Передышки не будет!

— Ну, бродить мы тоже обучены, — недовольно поморщился командир.

— Специфика в Зоне очень, так сказать, специфичная, — пробормотал проводник, — одно дело — пески или болота, совсем другое — Зона. Про аномалии слыхали? А их в Зоне много. Какие током бьются, какие огнем жгут, а какие на мелкие кусочки разрывают. И всех их на месте определить нужно — чтобы не вляпаться.

— У нас новейшие приборы с собой…

— И хорошо, и ладно, — кивнул проводник, — хотя бы участки с запредельной радиацией обойдем. В общем, так, начальник, — он поднял взгляд от карты и командир группы вздрогнул — глаза проводника словно дымкой заволокло — сплошные белые пятна без зрачков на смуглом лице, — давай сразу определимся. Главный — ты, это не обсуждается. Но при передвижении в Зоне главный — я. Иначе уже через пару часов от группы в живых останется один проводник.

— Все так серьезно?

— Даже еще серьезнее. Чтобы выжить в Зоне мало уметь стрелять. Хотя и без этого не обойтись. Первое время пускай все за мной наблюдают, учатся.

— Может, сейчас ребят собрать? Расскажешь им…

— Они не поверят. Ты же мне сейчас не веришь? Придется учить на практике, с потерями.

Командир группы попытался сформулировать ответ и не смог. Слишком страшно и обреченно прозвучали слова проводника.

В воздухе раздался шум подлетающих вертолетов.

— В ночь летим? — спросил проводник, — не самое лучшее время для знакомства с Зоной. Отложить нельзя? Хотя бы до утра?

— Приказ, — тщательно пряча раздражение, ответил командир.

— Ага, понимаю. А сочинил его какой-нибудь генерал, которому главное — отчитаться? Спокойно бы переждали до утра здесь, а поутру вылетели…

— Ладно, тут лететь-то сорок минут.

— Кто сказал? Начальник, вам доводили, как несколько лет назад Украина войсковую операцию провела? С красивым названием «Фарватер»? Не доводили? Тогда я расскажу. Пять вертолетов вылетели. Не долетел ни один. Из полсотни бойцов через месяц с трудом эвакуировали четверых. Впечатляет рассказ?

— Откуда знаешь?

— Так я вместе с ними эвакуировался, пятым. Аномалии ведь не только на земле бывают, существуют еще и воздушные. И после каждого выброса их местоположение меняется.

— Выброса?!

— Что, вам и про это не рассказывали?! Собирай народ, начальник, буду вводный инструктаж проводить, иначе нам удачи не видать.

Два вертолета зарулили на стоянку и затихли.

Проводник махнул рукой вышедшим на свежий воздух летчикам — присоединяйтесь! — , подождал, когда военные закурят и сказал:

— Задача у нас, уважаемые чкаловы и терминаторы, предельно простая — живыми долететь до точки высадки. Потом судьба разлучит нас и каждый займется своим делом. Летчики попытаются вернуться на базу, а мы пойдем в Зону выполнять приказ. Сейчас я расскажу вам совершенно невероятные вещи, а вы попытайтесь мне поверить. Каждому моему слову. Иначе даже хоронить будет нечего. Для начала познакомимся. Я — Стрелок. Это не профессия, это кличка. В Зоне вообще нет ни имен, ни фамилий. Добро пожаловать в Зону.

— Звучит как — добро пожаловать в ад, — хмыкнул один из бойцов.

— Поверьте, в аду гораздо безопаснее…

— Вы не пойдете с нами, — это был не вопрос, а утверждение.

— Пойду, — также твердо ответила мадам Волкофф, — за это я плачу вам сумасшедшие деньги.

— Деньги — это, конечно, замечательно, — склонил огромную голову, бритую наголо, мужчина в спортивном костюме, — но дело совсем не в них.

Собеседники сидели на скамейке в крошечном скверике недалеко от Крещатика. Вокруг царила безмятежная тишина, даже не верилось, что всего в сотне метров отсюда опять митингует вечно недовольный всем на свете киевский Майдан Незалежности.

— А в чем?

— Ну, — улыбнулся мужчина, — я бы мог сослаться на суеверие — типа того, как любят говорить моряки про женщин на корабле. Но я не верю в суеверия. Все гораздо проще. Пять мужчин и одна женщина. Нет, исключено. Даже если бы вы были безногим инвалидом в кресле-каталке, я и тогда бы согласился вас взять при одном условии: вы — мужчина.

— Мужской шовинизм? — подняла бровь мадам Волкофф. Мужчина рассмеялся:

— Все дело в физиологии. Наши комбинезоны не рассчитаны для женских… особенностей. Следовательно, чтобы уединиться для самого обычного дела, вам придется снимать его совсем. Представляете, сколько это займет у вас — и нас — времени?

— Я учла это, — кивнула мадам, — и привезла с собой специально сшитый для меня костюм. Срочный заказ в «Коламбии». Я иду с вами.

— Это не все, — поднял руку мужчина, — в моменты уединения за кустиками вас никто не сможет подстраховать. Вот вы присели, а тут кабан выскочил. Или аномалия затягивать начала. Представляете? Не выставлять же рядом с вами охранника — парень чокнется, не зная, куда можно смотреть, а куда нельзя. Еще косоглазие получит…

— Я не стеснительная.

— А я не о вас забочусь, а о своих парнях, — грубо сказал мужчина, — мы друг другу жизни доверяем, между прочим. В общем, так — в группе либо ни одной женщины, либо больше, чем одна. Аванс, который вы так любезно перечислили, я не верну, уж не обессудьте, — он снова рассмеялся.

Мадам Волкофф думала меньше трех секунд:

— Условия принимаются. Приготовьте оружие и боеприпасы для меня… и еще одной женщины. Отправляемся завтра.

— Ого! — поднял бровь мужчина, — и где вы до завтра найдете попутчицу?

— Я, уважаемый Тесак, свои проблемы решаю сама. Где встречаемся?

— А здесь и встретимся. В девять часов. Учтите — будете одна — так и останетесь здесь одна.

— Уже учла…

Новейший сверхскоростной самолет американских ВВС глотал одну за другой мили, словно жаждущий пустынник найденную воду. В тесном салоне среди сваленных на металлическом полу десантных рюкзаков и разнообразного оружия дремали восемь человек. Вернее, дремали семеро. Восьмой в очередной раз вглядывался в карту, светящуюся на экране небольшого планшетника.

— Эй, шеф! — донесся до него сквозь ровный гул моторов голос. Он поднял глаза — проснулся снайпер, — может, к чертям этот режим секретности? Куда летим-то?

А и вправду — к чертям.

— Украина.

— Это Азия или Африка?

— Восточная Европа.

— Да? — удивился снайпер, — там кроме Югославии еще страны есть?

— Там еще много стран, Джо. Например, Россия. А Югославии, кстати, давно уже нет.

Снайпер покрутил головой, изображая изумление:

— И кого нам там нужно убрать?

— Никого убирать не надо, — улыбнулся командир, — просто забрать одну вещицу и свалить обратно. Спи пока. До польской авиабазы еще четыре часа лету. И оттуда еще черт знает сколько до этой чертовой электростанции…. В общем, дольше лететь, чем работать.

— А женщины там красивые?

— Да уж, красивее твоей Мэрилин! — захохотал в углу проснувшийся от разговора радист, — наверняка не такие раскормленные гамбургерами, как она.

— А я вот сейчас тебе ногой глаз выбью, — пообещал снайпер, не двигаясь, впрочем, с места, — вечно ты над моей подругой издеваешься…

— Брейк, парни, — торопливо сказал командир, давясь от внутреннего смеха, — нечего перед работой ссориться.

— Что там за электростанция? — угрюмо спросил пулеметчик. Оказывается, никто и не спал.

Командир пожал плечами:

— Даже и не выговорю название с разбега. Вроде, атомная. На ней в прошлом веке авария была — по CNN передавали как-то. Прилетим на место, вскроем конверт — там должно быть все написано.

— А давайте вскроем его прямо сейчас, — предложил радист.

— Так не интересно, — поморщился снайпер, — интриги не будет. Откроем, а там написано: «Парни, до обеда стащите у туземцев ядерный боезапас и доставьте мне к ланчу. Мистер президент». Или вообще какого-нибудь местного бен-ладена грохнуть…

Все замолчали. В самом деле — в первый раз, что ли, совершать подвиг во имя свободы и демократии…

В Чернигове Шрама, конечно, никто уже не ждал. Чай, не социализм давно, когда с Дальнего Востока летали прямые рейсы на Украину. Теперь только с пересадками. Из-за этих самых пересадок он и опоздал.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте