Сам без оружия

Когда была создана группа, Щепкин вызвал с Дальнего Востока своего ученика и предложил работу. Ларин наравне с учителем вел занятия по борьбе и фехтованию на японских мечах, помогал Василию в составлении его собственной методики и занимался хозяйственными делами.

Ларин знал, где работает его друг и учитель, но в дела контрразведки посвящен не был. Хотя несколько раз по просьбе Щепкина выполнял небольшие поручения.

Сейчас же Василий хотел посоветоваться с помощником. Ларин знал японцев и их повадки не хуже самого капитана и мог подсказать что-то дельное.

Во дворе здания Щепкин заметил фаэтон Гоглидзе. Князь сюда обычно приезжал на нем и оставлял во дворе, если приходилось уезжать на задание.

«Значит, и Белкин здесь, — прикинул капитан. — Георгий всегда забирает тезку по пути. Хотя Белкину до штаб-квартиры десять минут ходу. Ну раз так, устроим совещание. Пусть тоже поломают головы, шеи друг другу уже наломали…»

Как и думал капитан, его товарищи были в зале борьбы. Белкин спарринговался с рослым статным подпоручиком из столичного гарнизона. Подпоручик слыл превосходным боксером и побеждал на гарнизонных соревнованиях. Белкин в мастерстве английской кулачной забавы подпоручика даже превосходил, но, кроме того, был обучен и хитрым уловкам дзюдо, что и использовал в бою. Видимо, по уговору, потому как попытки провести бросок или дать подножку подпоручик воспринимал без возмущения и сам все норовил толкнуть Григория и бросить его.

В другом конце зала на специально отгороженной площадке Гоглидзе фехтовал сразу с двумя соперниками. Те были вооружены деревянными мечами, а ротмистр учебной саблей. Георгий работал филигранно. Минимум усилий, минимум движений, скупо, расчетливо. Он легко отбивал удары, бил сам, скользил по площадке, заставляя соперников то и дело мешать друг другу, сбиваться с шага и наугад взмахивать мечами.

Ларин стоял возле площадки, изредка комментируя выпады и удары. Соперники Гоглидзе были учениками Ларина. А тот фехтование на японских мечах знал хорошо, его целых два года обучал японский офицер из пленных.

Они даже сдружились, а потом Ларин хлопотал об освобождении нового друга из плена. За что на него косились в штабе армии и называли «дружком косоглазых». Закончилось все вызовом на дуэль и ранением обидчика — заносчивого поручика — адъютанта командира полка. После того случая Ларин и подал в отставку.

В столице Ларин нашел учеников и обучал их премудростям владения катаной. После японской войны это даже вошло в моду, так что желающих хватало.

Ученики у Николая были прилежные, но до мастерства Гоглидзе им было далеко. Ротмистр закончил бой полной победой, отсалютовал соперникам, стащил с головы маску и вытер пот полотенцем.

— Не желаете размяться, сэнсэй? — спросил он Ларина.

Тот улыбнулся.

— К вашим услугам, князь! Надо же поддержать реноме японской школы…

Они рассмеялись, Ларин начал надевать на себя нагрудник и защиту рук.

— Придется отложить спарринг! — громко произнес Щепкин, подходя к площадке. — До следующего раза.

Ротмистр отсалютовал капитану, шутливо раскланялся.

— Господин начальник! Рад видеть вас! Новое задание?

— Именно, — не принял шутливого тона капитан. Он повернулся к Ларину. — Николай Петрович, доброе утро! Оставляю вас руководить занятиями… как всегда. Есть срочные вопросы?

— Доброе утро, Василий Сергеевич. Ничего такого нет. У вас по плану тренировка, потом придет первая группа.

— Тренировку перенесем. Группу возьмите на себя.

Щепкин повернулся к Гоглидзе.

— Зови Григория, примите душ и наверх в кабинет. У вас пятнадцать минут.

Ротмистр вздохнул, но послушно покинул площадку и начал стягивать с себя защиту.

С другого конца зала подошел Белкин. Поздоровался со Щепкиным, выслушал указание и первым направился в раздевалку.

Ларин проводил его задумчивым взглядом и посмотрел на капитана.

— Что-то случилось?

— Пока ничего особенного. Но мы об этом поговорим попозже, Николай Петрович. Хочу узнать твое мнение.

Щепкин отошел к закрепленной в полу фигуре человека, на которой отрабатывались удары, легонько толкнул ее, а потом вдруг врезал локтем по шее. Скрипнули пружины фиксатора, фигура немного отскочила, вернулась обратно и закачалась.

…Известие о краже из здания Генштаба поразило офицеров.

— Как они там охраняют? — злился Гоглидзе. — Кто угодно может прийти и взять что хочешь? Это служба?

— Непонятно, зачем так шуметь? — недоумевал Белкин. — Предатель, если он есть, мог и сам выкрасть документы. Причем тихо, обнаружили бы не сразу.

— Это если он имел доступ к сейфам? — резонно заметил ротмистр. — А если нет? Если он только знал, где что лежит, но проникнуть не мог.

— Или проник, — возразил поручик. — Переоделся и залез.

— А что говорит охрана? — обратился к Щепкину Гоглидзе. — Что они видели, каким был этот вор?

— Не знаю. И хватить гадать, кто да как! Этим занимаются другие. Городское отделение контрразведки подключили, возможно, и жандармов введут в курс дела. Лучше думайте, как получить доступ к багажу японских дипломатов. Идеи, наметки, варианты. Давайте, давайте! Устроим мозговой штурм.

— Жаль, Дианы нет, — вздохнул Белкин. — Она бы точно что-то придумала.

— Диана приедет после обеда. Сказала, что отлежится и будет готова, — сказал Гоглидзе. — А я бы ей отпуск дал и премию. Вчера спасла нас. Если бы не шарахнула Козыря по башке, он бы стрелять начал.

«Если бы била потише, взяли бы его живым», — подумал про себя капитан и вздохнул. Вчерашний провал, который Игнатьев скромно назвал «нескладно вышло-с…», был еще свеж в памяти.

Щепкин мотнул головой, прогоняя воспоминание, кашлянул.

— Приедет Диана — введем в курс дела. А пока думайте. И учтите — у нас мало времени. До отхода поезда надо иметь план. Обязательно!

Мозговой штурм устроили. Думали, прикидывали, выдвигали идеи, высказывали мнения. Любые, вплоть до сказочных.

…— Ограбление по дороге к вокзалу.

…— Налет.

…— Народное гулянье.

— По поводу? Очередного провала на фронте?

— Тогда шествие, молебен, стачка…

— Происшествие в поезде.

— Какое?

— Неполадки на путях, оползни, пожар!

— Пожар?

Щепкин сделал пометку в блокноте: узнать расположение вагона дипломатов, внутреннее устройство, бронирование, наличие средств пожаротушения, запасных выходов через крышу (если есть). Пожар — это вариант!

— Еще?

— Остановка, — вставил Белкин. — Дипломаты не гонщики — не должны бежать к границе, высунув языки. Даже если документы руки жгут, обязаны соблюдать протокол, держать лицо.

— Остановка, остановка, — Гоглидзе покрутил головой. — Но как? Зачем?

Белкин пожал плечами.

— Пока не знаю.

— Еще вариант — нападение немецких провокаторов-убийц, — добавил идею Щепкин. Об этом он думал по дороге в штаб-квартиру. Мысль не самая удачная, но как вариант…

— Могут не поверить, — возразил Белкин. — Хотя идея неплохая. Но тут нужны веские улики, чтобы не подкопаться.

— Подумаем… — Щепкин прошелся по списку идей, подчеркнул несколько наиболее интересных, быстро дописал: сделать запросы Батюшину и Игнатьеву — есть ли на примете уголовники, которым можно поручить дело? Как охраняется вагон дипломатов?

— Важный момент — если ничего не сделаем здесь, в столице, придется ехать в одном поезде с японцами. То есть быть рядом, мелькать на глазах. Это опасно, японцы могут нас раскрыть. Нужно прикрытие, легенда. Какая?

Щепкин взглянул на небольшие часы, что стояли в углу на подставке.

— Думайте и над этим. Я в отделение. Встречаемся в «Палкине», там и обсудим все. Да, и Диану предупредите, чтобы туда приехала. До встречи.

Василий перехватил Батюшина у выхода, когда полковник собирался садиться в авто. Видя, что Батюшин куда-то спешит, Щепкин попытался вкратце рассказать о том, что он и его сотрудники надумали по поводу задания. Но полковник долго слушать не мог.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.