Страница 60 из 71
— Беги, — шептал он. — По нам ударили. Мэгз убита. Бегите.
Я прикоснулась к его руке. Она была холодна, как лед. Я смутно вспомнила, как мне когда-то говорили, что это было признаком шока, и стала активно растирать его руки, надеясь помочь. В моем распухшем запястье разгорелась боль. Потянув, я заставила Джека встать, но он снова прислонился к стене.
Наконец его бормотание прервал какой-то звук. Она начал смеяться. Среди криков и стонов боли его смех прозвучал ошеломляюще.
— Снайпер, — сказал он. А затем снова рассмеялся. — Снайпер, из Ноксвилла.
— Ладно, — произнесла я. — Ты прав. Это забавно.
Он прекратил смеяться и встряхнул головой, будто желая прочистить ее.
— Нам нужно уходить.
— Ну да, — ответила я, толкая его в сторону коридора. — Я в двух шагах впереди тебя.
* * *
По туннелям вести разносились быстро. Через тридцать минут после того, как я появилась из-под завала, разведчик сверху передал по рации сообщение, что на взлетном поле находятся солдаты. Они прочесывали территорию, разыскивая безопасные входы в туннели. Сообщение не нуждалось в разъяснениях: военные знали, как мы спустились сюда, значит, как и говорил Трак, кто-то донес на нас или за кем-то проследили. Я надеялась, что не за нами.
Послав Джека вперед, я направилась к Чейзу, но он уже пробирался в мою сторону. Он взял меня на поврежденную руку, и я почувствовала между нашими ладонями скользкий пот и кровь. Не произнося ни слова, мы побежали; сердце колотилось в горле, а на пятки нам наступала судьба. Хватка Чейза не ослабевала ни на мгновение.
По мере того как мы приближались к казармам и выходу, путь становился более свободным от камней и обломков, но потолок снова начал гудеть. Еще один обвал был неминуем. Мы двигались недостаточно быстро.
За спиной послышался грохот — последствия бомбежки, которая ослабила все подземные конструкции. От гула камней и свиста лопающихся труб у меня заложило уши, звуки отдавались в груди, подобно ударам огромного барабана. Пол задрожал, потом как будто приподнялся и накренился, и мы оказались стоящими посреди океана камней и песка, цепляясь друг за друга, чтобы не упасть.
Я заставила себя не оглядываться, но знала, что идет оползень. Он проглатывал горевшие до сих пор фонари по одному, пока сзади наконец не осталась сплошная тьма, а впереди в пляшущих лучах карманных фонариков показались обломки.
Наконец перед нами появились казармы, и Трак метнулся через дверь с надписью "Выход в котельную". Шон ждал. Он жестом приказал, чтобы мы поспешили. Мы пронеслись мимо него, сталкиваясь с людьми, которые уже толпились внутри.
— Стой! Сюда! — прокричал Шон позади меня. Я обернулась и увидела, что по коридору мимо нас шел Такер. Он двигался к выходу на взлетное поле, через который мы спустились сюда, а на его лице было написано отчаяние.
Шон схватил его за рукав и дернул к нам как раз в тот момент, когда казармы поглотил обвал. С визгом и треском под обломками исчез медицинский вагон, а затем вид на туннели внезапно закрыла металлическая дверь. Такер споткнулся, от паники его лицо побледнело и осунулось.
В этом коридоре было влажно и темно, и на моих глазах выступили слезы от кислотных паров горючего. Я вспомнила о пламени возле обвала; вероятно, произошли многочисленные утечки газа. Когда туннели обрушились, воздух стал казаться более плотным и как будто застревал в горле.
— Внимательно! — прокричал Трак и побежал.
Он толчком открыл дверь на лестницу в противоположном конце коридора, и мы поднялись на пять уровней, оказавшись в комнате, полной ржавых труб и паутины в рост человека. По полу шмыгали крысы. В первый раз за свою жизнь я обрадовалась им: мы двигались навстречу жизни. Оползень внизу остановился, и, хоть мы знали, что передышка не будет долгой, в воздухе пронесся общий вздох.
Пройдя через комнату, мы вышли в женский туалет, подобный тем, которые я ребенком видела в старых торговых центрах.
— Я серьезно. — Трак тонко рассмеялся. — В старшей школе моим самым страшным кошмаром было случайно войти в туалет для девочек.
Рука Чейза прикоснулась к моему затылку.
— Ты в порядке?
Он тяжело дышал.
Я кивнула, оглядывая его и Шона в поисках повреждений.
— Где мы? — спросил Такер.
— Возле озера. Мы на темной стороне города — здесь нет электроснабжения, — сообщил Трак. — Бюро сюда не заходит. Худшее, чего нам стоит опасаться, — это потопа.
— После Войны дамбу не стали ремонтировать, — произнес Чейз в ответ на наши непонимающие взгляды.
Когда на Чикаго сбросили бомбы, дамба была уничтожена, и берег озера Мичиган переместился на целый квартал вглубь города. От рухнувших зданий уровень воды поднялся еще выше. Однажды в новостях я видела, как по течению плыли женские вещи.
Трак вывел нас в открытый вестибюль, в левой части которого на разбитом плиточном полу собрались по меньшей мере тридцать человек. Потолок справа рухнул. Над влажным линолеумом свисали провода, лампы дневного света и куски изоляции.
Я думала, что метро пострадало сильно. В спешке я на время забыла, что сделала Война с верхней частью города.
Комендантский час только наступил. Благодаря трещинам в потолке стали различимы приглушенные цвета и тени, и я почувствовала, что наконец-то могу дышать свободно. Я ничего не имела против того, чтобы больше никогда не спускаться под землю.
Врач разбирался с теми, кто получил наиболее сильные повреждения, указывая Джеку, кого из них можно перевозить. Джек определил раненых в снабженческий автомобиль ФБР снаружи. Судя по всему, Джек уже пришел в чувство, но казался слишком смущенным, чтобы обратить на меня внимание.
— Что они здесь делают?
Я вскинулась. Мой взгляд упал на мальчика, которого после бомбежки придавило трубой. Сейчас его нога была завернута в шерстяное одеяло и перевязана эластичными шнурами. Он сидел, прислонившись к дальней стене, получив, очевидно, высокую дозу морфия.
— А ну заткнулся, — рявкнул Джек. — Проследили не за ними.
Значит, мальчик озвучил это обвинение уже не первый раз. Я надеялась, что никто больше не разделял его взглядов.
— Ты думаешь, в этом виноваты мы? — спросил Шон.
— Странное совпадение, — невнятно пробормотал парень. — Сначала объявляется снайпер, а затем туннели взрывают к чертям собачьим.
— Знаешь, нам необязательно было убирать с твоей ноги трубу!
В тот миг мне захотелось во всем признаться, рассказать им, что я не снайпер, что снайпером была Кара, и сейчас, когда она мертва, снайпера больше нет. Но люди в туннелях послушались меня, потому что были уверены в моей значимости, и это, возможно, спасло их жизни. Я не могла забрать свои слова обратно.
В глубине души я понимала, что чикагцам нужно кого-то обвинить. Но мы покинули туннели последними. Мы вместе с ними, обливаясь кровью и потом, спасали людей. Это ничего не значило?
Рядом со мной закипал Чейз. Неразборчивое бормотание выживших стало громче.
Трак, который выходил, чтобы проверить машину, вернулся и разрядил напряжение своей коронной беззубой улыбкой.
— Усаживайтесь поплотнее, дамочки, — сказал он. — Экспресс до промежуточного пункта отходит от станции. Я вернусь за остальными, как только смогу.
Общий стон. Позади останется по меньшей мере половина из нас, некоторые были серьезно ранены.
— Я не еду.
Все взгляды, включая мой, обратились к Такеру.
— Я больше не буду создавать проблемы, — продолжил он. — Если они хотели выкурить снайпера, как говорит пацан, то мы снова подвергнем транспорт опасности. Я останусь. Отвлеку их внимание от переезда.
"Вот уж герой", — подумала я.
— Мы все останемся, — сказал Чейз, бросая на бывшего напарника настороженные взгляды.
— Мы пришли сюда, чтобы забрать кое-кого. Мы не уедем без нее.
Мое сердце отчаянно билось о грудную клетку. Рядом выдохнул Шон.
* * *
Первая партия отправилась на промежуточный пункт в Индиане, и хоть я приняла решение остаться, но не смогла заставить себя смотреть, как они уезжают. В первый раз с того времени, как я узнала правду о маме, мне хотелось отправиться на побережье. Я хотела покоя.