Страница 61 из 71
Без Трака нас охватило мрачное ожидание. Оно становилось все более гнетущим, пока кто-то наконец не пошутил о том, как парень по имени Страйпс расплакался, как ребенок, когда упали бомбы.
— Да ну, это ерунда, — ответил лысый мужчина с козлиной бородкой. — Вы еще не видели, как к выходу понесся Бостон. Можно было подумать, что у него загорелись ботинки.
Несколько нервных смешков.
Они называли друг друга женскими именами. Сэлли. Мэри. Смеялись над тем, как кто-то обмочился или сорвался. Это звучало грубо и бестактно, но мне было все равно. Чтобы взять себя в руки, начинаешь говорить о чем угодно.
Я вспомнила, как Джек смеялся в туннелях после взрыва, и задалась вопросом: может, только это и оставалось? Когда все становилось настолько плохо и страх поглощал все, даже жестокость снова начинала казаться забавной. Не обязательно искать этому объяснение.
Мы перебрали припасы, поели спасенных крекеров и мясных консервов и стали дожидаться покрова темноты, чтобы пробраться в реабилитационный центр к Ребекке. То, что мы решили остаться, подарило нам передышку от обвинений; также нам выдали камуфляж, запас еды и два пистолета. Парень со склада, все еще покрытый пылью с дорожками пота, застенчиво подошел ко мне и протянул сестринскую форму, которую ему удалось прихватить с собой.
— Подумал, тебе снова может это пригодиться, — сказал он. Его лицо светилось надеждой.
Я виновато поблагодарила его, понимая, что уже поздно изменять сказанное ранее.
* * *
Чтобы увеличить свободное место в грузовике доставки, из него забрали и перенесли в наше укрытие два водяных коллектора. Вода в них была непригодной для питья, поэтому мы использовали ее, чтобы смыть с себя грязь и кровь.
Пока я ждала в очереди, мне на глаза попался Чейз, который вместе с Шоном отошел от остальных. Они тихо переговаривались у стены, прикрытые рваным занавесом серой изоляции, свисавшей с потолка. Хоть я не слышала их слов, Шон активно жестикулировал, будто пытался настоять на чем-то, и любопытство заставило меня покинуть очередь, чтобы узнать, почему плечи Чейза оборонительно горбились, а его большой палец постукивал по бедру. Не успела я подойти к ним, как Чейз прервал разговор и решительно удалился.
— В чем дело?
При звуке моего голоса голова Шона резко вздернулась. Он бросил вслед Чейзу взгляд, а затем объяснил, как нам пробраться в реабилитационный центр.
Когда он закончил, в моей голове пульсировало еще сильнее, чем раньше.
Без сопровождения Сестры пациента из заведения не выпустят, поэтому Такер и Шон заявят, что помогают мне в транспортировке Ребекки в дом Сестер спасения, где она сможет посвятить свою жизнь служению. Такер знал одного из солдат, что заправляли в центре, и был уверен, что этот парень пропустит нас внутрь. Главное, чтобы он не слышал о позорном увольнении.
Чейз с нами не пойдет.
— Дезертирам понадобилось двадцать секунд, чтобы узнать его, — пытался объяснить Шон.
— Не думаешь, что на базе тоже могут быть солдаты, которые его помнят?
Итак, Чейз превратился в обузу, и план спасения зависел от меня.
Ему это понравится.
Я молча отправилась искать уединения в женском туалете. Минуты потеряли значение, пока я стояла возле раковины, соединив колени и уставившись вперед невидящим взором. На моем лице застыло пустое выражение, и оно не было ложью. Я не чувствовала ничего. Ни ярости. Ни отчаяния. Ничего. Я поставила в раковину ведро с водой и с отсутствующим видом мыла ладони, руки, волосы, на которых засохла кровь, наблюдая, как на старое и забытое керамическое покрытие падали красные и черные капли.
Зеркало передо мной было испещрено безобразными черными цветами коррозии, и в одном из них что-то шевельнулось — отражение пустых кабинок за моей спиной. Я обернулась, и мир закружился вместе со мной, заставив меня схватиться за край раковины с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
На полу, согнув под острыми углами ноги в коленях и зажав между ними руки, сидел Такер. Окутанный тенью, он прислонялся к двери кабинки и был столь неподвижен, что мог бы показаться частью комнаты. И все равно я не могла поверить, что не заметила его.
Долгое мгновение мы смотрели друг на друга, пока я наконец не задала вопрос, звеневший в моем мозгу:
— Что ты здесь делаешь?
Его плечи поднялись в долгом натужном вздохе, но голос прозвучал слабо. Обреченно.
— То же, что и ты. Провожу немного столь нужного мне времени наедине с собой.
— Что ты здесь делаешь? — повторила я. И, когда он не ответил, повторила еще раз.
Он опустил взгляд, и его ноги распрямились.
— Не знаю.
Наклонившись вперед, он сложился в талии, подобно марионетке, у которой перерезали ниточки, и начал дрожать. Во мне мгновенно поднялись противоречивые желания. Уйти. Заставить его каким-то образом сказать правду. Присесть, понизить голос и сказать что-то успокаивающее. Так как все эти порывы обладали одинаковой силой, я не посмела отпустить раковину.
Он лжец.
Он был в туннелях вместе с нами.
Я медленно и осторожно, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро встать, пригнулась.
— Тогда скажи мне то, что знаешь.
Он поднял взгляд. Его глаза были красными, а лицо — покрыто пятнами, и в этот миг он показался таким юным, что я едва его узнала. Тыльной стороной ладони он вытер нос.
— Меня срезали, — произнес он со слабым смешком. — Во мне было все, чего они хотели, но они срезали меня.
— ФБР, — дошло до меня.
— Каждый тест. Каждый уровень. Я был безупречен. Но они видели только Дженнингса. Они хотели его. Он намеренно все срывал, но они все равно хотели заполучить его. Это казалось невероятным.
Чейз рассказывал мне, как восставал против системы, пытаясь вернуться домой, но это разожгло в командовании еще большее желание сломать его. Когда он наконец подчинился, это было ради моей защиты. Я не ожидала, что Такер заговорит об этом сейчас.
— Знаешь, я ведь рано записался. Еще до совершеннолетия, — продолжил он. — Как только смог. Я ждал этого дня. Ждал с девяти лет.
— Что произошло, когда тебе было девять? — услышала я свой вопрос.
— Война, — горько ответил Такер. Он медленно покрутил ступней и поморщился. — У моего отца была бакалейная лавка. Небольшой магазинчик, не из сетевых, а такой, что первым пошел ко дну, когда экономика рухнула. Мы потеряли все. — Он поднял взгляд. — Машину отца. Потом — другие вещи. Дом. Мать тоже осталась без работы. Нам приходилось получать талоны на питание и стоять в очередях за едой, которую мы раньше продавали.
Мои икры начали уставать, и я неохотно встала на колени, ощущая странную увлеченность историей Такера.
— Это был тяжелый удар, — сказал он; его челюсть дернулась. — Так говорила моя мама. "Это был тяжелый удар, Так. Поэтому он столько пьет. Поэтому вышибает из нас дух. Потому что это был тяжелый удар".
Я не хотела слушать это. Не хотела жалеть его. Кого угодно, но не его.
— А затем в город пришли солдаты. — Теперь он казался задумчивым. — И отец получил работу в Horizons, и после этого все стало хорошо. Начальник отца был знаком с вербовщиком, который позже пришел к нам домой, чтобы поговорить со мной о вступлении. Знаешь, это звучало разумно. Тот офицер — он обладал всем, что было у нас раньше. Машинами, домом, и никто ни на кого не кричал. Тогда-то я и решил, что свяжу свое будущее с этим.
— И когда ты увидел, что они творят? Что ты сам творил?
Его глаза встретились с моими с внезапной остротой, и он встал, будто неожиданно вспомнив, кто мы.
Я тоже поднялась и спросила еще раз:
— Почему ты здесь?
Он казался неуверенным.
— Потому что я солдат, — ответил он. — Если я не там, то я — ничто.
Резко открылась дверь, заставив нас обоих вздрогнуть. Держа руки на шее сзади, ко мне подошел Чейз. Когда он заметил своего бывшего партнера, его руки повисли.
Не говоря ни слова, Такер покинул помещение, но сомнение прочно засело глубоко у меня в груди.