Страница 29 из 76
В секторе межведомственной информации информацию, полученную от Пеньковского, разделили на две категории высокосекретных донесений, предназначенных специально для операции. В одной части донесений были собраны документы, которые Пеньковский сфотографировал и послал на Запад. Эта серия была названа «Айронбарк». В другой части было собрано все, что рассказывал Пеньковский об известных личностях и об их комментариях по жизненно важным вопросам. Эта серия получила название «Чикади». В эту серию входили и собственные впечатления Пеньковского по вопросам политического и военного развития, основанные на его источниках информации.
Динамизм и энтузиазм Пеньковского, его широкомасштабное и страстное осуждение советской системы и ее лидеров, проиллюстрированное анекдотами, захватили и ошеломили англо-американскую спецгруппу. Никогда еще не было советского шпиона, подобного ему.
Только после первой встречи спецгруппа познакомилась с материалами, которые Пеньковский передал Винну в Хитроу. Увиденное еще больше взволновало спецгруппу. Документы, похоже, были подлинными и содержали новую информацию. Ни американцы, ни британцы не располагали подобными советскими документами. Информация с разъяснениями Пеньковского должна быть передана соответствующим военным и политикам. В первый раз Пеньковский передал семьдесят восемь страниц «секретных» и «совершенно секретных» материалов, большинство из которых он переписал от руки. Он также дал четыре фотокопии планов строительства пусковых площадок ракетных установок, которые позже, во время карибского кризиса, сыграют решающую роль. Материалы главным образом касались ракет, включая смертоносную V-75, которая в НАТО шла под названием СА-2, Гайдлайн, — зенитный управляемый ракетный снаряд, о котором в то время почти не знали. Пеньковский также передал сведения и характеристики о R-5, R-ll, R-12 и R-14 — ракетах среднего и промежуточного радиуса действия и их наземном оборудовании. На Западе этим ракетам НАТО дало названия: СС-1, СС-4, СС-5 и СС-6. Он передал также оперативный шифр для разведывательных терминов и пять страниц материалов по поводу «ошибочных действий Хрущева, сокращения армии и урезывания заработной платы и пенсий военным».
Во время разговоров с Пеньковским постоянно чувствовалось его стремление к признанию и одобрению со стороны Запада. Его необъятное «эго», желание стать лучшим шпионом в истории после каждой встречи валили с ног от усталости членов спецгруппы. Затем приходилось расшифровывать «улов».
Бьюлик попросил в штабе для Пеньковского фотокамеру «Минокс», чтобы тот без труда мог копировать секретные документы. Пеньковский рассказал также членам спецгруппы об украденной документации по американскому оружию, которую видел в библиотеке секретной литературы ракетных сил, и предложил ее перефотографировать. Изучив эту документацию, контрразведка ЦРУ могла бы установить, откуда она взялась, и вышла бы на агентов, которые передали ее Советам. Пеньковский был слишком многословен; члены спецгруппы пытались усвоить и отобрать информацию, которую во время встречи он им передавал. Кайзвальтер работал над переводом магнитофонных записей встреч, а группа МИ-6 в Лондоне переводила предоставленные Пеньковским документы.
На следующий вечер, 21 апреля, в 21.25 Пеньковский вернулся в комнату в «Маунт Роял», где происходила встреча. Первоначальная настороженность членов спецгруппы отступила, сменилась профессиональным признанием его честных намерений и стремлением максимально эффективно использовать предоставленное время.
Пеньковский пришел на встречу после ужина в советском посольстве с сотрудником ГРУ, который во всех подробностях обрисовал работу ГРУ в посольстве на Кенсингтон. Пеньковский передал имена, должности и места, где работают сотрудники ГРУ в Лондоне. По мере продолжения разговора с группой спецслужб становилось все более очевидным, что Пеньковский со своим коллегой из ГРУ выпили во время ужина не меньше полбутылки коньяка. Отвечая на прямые вопросы или рассказывая о чем-то личном, Пеньковский отвлекался больше, чем во время первой встречи, но казался отнюдь не пьяным, а лишь возбужденным от осознания того факта, что он мстит, выдавая тайны советской военной мощи и организации системы разведки.
Во время перерыва в разговоре Пеньковский подписал акт вербовки, соглашаясь тем самым работать на американское и английское правительства. Это был стандартный контракт на вербовку агентов с обеих сторон, но скорее Пеньковский, нежели его наниматели, был инициатором его подписания. Ему хотелось заслужить доверие британской и американской служб. Акт был составлен членами спецгруппы. В нем говорилось:
1. Я, Пеньковский Олег Владимирович, полковник Советской армии, настоящим предлагаю свои услуги правительствам Соединенных Штатов Америки и Великобритании отныне и впредь начиная с 21 апреля 1961 года. Обязуюсь служить этим правительствам верой и правдой и приложить все силы для выполнения приказов, переданных мне представителями данных правительств.
2. Обязуюсь работать на правительства Соединенных Штатов Америки и Великобритании от их имени в СССР, пока моя работа будет нужна. После я обращусь к правительствам Соединенных Штатов и Великобритании с просьбой предоставить мне и членам моей семьи политическое убежище и гражданство одной из этих стран, а также положение в выбранной мной стране в соответствии с моим званием и оказанными услугами.
3. Впредь считаю себя солдатом свободного мира, борющегося за дело человечества в целом и за освобождение народа России, моей родины, от тирании.
4. Настоящим заявляю, что подписываю этот акт, осознавая всю его важность и проявляя свою собственную волю.
Документ был составлен более подробно, чем обычный контракт между агентом и его нанимателем. В большинстве случаев такие контракты навязываются агенту, чтобы еще больше стимулировать его решение работать. Этим подчеркивается, что пути назад нет и что агент уже не может изменить свое решение. В акте Пеньковского говорилось, что он полностью осознает дело, на которое идет, и его важность. Это был символ его новой роли, реализации его возможностей и расплаты.
Подписав контракт, Пеньковский успокоился и перечислил членам спецгруппы задания ГРУ, которые ему поручили выполнить в Англии. Предполагалось, что он разберется со своими контактами в Великобритании и оценит их агентурную потенциальную ценность, сообщив потом об этом резиденту ГРУ в Лондоне. Вдобавок ему нужно было сообщить о методах, которые использовала контрразведка против их делегации. И, наконец, Пеньковскому нужно было собрать информацию технического порядка по ряду вопросов, включая перегонку морской воды в питьевую, изготовление искусственного меха, успехи Великобритании в производстве синтетической резины и новые технологические процессы в металлургии и машиностроении.
Пеньковскому не терпелось обсудить, каким образом добытые им и переданные спецгруппе секретные военные сведения могли быть использованы Соединенными Штатами и Великобританией, не скомпрометировав его самого. На карту была поставлена его собственная безопасность. Если о переданном им материале станет широко известно, то до Москвы дойдут слухи, что у американцев и англичан появился новый хороший источник. Тогда начались бы широкомасштабные поиски этой утечки, как и в случае с американцами, которые рвались выследить того, кто передал в руки Советов американские военные публикации. Возникла классическая дилемма для разведчиков: как держать агента на месте, пользоваться его сведениями и защищать его от возможного засвечивания.
Главной темой второй встречи были технические вопросы работы ГРУ. Пеньковский переписал от руки последний список кличек оперативников ГРУ и объяснил членам спецгруппы, как им пользоваться. Он дал точное описание оперативных машин ГРУ, в основном иностранных марок, которые находились на автобазе ГРУ на улице Грицевец, в двух кварталах от Министерства обороны, недалеко от Арбата.
Пеньковский гордо заявил, что целых тридцать часов обдумывал, как не попасться агентам иностранной контрразведки.