Страница 39 из 51
XX. Отдай мое дитя!
Принцесса Рошана купила себе летний дворец по другую сторону Босфора и переехала туда. По секрету говорили, что она ищет уединения, чтобы дать время смолкнуть насмешкам, которые везде преследовали Рошану после приключения с Сади. Но ее богатство позволяло ей украсить свое уединение всем, что только могли дать деньги. Особенно роскошным был перед дворцом парк, в котором принцесса любила проводить время. Мрачная ненависть наполняла сердце Рошаны. Она уже знала, что Сади-паша освобожден, выздоровел и снова соединился с Рецией. Но она торжествовала, что отравила смертью ребенка полное счастье ненавистных ей людей. Однажды вечером, когда принцесса по обыкновению гуляла в парке, к ней подбежали несколько служанок с удивленными, испуганными лицами и сообщили, что приехал Сади-паша. Рошана сейчас же догадалась, что привело к ней Сади. По ее отвратительному лицу пробежала улыбка, глаза засверкали. В это мгновение Сади уже подходил к принцессе, и прислужницы отступили. Если бы покрывало не скрывало лица принцессы, то видно было бы, как она побледнела при виде Сади. Увидев Сади, Эсма задрожала. Сердце ее трепетало при мысли о ребенке, и в то время как другие служанки пошли во дворец, Эсма спряталась за деревьями, чтобы подождать Сади. -- Ты удивлена, принцесса, что снова видишь меня у себя, -- говорил между тем Сади, поклонившись Рошане. -- Поверь мне, что этого бы не случилось, если бы меня не привела сюда необходимость. -- К чему это вступление, -- гордо перебила его принцесса, -- ты явился ко мне как проситель, и меня удивляет, что после всего, что было, у тебя хватает смелости просить меня о чем-то! Сади побледнел, услышав эти оскорбительные слова. -- Сади еще ни разу ни о чем не просил тебя, -- сказал он дрожащим голосом, -- и сегодня он явился не с просьбой, а с требованием! Я явился, сознавая свое право, а не как проситель. Я требую у тебя обратно мое дитя, которым ты завладела недостойным образом... -- Остановись! Что ты осмелился мне сказать? -- Истину! Ты сама созналась мне, что завладела моим ребенком, -- продолжал Сади, -- я пришел потребовать его у тебя назад! -- Как приходил ко мне требовать мою невольницу, но опыт научил меня! Невольницу ты взял у меня, но ребенка тебе взять не удастся! -- Значит, ты не хочешь отдать мне мое дитя, так подло похищенное тобой? -- Говори осторожнее, не то я прикажу слугам вытолкать тебя из своего дворца, несмотря на то, что ты паша! -- гордо сказала принцесса. -- Мои слуги принесли мне ребенка из пустого дома толковательницы снов Кадиджи! Чем докажешь ты, что этот ребенок твой? Сади невольно вздрогнул при виде злобы этой женщины и мысленно поблагодарил Аллаха, что вовремя вернулся к Реции. -- Моя любовь к ребенку должна служить достаточным доказательством, -- отвечал он. -- Перестань бороться со мной, мне ничего от тебя не надо, кроме ребенка! Отдай мне его, и ты никогда больше меня не увидишь! -- Ни о какой борьбе между нами не может быть и речи, так как я -- принцесса, а ты -- выскочка, которому я напрасно оказывала милость. Теперь место милости занял гнев! -- Итак, ты хочешь перенести свою месть на безвинное существо? Неужели ты -- женщина, а не зверь? -- Ты не получишь ребенка, не думай тронуть меня или заставить отказаться от моего решения! -- В таком случае пусть султан рассудит нас! -- с угрозой вскричал Сади. -- Будь ты мужчина, спор между нами решило бы оружие! -- Ты осмеливаешься угрожать султаном мне, принцессе! -- вскричала с гневом Рошана. -- Так знай же, что твоего ребенка нет уже в живых, я приказала убить его! Теперь иди к султану! -- Да накажет тебя Аллах! -- вскричал Сади, вздрогнув при этом ужасном известии. Злодейка принесла невинное дитя в жертву своей мести! Этого не в силах был вынести Сади. -- Горе тебе! -- сказал он дрожащим голосом. -- Аллах, защищающий невинных детей, накажет тебя! Я с отвращением отворачиваюсь от тебя! И никогда нога моя не переступит порога твоего жилища! -- Я поклялась разбить твое счастье, и мне это удалось! -- Аллах рассудит нас, это мое последнее слово, -- сказал Сади, поворачиваясь, чтобы уйти. Между тем наступил вечер. Сади шел как можно быстрее, торопясь оставить это проклятое место. Проходя мимо кустарников, он вдруг увидел перед собой Эсму, с мольбой протягивающую к нему руки. -- Выслушай меня, паша, -- прошептала она, -- никто не должен знать, что я говорю с тобой, не то я погибла безвозвратно. -- К чему ты подвергаешь себя этой опасности? -- спросил Сади. -- Потому что я должна тебе сознаться! Сади сейчас же подумал о своем ребенке. -- В чем? -- поспешно спросил он. -- Не так громко, заклинаю тебя! Никто не должен знать, что я здесь говорю с тобой! То, что я хочу тебе передать -- глубочайшая тайна. Принцесса дала мне твое дитя, чтобы я убила его. -- Так, значит, ты была исполнительницей этого ужасного преступления! -- Она приказала мне утопить ребенка! -- Ужасно! У этой принцессы нет сердца, как у остальных людей! -- Она угрожала мне смертью, если я не исполню ее приказание. Ты знаешь мою повелительницу, благородный паша, она непреклонна и ужасна в гневе, она приказала бы меня убить, если бы я ослушалась ее, но в то же время я почувствовала сострадание к невинному ребенку. -- У тебя сострадательное сердце! Но говори скорее, что ты сделала? -- Это было не так давно, ночь была бурная! Я подошла к берегу и хотела бросить ребенка в воду. Сердце у меня сильно билось, я со страхом оглянулась вокруг, не подсматривают ли за мной. Я не знала, что мне делать, и была, как безумная. Я положила ребенка в тростник, но потом снова вернулась, боясь, что кто-нибудь бросит бедняжку в воду. Когда я увидела стоявшую поблизости лодку, я, сама не знаю как, положила ребенка в лодку и оттолкнула ее от берега... -- Ты отвязала лодку? -- Да, отвязала! -- И положила ребенка в пустую лодку? -- Да, я не могла сделать ничего другого, я даже сама не знаю, почему поступила именно так. -- Но ребенок, без сомнения, погиб, он нашел смерть в волнах. -- Я должна была сознаться тебе во всем! -- Несчастная Реция, -- прошептал Сади, -- я не могу дать ей никакой надежды. -- Ах, я думала, что поступаю справедливо, я поручила ребенка покровительству Аллаха! Какой-то тайный голос говорит мне, что твой ребенок жив! -- Твоя надежда обманчива! Я не обвиняю тебя в случившемся, Эсма, я знаю, что ты должна была повиноваться! -- Ты прошаешь меня, благородный паша? -- Не ты виновата! -- отвечал Сади и пошел прочь. Эсма поглядела ему вслед и исчезла в кустах. Около дворца Сади ждал экипаж, в который он сел и отправился в город. Мы не будем описывать чувства, с которыми Сади возврашался домой, они вполне понятны. Доехав до дома, он поспешно выскочил из кареты, но едва переступил порог, как навстречу ему в смятении кинулись прислужницы гарема с выражением испуга и ужаса. В доме слышны были крики печали. Сади был удивлен. Что бы это значило? Неужели его ждало новое несчастье? К нему подошла старая смотрительница гарема, в отчаянии ломая руки. Сади сейчас же подумал, что, вероятно, что-нибудь случилось с Рецией, что, вероятно, здоровье ее ухудшилось! -- Чего вы кричите? -- спросил он. -- Говорите, что случилось в мое отсутствие? -- Увозил ли ты нашу милостивую повелительницу, знаешь ли ты, где она находится? -- спросила старая прислужница. Сади с удивлением посмотрел на нее. -- Ты ведь знаешь, что я уехал один! -- сказал он, -- Где моя жена? Крики и плач усилились. -- Ах, господин, помоги нам! -- вскричала старая смотрительница гарема. -- Наша повелительница исчезла! -- Реция? Она оставила дом? -- Никто из нас не видел этого. -- Когда это случилось? -- Слушай, благородный паша! Час тому назад наша госпожа приказала нам идти обедать, -- начала старая смотрительница. -- Мы спокойно обедали, как вдруг нам послышался шум в передней, будто чьи-то шаги. Я открыла дверь, в передней было темно, тем не менее, мне показалось, что там был какой-то человек. Я вскрикнула, тогда незнакомец повернул ко мне голову, и на лбу его что-то засверкало. -- Это был Золотая Маска? -- Да, благородный паша. Никто не знал, как он сюда вошел. Я поспешно захлопнула дверь... -- Ты испугалась Золотой Маски? -- Никто не знает, что это такое! -- Золотая Маска делает только добро! -- Остальные прислужницы разбежались! Я осталась одна! -- Какая глупость! Чего они разбежались? -- Они боялись таинственного посетителя! Тогда до меня вдруг долетел слабый крик из комнаты нашей госпожи! Я была одна, прости меня, господин, со страха я была неспособна на что-нибудь решиться! Но, наконец, я собралась с мужеством, взяла свечу и пошла в комнату госпожи! Но, о ужас!.. -- Что случилось? -- Непонятная вещь, благородный паша! Комната была пуста, наша госпожа исчезла! -- Реция... Моя Реция... Исчезла? -- вскричал Сади. -- Звала ли она кого-нибудь из вас? -- Никто ничего не знает, никто ничего не видел, так как все служанки убежали в дальние комнаты. Тогда Сади бросился в комнаты. Что произошло в его отсутствие? Что значило появление Золотой Маски? Он вошел в комнаты Реции, они были освещены, но везде было пусто! Напрасно Сади звал Рецию, никто не отвечал на его зов! До его слуха долетали только слезы и жалобы служанок. Перед Сади была неразрешимая загадка: что произошло? Куда могла Реция отправиться так неожиданно, что даже не сказала об этом своим прислужницам? Не поспешила ли она ему навстречу? Или, может быть, она не могла дозваться прислужниц, испуганных появлением Золотой Маски? На все эти вопросы не было ответа. Сади поспешно оставил дом. Ночь уже наступила. Он искал Рецию, безуспешно бродя повсюду, все еще надеясь, что она пошла ему навстречу. Но проходил час за часом, а он не мог найти никаких следов исчезнувшей. В смертельном страхе Сади поспешил обратно домой, надеясь, что за это время Реция успела вернуться, но он нашел только плакавших прислужниц. Реция исчезла бесследно! Наступило утро, а Сади все еще напрасно ждал возвращения возлюбленной! Что с ней случилось? Что могло заставить Рецию покинуть его, не оставив никакого знака? В ее верности Сади ие сомневался, он боялся нового несчастья...