Белла Ахмадулина

Зима

О жест зимы ко мне,холодный и прилежный.Да, что-то есть в зимеот медицины нежной.Иначе как же вдругиз темноты и мукидоверчивый недугк ней обращает руки?О милая, колдуй,заденет лоб мой сновацелебный поцелуйколечка ледяного.И всё сильней соблазнвстречать обман доверьем,смотреть в глаза собаки приникать к деревьям.Прощать, как бы играть,с разбега, с поворота,и, завершив прощать,простить ещё кого-то.Сравняться с зимним днём,с его пустым овалом,и быть всегда при нёмего оттенком малым.Свести себя на нет,чтоб вызвать за стеноюне тень мою, а свет,не заслонённый мною.1961

Маленькие самолёты

Ах, мало мне другой заботы,обременяющей чело, —мне маленькие самолётывсё снятся, не пойму с чего.Им всё равно, как сниться мне:то, как птенцы, с моей ладониони зерно берут, то в домеживут, словно сверчки в стене.Иль тычутся в меня ониносами глупыми: рыбёшкатак ходит возле ног ребёнка,щекочет и смешит ступни.Порой вкруг моего огняони толкаются и слепнут,читать мне не дают, и лепетих крыльев трогает меня.Ещё придумали: детьмико мне пришли и со слезами,едва с моих колен слезали,кричали: «На руки возьми!»А то глаза открою: в рядвсе маленькие самолёты,как маленькие Соломоны,всё знают и вокруг сидят.Прогонишь – снова тут как тут:из темноты, из блеска ваксы,кося белко́м, будто таксы,тела их долгие плывут.Что ж, он навек дарован мне —сон жалостный, сон современный,и в нём – ручной, несоразмерныйтот самолётик в глубине?И всё же, отрезвев от сна,иду я на аэродромы —следить огромные те громы,озвучившие времена.Когда в преддверье высотывсесильный действует пропеллер,я думаю – ты всё проверил,мой маленький? Не вырос ты.Ты здесь огромным серебромвсех обманул – на самом делеты крошка, ты дитя, ты елезаметен там, на голубом.И вот мерцаем мы с тобойна разных полюсах пространства.Наверно, боязно расстатьсятебе со мной – такой большой?Но там, куда ты вознесён,во тьме всех позывных мелодий,пускай мой добрый, странный сонхранит тебя, о самолётик!1962

Сказка о дожде в нескольких эпизодах с диалогами и хором детей

1Со мной с утра не расставался Дождь.– О, отвяжись! – я говорила грубо.Он отступал, но преданно и грустновновь шёл за мной, как маленькая дочь.Дождь, как крыло, прирос к моей спине.Его корила я:– Стыдись, негодник!К тебе в слезах взывает огородник!Иди к цветам!Что ты нашёл во мне?Меж тем вокруг стоял суровый зной.Дождь был со мной, забыв про всё на светеВокруг меня приплясывали дети,как около машины поливной.Я, с хитростью в душе, вошла в кафеи спряталась за стол, укрытый нишей.Дождь под окном пристроился, как нищири сквозь стекло желал пройти ко мне.Я вышла. И была моя щеканаказана пощёчиною влаги,но тут же Дождь, в печали и отваге,омыл мне губы запахом щенка.Я думаю, что вид мой стал смешон.Сырым платком я шею обвязала.Дождь на моём плече, как обезьяна, сидел.И город этим был смущен.Обрадованный слабостью моей,Дождь детским пальцем щекотал мне ухо.Сгущалась засуха. Всё было сухо.И только я промокла до костей.2Но я была в тот дом приглашена,где строго ждали моего привета,где над янтарным озером паркетавсходила люстры чистая луна.Я думала: что делать мне с Дождем?Ведь он со мной расстаться не захочет.Он наследит там. Он ковры замочит.Да с ним меня вообще не пустят в дом.Я толком объяснила: – Добротаво мне сильна, но всё ж не безгранична.Тебе ходить со мною неприлично. —Дождь на меня смотрел, как сирота.– Ну, черт с тобой, – решила я, – иди!Какой любовью на меня ты пролит?Ах, этот странный климат, будь он проклят! —Прощенный Дождь запрыгал впереди.3Хозяин дома оказал мне честь,которой я не стоила. Однако,промокшая всей шкурой, как ондатра,я у дверей звонила ровно в шесть.Дождь, притаившись за моей спиной,дышал в затылок жалко и щекотно.Шаги – глазок – молчание – щеколда.Я извинилась: – Этот Дождь со мной.Позвольте, он побудет на крыльце?Он слишком влажный, слишком удлиненный для комнат.– Вот как? – молвил удивленныйхозяин, изменившийся в лице.