Страница 3 из 51
4Признаться, я любила этот дом.В нём свой балет всегда вершила лёгкость.О, здесь углы не ушибают локоть,здесь палец не порежется ножом.Любила всё: как медленно хрустятшелка хозяйки, затененной шарфом,и, более всего, плененный шкафом —мою царевну спящую – хрусталь.Тот, в семь румянцев розовевший спектр,в гробу стеклянном, мёртвый и прелестный.Но я очнулась. Ритуал приветствий,как опера, станцован был и спет.5Хозяйка дома, честно говоря,меня бы не любила непременно,но робость поступить несовременночуть-чуть мешала ей, что было зря.– Как поживаете? (О блеск грозы,смирённый в слабом горлышке гордячки!)– Благодарю, – сказала я, – в горячкея провалялась, как свинья в грязи.(Со мной творилось что-то в этот раз.Ведь я хотела, поклонившись слабо,сказать:– Живу хоть суетно, но славно,тем более что снова вижу вас.)Она произнесла:– Я вас браню.Помилуйте, такая одаренность!Сквозь дождь! И расстояний отдаленность! —Вскричали все:– К огню ее, к огню!– Когда-нибудь, во времени другом,на площади, средь музыки и брани,мы свидимся опять при барабане,вскричите вы:«В огонь ее, в огонь!»За всё! За Дождь! За после! За тогда!За чернокнижье двух зрачков чернейших,за звуки с губ, как косточки черешен,летящие без всякого труда!Привет тебе! Нацель в меня прыжок.Огонь, мой брат, мой пёс многоязыкий!Лижи мне руки в нежности великой!Ты – тоже Дождь! Как влажен твой ожог!– Ваш несколько причудлив монолог, —проговорил хозяин уязвленный. —Но, впрочем, слава поросли зеленой!Есть прелесть в поколенье молодом.– Не слушайте меня! Ведь я в бреду! —просила я. – Всё это Дождь наделал.Да, это Дождь меня терзал, как демон.Да, этот Дождь вовлек меня в беду.И вдруг я увидала – там, в окне,мой верный Дождь один стоял и плакал.В моих глазах двумя слезами плаваллишь след Дождя, оставшийся во мне.6Одна из гостий, протянув бокал,туманная, как голубь над карнизом,спросила с неприязнью и капризом:– Скажите, правда, что ваш муж богат?– Богат ли муж? Не знаю. Не вполне.Но он богат. Ему легка работа.Хотите знать один секрет? – Есть что-тонеизлечимо нищее во мне.Его я научила колдовству —во мне была такая откровенность, —он разом обратит любую ценностьв круг на воде, в зверька или траву.Я докажу вам! Дайте мне кольцо.Спасем звезду из тесноты колечка! —Она кольца мне не дала, конечно,в недоуменье отстранив лицо.– И, знаете, еще одна деталь —меня влечет подохнуть под забором.(Язык мой так и воспалялся вздором.О, это Дождь твердил мне свой диктант.)7Всё, Дождь, тебе припомнится потом!Другая гостья, голосом глубоким,осведомилась:– Одаренных Богом кто одаряет?И каким путем?Как погремушкой, мной гремел озноб:– Приходит Бог, преласков и превесел,немного старомоден, как профессор,и милостью ваш осеняет лоб.А далее – летите вверх иль вниз,в кровь разбивая локти и коленкио снег, о воздух, об углы Кваренги,о простыни гостиниц и больниц.Василия Блаженного, в зубцах,тот острый купол помните? Представьте! —всей кожей об него!– Да вы присядьте! —она меня одернула в сердцах.8Тем временем, для радости гостей,творилось что-то новое, родное:в гостиную впускали кружевное,серебряное облако детей.Хозяюшка, прости меня, я зла!Я всё лгала, я поступала дурно!В тебе, как на губах у стеклодува,явился выдох чистого стекла.Душой твоей насыщенный сосуд,дитя твое, отлитое так нежно!Как точен контур, обводящий нечто!О том не знала я, не обессудь.Хозяюшка, звериный гений твойв отчаянье вседенном и всенощномнад детищем твоим, о, над сыночкомвеликой поникает головой.Дождь мои губы звал к ее руке.Я плакала:– Прости меня! Прости же!Глаза твои премудры и пречисты!9Тут хор детей возник невдалеке:– Ах, так сложилось время —смешинка нам важна!У одного еврея —хе-хе! – была жена.Его жена корпеланад тягостным трудом,чтоб выросла копейкавеличиною с дом.О, капелька металла,созревшая, как плод!Ты солнышком вставала,украсив небосвод.Всё это только шутка,наш номер, наш привет.Нас весело и жуткорастит двадцатый век.Мы маленькие дети,но мы растём во сне,как маленькие деньги,окрепшие в казне.В лопатках – холод милыйи острия двух крыл.Нам кожу алюминий,как изморозь, покрыл.Чтоб было жить не скушно,нас трогает поройискусствочко, искусство,ребёночек чужой.Родителей оплошностьискупим мы. Ура!О, пошлость, ты не подлость,ты лишь уют ума.От боли и от гневаты нас спасешь потом.Целуем, королева,твой бархатный подол.