Смерть в Занзибаре

Она сжала зубы и, осторожно забравшись на узкую планку и отчаянно держась за деревянную раму, обнаружила, что самая трудная вещь – это повернуться лицом к стене. Но как только она совершила это, самое страшное оказалось позади, и, стоя спиной к ужасающей пропасти под ней, она поняла, что может сравнительно легко посмотреть на массу вьющегося растения над ее головой.

Она протянула руку и пощупала среди листьев, но ничего не обнаружила; и тут ее кисть дотронулась до округлого края камня. Это был водосточный желоб, проходивший на некотором расстоянии от окна: узкий каменный изгиб, забитый пылью и сухими листьями и выступающий из стены на несколько дюймов в тени нависающего вьюна.

Дэни сообразила, что в состоянии как раз залезть в него рукой, и, шаря пальцами, дрожащими от страха перед змеями и пауками, она нащупала нечто, что не было сухим листом. И с ужасающим отчаянием и внезапной слабостью она поняла, что была права. Это Лэш взял письмо.

Она вынула его из тайника и посмотрела на него при свете луны. В мужской льняной носовой платок было завернуто что-то, что могло быть только небольшим сложенным листком бумаги.

Она почувствовала легкое недомогание и странное головокружение и на мгновенье прислонилась к стене, прижавшись щекой к шероховатому камню, боясь упасть. Ее левая рука, держащаяся за оконную раму, судорожно сжалась и одеревенела, но она знала, что ей нужно сделать усилие и спуститься обратно в комнату, пока у нее еще есть силы это сделать. Не могла же она остаться здесь, выделяясь темным силуэтом на фоне света лампы, когда каждый, кто шел бы внизу по пляжу, мог взглянуть вверх и увидеть ее.

Она наклонила голову, согнула колени и, съехав левой рукой по оконной раме, шагнула на низкое сиденье у окна.

И только здесь, глядя вниз на свои красные полотняные сандалии, на веселый яркий рисунок обивки стоящего у окна дивана, она вспомнила, что выключила свет всего несколько минут назад. А сейчас он был включен.

Дэни стояла совершенно тихо, не способная двинуться с места или вздохнуть. Не в состоянии даже поднять руку.

Значит, кто-то видел, как она ушла, и последовал за ней. Кто-то поднялся по лестнице в гостевой домик, но, стоя на подоконнике и слыша только шелест вьюна у самых своих ушей, она не услышала этого. А находясь в шоке из-за находки той вещи, которую спрятал Лэш, она даже не обратила внимания, когда зажегся свет и не почувствовала, что кто-то стоял в дверях, наблюдая за ней.

Она очень медленно и с трудом подняла голову, словно мышцы ее одеревенели от страха, и взглянула в холодные глаза, наблюдавшие за ней через всю комнату.

Глава 20

– Ну вот! Я же знал, что вы приведете меня к ней, если я дам вам шанс, – сказал Найджел Понтинг самодовольным тоном. – Действительно, слишком даже просто.

Он легкими шагами подбежал к ней и вытянул тонкую элегантную руку. Руку, такую же искривленную и жадную, как когти хищной птицы.

– Вот умная девочка. – Он выхватил носовой платок из ее онемевших пальцев и развернул его, открыв небольшой сложенный квадратик желтой бумаги, который он развернул и окинул благожелательным, улыбающимся, понимающим взглядом. – Сокровища – как и было обещано. Как же радостно это видеть! А теперь, дорогая, если вы просто останетесь стоять, где стоите…

Дэни отшатнулась и схватилась за край окна, когда он двинулся к ней.

– Найджел… что вы хотите сделать? Вы не можете им сказать! Не сейчас. Он… этому должно быть какое-то объяснение. Он, вероятно, из… из ФБР или что-то вроде этого. Вы же сами это говорили! Он не мог быть убийцей. Не мог! Не говорите никому. Дайте ему шанс вначале все объяснить. Или… или убежать…

– О чем вы тут бормочете, милая девочка? – спросил Найджел. – О чем не говорить? Дать шанс объяснить что?

– Лэш. О, я знаю, это он его взял, и я думаю, что это очень плохо с его стороны, но этого не может быть. И даже если это так, я не хочу, чтобы его взяли в полицию, что бы он ни сделал! Найджел, пожалуйста!

Найджел довольно долго смотрел на нее пристальным взглядом, а затем разразился смехом.

– Моя дорогая девочка! О, это так великолепно! Вы хотите сказать, что вы все еще ничего не поняли?

Прекрасно! Чему только вас учат в этих дорогих школах? По-видимому, будет жаль лишить вас иллюзий. Впрочем, почему бы и нет? Полиция захочет побеседовать совсем не с вашим американским красавчиком, нет. Отнюдь. Это будет ваш покорный слуга Найджел П.

– Вы? Но вы же не могли… этого не может быть…

– Еще как может. Это было! Я прочел этот своеобразный документ Эмори Фроста (ваш уважаемый отчим не подозревает, что у меня есть копия ключа от его сейфа!), а также письмо Хонивуду. И даже – мне так стыдно – письмо вашей матери вам. Все это было до смешного просто. Затем все, что мне оставалось сделать, это попросить об отпуске, выехать в Кению, а потом один мой дорогой друг подбросил меня самолетом в Египет, где всегда есть просто десятки мерзких людей, готовых на все, чтобы досадить Большому белому господину.

– Египет… – повторила Дэни изумленным глупым шепотом. – Но ведь мистер Хонивуд не был…

– Тсс! Тсс! – укоризненно сказал Найджел. – Вы же не полагаете на самом деле, что я там остался, правда? Нет, они просто снабдили меня необходимыми документами и отправили на аэроплане в Неаполь, где я был встречен удивительным типом: совершенно беспринципный и сумасшедше талантливый. Он еще до войны был главным гримером на киностудии – и какая это потеря для кинобизнеса! Вы просто никогда бы не узнали меня, когда я спустя несколько часов садился на лондонский самолет. Я был восхитительной синьорой. Такой шикарной! На обратном пути я был уже далеко не столь соблазнителен, но, по-видимому, достаточно хорош, поскольку на борту самолета было несколько довольно впечатлительных восточных властелинов. На этот раз прямиком в Каир: и, разумеется, самолетом другой линии, вы даже не представляете себе, насколько эффективно работает эта система. Экипажи просто выше всяких похвал. Четко, как спутник. Производят крайне хорошее впечатление.

Внезапная истерическая волна облегчения охватила Дэни, заглушив все ее внимание.

Так, значит, это был не Лэш! Это были вы, это были вы!

Ее колени подломились под ней, и она опустилась без сил на диван у окна, смеясь и плача.

– Конечно, это был я, – сказал Найджел с нотой нетерпения. – Кто еще мог бы быть в курсе абсолютно всего, что происходит в этом доме? И вся эта афера могла бы пройти гладко, если бы вы сделали то, что вам было сказано. Действительно, очень утомительно с вашей стороны! Я абсолютно все разработал. Хонивуд знал меня, пакет был приготовлен, и он передал бы его мне, как ягненок, когда я объяснил ему, что Тайсон послал меня, так как вы не можете приехать. Но вам понадобилось изменить время и вместо этого приехать к старому дураку утром и все испортить. Так досадно и ненужно.

Он нахмурился при этом воспоминании, но затем его лицо прояснилось, и он рассмеялся.

– Ну да ладно! «Хорошо то, что хорошо кончается». А теперь, дорогая, поскольку у нас времени не вся ночь…

Дэни потерла глаза обратной стороной ладони и подняла взгляд. И тут ее вдруг снова охватил ужас. Ползучий холодный ужас, от которого ее глаза расширялись и расширялись, пока не стали двумя глубокими озерами на бледном лице.

Она была слишком ошеломлена шоком и облегчением, поэтому поняла лишь частицу того, что говорил Найджел, но сейчас, глядя на него, она осознала, что он говорит вещи, которые он никогда бы не сказал, если бы… если бы…

Ее рот настолько пересох, что ей было трудно говорить, и когда она заговорила, слова звучали, как хриплый шепот:

– Что… вы хотите… сделать?

– Всего лишь дать вам легкий толчок, – сказал весело Найджел. – Этот обрыв высотой футов тридцать, а внизу скалы, так что это будет даже еще лучше, чем маленький хитрый фокус с лестницей. А Холден сможет точно объяснить всем, как это произошло. Вы стояли на подоконнике, чтобы забраться в его частный тайник, и, по всей видимости, поскользнулись и упали. Вот так…