Жуткий белесый незнакомец тянул к нему тонкие руки. В этом движении было нечто чуждое, неприятное и опасное. В незнакомце сквозила невидимая, но устрашающе могучая сила, которая передавалась другим прохожим и заражала их точно вирус. Толпа сплотилась, ведомая коллективным сознанием, и ополчилась против единственного человека, не принадлежавшего этому безмолвному миру. Их целью был Голдмен.
Детский плач становился все пронзительнее.
– Где ты?! – кричал Иззи во всю силу своих связок. – Отпустите меня!
Он скидывал с себя цепкие пальцы, отталкивал тянущиеся руки и пробирался все дальше и дальше, хотя каждый новый шаг давался ему с натугой. Иззи протискивался сквозь эту толпу белых людей и даже не заметил, как небеса над ним стали багрово–красными. Тяжелые тучи пульсировали, словно огромное сердце, и в какой–то момент их рассекла яркая белая молния. Вслед за громом хлынул дождь. Красный дождь.
Иззи вздрогнул, когда о его лицо начали биться крупные капли. Он посмотрел наверх, но вода ослепляла.
Держись, я уже скоро! – кричал он плачущему ребенку. Так может страдать только маленькое беззащитное существо, оставшееся один на один с огромным беспощадным городом.
Чужие пальцы цепко хватали его за одежду. Иззи вырывался и старался не смотреть вокруг. Где–то впереди был маленький ребенок, и ему требовалась помощь. Малышу нужен был спаситель, который сумел бы утешить хрупкое детское сердечко, слишком рано познавшее всю боль одиночества и вселенской пустоты.
Кто–то ударил его по лицу. Щеку обдало жаром. Иззи посмотрел на обидчика, но тут же в его груди что–то больно кольнуло. Перед ним стояла очередная человеческая маска, но сейчас… сейчас это было совершенно не то, что он видел прежде. По белому лицу тянулись красные струи дождя, словно кровь, сочившаяся из разбитой головы. Незнакомец багровел, превращаясь в чудовище, лишь отдаленно напоминающее человеческое существо. Иззи обернулся на мгновение и увидел, что все люди вокруг заливались багровой тягучей жидкостью, словно кто–то там, сверху, решил окропить землю кровью.
Собрав все свои силы, Голдмен бросился со всех ног и тут же повалил на землю нескольких прохожих. Они выглядели как жертвы автокатастрофы: изуродованные, стонущие несуществующими губами, тянувшие к нему руки, пытающиеся ухватиться за нити ускользающей жизни. Толпа делала все возможное, чтобы Иззи не успел добраться до плачущего ребенка.
Но он шел.
Упрямо, стиснув зубы и рыча, как дикий раненый зверь, Голдмен пробирался вперед, и люди один за другим валились под его поступью. Он шел по мягким телам, и с каждым новым шагом их становилось все больше. Они выстилались красной дорожкой по его следу, а те, кто остался стоять, пытались вцепиться в него окровавленными пальцами.
Вновь грянул гром.
– Где ты?! Я тебя не вижу! Пожалуйста… пожалуйста, покажись! – Кричал он ребенку и чувствовал, как противная сладковатая вода с привкусом железа попадала в рот. Она струилась по лицу, и Иззи отчаянно старался не думать о том, что эта жидкость похожа на кровь.
Малыш плакал, но был уже близко. Голдмену казалось, что стоит оттолкнуть еще дюжину красных тел, и он увидит его. Увидит и спасет. Да… чего бы это ему не стоило… он спасет его…
Он должен…
Очередной был гораздо сильнее прежнего. Били кулаком, расчетливо и безжалостно. Заныли скулы, но Иззи это было неважно. Он наотмашь ударил в ответ, и прямо перед ним повалился человек, схватившийся за лицо. Было видно, как пальцы в приступе отчаянья пытались собрать разбитую маску.
Иззи шел, словно пробирался сквозь трясину. Так идут корабли в дьявольский шторм, застигший их безмятежной и ничего не предвещающей ночью. Где–то впереди замаячила слабая надежда. Голдмен знал, что до малыша осталось совсем чуть–чуть… совсем…