Путь Волка

Жнец дрожал от боли, и Валентайн прижал его к земле ногой, наступив на грудную клетку. От запаха его чуть не стошнило. Хорошо, что он ничего не ел.

— Сукин сын слишком много дергается. Прикончим его, — решил Эвереди, — только в глазки ему посмотрим на секунду, — сказал он, перерезая веревки, стягивающие шею твари, острым кончиком паранга Валентайна.

Лицо Жнеца было месивом. Две выжженные пулями дырки в щеке и на лбу выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи. Черные клыки скалились поверх изрезанной шеи. Его глаза были не розовыми, как можно было бы ожидать от настоящего альбиноса, а черными, со щелками зрачков и желтыми ободками, как у змеи.

Тварь со злостью зашипела на пятерых человек, собравшихся вокруг. Валентайн почувствовал движение под ногой, когда тварь, несмотря на свои раны, все-таки пыталась вырваться. Валентайн посмотрел в глаза капюшонника и почувствовал, что теряется в их черной глубине. Может ли быть что-то чернее, чем эта чернота?

Ему показалось, что он готов поднять ногу с груди твари.

— Эй, спокойно, Дэвид. Ты, кажется, собрался падать в обморок, — услышал он голос, далекий, как северная часть побережья Мексиканского залива.

Валентайн хотел оторвать взгляд от черных щелок-зрачков. Не получалось.

Не сдавайся тьме, — говорил голос внутри его сознания. — Это только черные глаза вороны, клюющей мозги твоего отца.

Он поднял взгляд к светлеющему небу и еще тверже надавил ногой на изуродованный торс.

— Так лучше, Дэвид, — сказал Эвереди, похлопав Валентайна по плечу, — надо следить за этими глазами. На миг ты выглядел как пташка, уставившаяся на змею. Ты видел не капюшонника. Ты смотрел в глаза курианину.

Эвереди наклонился над лицом твари, левой рукой вытаскивая из кармана маленький предмет цилиндрической формы. То была покрытая ржавчиной старая батарейка очень длительного срока действия, вроде тех, изобретенных в 2022 году. На ней все еще был виден рисунок — черный кот, прыгающий через электрическую дугу.

— Вот и снова я, стервец голодный, — с насмешкой произнес Эвереди над злобным лицом, — старому Эвереди надоело твое жужжанье, кровожадная дрянь. Знаю, ты любишь высасывать кровь. А как тебе понравится, если я сделаю вот так?

Он помахал старой батарейкой с рисунком над лицом твари, размахнулся и всадил изогнутый клинок в шею монстра.

Тело под пяткой Валентайна перестало дергаться.

Дэвид осторожно посмотрел вниз, боясь снова наткнуться на взгляд этих зловещих глаз, но ответом ему была новая волна запаха гнили.

Бертона вывернуло, Алистер стоял на коленях, сдерживаясь изо всех сил.

Эвереди воткнул паранг в землю и взял голову твари, осторожно, так, чтобы черный сироп вытек из шеи. Держа за редкие черные волосы, он поднял на вытянутой руке свой трофей, чтобы Волки могли получше его разглядеть.

— Видите, какие зубы черные? Мы эту дрянь «карбонитом» называем. Не то чтоб научный термин. Так. Из кино вроде бы. Прочнее стали. Хорошо пули останавливает. Я видел, как в одного вошла обойма прямо в морду, футов с двух. Тварь всего лишь ослепла, ну, может, еще нюх чуть потеряла, но продолжала на нас двигаться. Да, я про пальцы не сказал. У них такие ногти заостренные, черные, они могут через дверь сейфа пробраться, отдирая железо слой за слоем.

Кот засунул старую батарейку в рот Жнеца и пристроил голову в развилке ближайшего дерева. Глаза твари задергались в глазницах.

— Да дохлый он, пусть это вас не смущает. Просто нервные импульсы или вроде того.

Вернувшись к телу, Эвереди продолжил вскрытие.

Он начал отрывать верхние слои кожи при помощи паранга и разделочного ножа, втыкая маленькие веточки и палочки под кожу так, чтобы порезы не затягивались. Черная смола перестала сочиться после смерти существа, но из трупа вытекло довольно много маслянистой прозрачной жидкости. Алистер по-прежнему стоял на коленях, а Эрнандес вытирал рот тыльной стороной руки. Валентайн подозревал, что никто из них сегодня не будет есть.

— О’кей, слушайте. В человеческом организме есть целая куча всяких приспособлений для переваривания еды. Этим монстрам столько не нужно. Система пищеварения — проще не бывает. Но у них внутри есть большущий пузырь. Видите эту штуку — как медовые соты? — он приоткрыл похожий на губку орган, больший, чем бычья печень. — Эти мелкие мешочки заполняются кровью, как горб верблюда, и, проходя через вот эту штуку, попадают в кровеносную систему. Видите два толстых кабеля, которые спускаются с боков? Это нервные каналы. У него их несколько. У вас он идет по шее, сломать его — и конец. А этому — сломай шею, он только, может, прихрамывать начнет. Потому что у него другие нервные каналы в запасе. Вот откуда их жадные рефлексы и живость. А скелет их гораздо лучше гнется, чем ваш. Как у кошки. И колени у них такие, что могут назад выгибаться, да так, чтобы задействовать каждый мускул в теле для прыжка.

Все тяжелее, чем у нас. Кости, кожа, мускулы. Поэтому они паршивые пловцы. Они могут двигаться по воде, но им нужно активно бить конечностями, так что их издалека слышно, со всем этим плеском. Я этим клоунам на Свободной Территории давно говорю — делайте рвы вокруг всего, что строите, такой ширины, чтобы этим сволочам не перепрыгнуть было. А им лишний раз пошевелиться лень. Я вам говорю, если сотня куриан соберется, они пройдут через Южный округ, как пуля через бумажную мишень.

Валентайн поднял голову. Раз Эвереди высказывался так неожиданно для учителя, ему показалось самым подходящим спросить:

— Тогда почему они этого не делают?

— Не завоевывают нас, ты имеешь в виду? Это одна из загадок для всех. Мы знаем, что каждый курианский босс, принц или хозяин, как они там называются, вырастил себе по тринадцать Жнецов, чтобы кормили его и все такое. Я думаю, им больно, когда убивают их марионеток. Есть какая-то особая связь, позволяющая жизненной силе, которую поглощает Жнец, питать курианина. С годами рассказы о курианах стали запутанными, даже если предположить, что наши предки что-то знали наверняка. Мы соединили два существа — Жнеца и его хозяина — в одну легенду о вампире. Но это «ни о чем не говорит», как любил повторять мой старик. Одно понятно: хозяевам не нравится, когда все их Жнецы в одном месте. Куриане эгоисты. Они не хотят рисковать тем, что на их Жнецах может поживиться другой хозяин. Это заметно по тому, как по-разному организованы их города. Они, может быть, даже дерутся между собой, как мафиозные кланы, если вы слышали, что это такое. Мы можем только надеяться. Они не слишком изобретательны. Они ничего не придумывают. У Ткачей есть на это философский ответ. Они говорят, что куриане деградируют. Становятся как наркоманы, которые ни о чем не думают, кроме следующей дозы. Им ничего не важно, лишь бы энергия поступала. Даже когда они вторглись, у них хорошо пошло вначале. А потом все ухватили по куску земли и начали собирать урожай… с нас. Ну, это все для мыслителей, стратегов и лидеров. Вы, мальчики, — убийцы, и запомните одну вещь: единственное, что может вывести капюшонника из строя раз и навсегда, — это разрушение центральной нервной системы. А это значит, что надо башку снести или взорвать ко всем чертям. Но поскольку эти типы уклоняются быстрее, чем ты качнешься в сторону, не говоря уж о том, чтобы курок нажать, то это нелегко. Надо ловить Жнеца, когда он слегка опьяневший после кормежки или на ярком дневном свете. Если вытащить их на солнце без одежки, им будет так плохо, что можно на куски резать, как пирог. Иногда они впадают в транс, днем или ночью, и это тоже удобный случай, чтобы добраться до них. Моя теория такая: курианский лорд не может контролировать больше одного Жнеца одновременно. А остальные в это время либо на чистом инстинкте бродят, питаются, чем попало, пока не напьются, либо в трансе, пока курианин занимается другим его собратом.

— Сэр, — вмешался Эрнандес, — вы сказали, что другие придут по следу этого. Мы будем с ними драться?

Тень улыбки мелькнула на лице Эвереди.