Страница 13 из 16
— Вон-вон, ваше благородие! — крикнул Карп, указывая на вполне заметный след у самых дверей. — Тащили что-то?
— Веремчук, Стахович, проверьте двери. Остальным следить за окнами. Оружие держать наготове! Давайте!
После дружного нажима плечами дверь подалась и пошла назад. Солдаты удвоили усилия и распахнули ее полностью. В углу под лестницей они нашли ефрейтора. Он был без сознания, но дышал. Разряженное оружие валялось в другом углу, вокруг тускло блестели патроны.
— Лямников, остаешься здесь. Спрячься за дверью. Никого не пропускать!
Подпоручик вытащил из кобуры револьвер, взвел курок и повернулся к солдатам.
— Идем тихо, смотрим в оба!
— Может, тревогу поднять, ваше благородие? — предложил унтер Веремчук. — А ну как супостат не один?
— Нельзя, спугнем. А нам надо его взять живым. Их взять… если целая группа. Пошли…
Кабинет, куда стремился попасть закутанный в черный костюм человек, был разделен на две части. В большей стояли стол, стулья и два телефонных аппарата. В меньшей было несколько огромных сейфов, подпиравших потолок.
Проникнув в кабинет и взломав вторую дверь, злоумышленник с помощью небольшого электрического фонаря осмотрел сейфы, отыскал нужный, извлек из складок одежды связку ключей и набор отмычек и приступил к работе. Фонарик он закрепил на плече, направив свет на замочные скважины. Работал злоумышленник быстро, показывая немалую сноровку в это деле. Однако сейф пока не поддавался.
Акметьев с солдатами осмотрели первый этаж, проверили все кабинеты. Встревоженному дежурному подпоручик объяснил ситуацию и попросил без лишнего шума поднять тревогу. Дежурный покивал и протянул руку к телефону.
— Идем дальше, — скомандовал Акметьев, — к лестнице.
— А если он уже сбежал? — подал голос кто-то из солдат.
Подпоручик не ответил, махнул рукой и первым поспешил вперед.
Сейф открылся с третьей попытки. Злоумышленник внимательно осмотрел содержимое нижних полок, вытащил несколько папок с бумагами, пролистал их, три бросил обратно, а две отложил. Потом быстро закрыл сейф, папки спрятал в небольшую тряпичную сумку, закрепил ее за спиной и поспешил к выходу.
В коридоре было тихо, дежурный так и сидел за столом, положив на него голову, издалека казалось, что он спал. Злоумышленник поспешил к лестнице, сбежал по пролету вниз и… лоб в лоб столкнулся с Акметьевым.
Опешили они оба. Но злоумышленник соображал быстрее. Ударом ноги он отбросил подпоручика назад, и тот, теряя равновесие, сшиб двух солдат. Злоумышленник бросился наверх, выскочил в коридор и увидел в дальнем конце размытые фигур солдат. Снизу по ступенькам бежали патрульные. Его взяли в тиски.
Злоумышленник бросился к окну, резким рывком распахнул его и вскочил на подоконник. Сзади раздался рев:
— Стоять, бисово отродье! Пристрелю!
Похититель вытащил из потайного кармана небольшой предмет размером с крупное яблоко и бросил его под ноги преследователям. Сильная вспышка ударила по глазам подбежавших солдат. Кто-то охнул, кто-то с проклятием закрыл руками глаза. Когда подпоручик подбежал к окну, он увидел только своих людей, топтавшихся на месте и протиравших глаза. Злоумышленника не было.
Акментьев выглянул в окно и услышал слабый вскрик.
…Прыжок на небольшой выступ и второй прыжок с него на землю злоумышленник выполнил ловко и без задержки. Устояв на ногах, огляделся по сторонам и хотел было бежать прочь, но из тени двери выступил рядовой Лямников, оставленный сторожить выход.
Лямников вскинул карабин и внезапно осипшим голосом произнес:
— Стой, поганец! Руки вверх!
Злоумышленник встал, потом вдруг присел и махнул рукой. Это движение Лямников не увидел, но почувствовал сильный удар в шею. Острая боль пронзила горло, Лямников попытался вскрикнуть, но вышел тонкий сип. Солдат упал на землю, не выпустив из рук оружие, и тускнеющим взором увидел удирающую прочь фигуру.
Когда Акметьев сбежал вниз, солдат уже не дышал. Из его горла торчал какой-то странный предмет, перепачканный густой кровью. Враг сумел скрыться.
9
Задержанных в трактире участников драки отвезли в ближайший околоток, где жандармы и лично участковый пристав вместе с околоточными дотошно допрашивали всех без исключения.
После допроса драчунов увозили в Литовский замок. Назад в кутузку никого не возвращали, и остальные задержанные только гадали, что с ними будет.
Паша-Гусь и его сын Гриша-Скок сидели в дальнем углу возле каменного выступа. Гусь скрипел зубами и непрерывно тер грудь — сердце пошаливало. Он морщился, шевелил губами, посылая проклятья легавым, Козырю и подлым дружкам сынка Грини, которых винил во всем.
Скок сидеть на месте не мог, вскакивал, ходил по кутузке — два шага вперед, два назад. Перед глазами все прыгала картинка — лежащее на полу безвольное тело брата и поникший отец, которого оттаскивали жандармы.
«Падла хитрожопая!.. — с ненавистью думал о своем собеседнике Скок. — Сам отвалил, а нас под легавых подставил…»
Упрек был необоснован, ведь собеседник — «товарищ Петр», как он когда-то представился, — предупреждал, чтобы Скок уходил и уводил своих. Но сейчас Григорий ни о чем ином думать не мог. Он сделал еще несколько кругов, невольно подслушал шепот соседей по кутузке. Узнал подручных Козыря, те обсуждали, как им «спрыгнуть» с дела и уйти.
Потом городовой вытащил из кутузки очередного задержанного и потащил его на допрос. Скок прильнул к решетке и увидел, как из дверей околотка выводили двух парней — подручных Козыря и еще одного из завсегдатаев трактира.
Выводивший их жандарм кому-то крикнул:
— Этого в Литовский, а этих в «Кресты». И по дороге внимательнее смотрите.
Скок отошел от решетки и сел в угол к отцу.
— Батя, — шепотом сказал он, — всех дружков Козыря тащат в «Кресты». Видать, дальше колоть будут. Остальных в Литовский. Значит, отпустят скоро.
Гусь повернул голову к сыну, что-то беззвучно прошептал, проморгался и глубоко вздохнул.
— Нас тоже… как узнают, кого сцапали, повезут в «Кресты». На мне дело, просто так не отпустят. Да и ты со своими политическими…
Гусь встал, размял затекшие ноги и спину, огляделся, прижал голову Григория к себе.
— Уходить надо, сынок. Пока не опознали и не упекли.
— Как?
Гусь усмехнулся.
— Да как раньше. Когда с этапа срывались и от околоточных бегали. Дадим концерту, а эти шебутники помогут…
Шебутниками старый вор презрительно называл мелкую шпану, что ошивалась возле воровских малин и кабаков, а также пропойц и молодых дурачков, готовых за мелкую подачку и на шухере постоять, и легавых отвлечь.
Скок с недоверием посмотрел на отца, но возражать не стал. Паша-Гусь обладал таким опытом, что его сыну еще учиться и учиться.
…Поднятый в кутузке шум привлек внимание городовых не сразу. Те сперва подумали, что задержанные бузят, и пригрозили им палками. Но потом кто-то крикнул: «Да он помирает!»
Старший городовой подошел к решетке, недовольно буркнул:
— А ну цыть! Расступись!
На полу полулежал, хватаясь за живот, здоровый молодой парняга. Лицо сведено судорогой, на губах кровавая пена. Парень не стонал, только скрипел зубами и прижимал ладони к животу.
— Эй, болящий, ты чего?
— Фрол Тарасыч, не видишь — плохо ему… — заныл знакомый голос.
Городовой поднял голову. Местный запойный Колюня просительно смотрел из-за решетки, смиренно сложив руки на груди.
— Лекаря бы какого али фелшара… Помреть ишшо.
Колюню городовой хорошо знал, этого дурачка даже в Литовский не повезут, здесь отпустят.
— Семен, дай ключи, — позвал помощника городовой и повернулся к решетке. — Всем отойти в дальний угол. И смотрите, если что — маслину схлопочете разом. А ты, Колюня, тащи его к решетке.
Тот кое-как выволок больного парня к решетке, а когда городовые открыли ее, потащил дальше. Фрол Тарасович помог ему и выволок парня к скамейке.