Смерть в Занзибаре

Может быть, как раз для того он это и сделал? Чтобы удостовериться, опровергнет ли она это? Форма блефа? И все же – он мог все совершить сам…

Дэни уронила лицо на руки, закрыв ими глаза, и попыталась думать о прошлом. Думать ясно.

Его отец знал Тайсона, наверное, лучше, чем кто-либо другой, а Тайсон мог написать ему об открытии, которое он сделал в бумагах Фроста, и сообщить ему, что он намерен делать. Лэш мог отправиться к мистеру Хонивуду, и его могла увидеть Миллисент, которая узнала его или он ее, но позднее.

Он снял комнату в том же отеле, что и Дэни, а остальное было довольно легко организовать. Он даже мог быть на пожарной лестнице или на балконе ее комнаты и увидеть, что она вышла из нее, и тогда быстренько пересечь комнату, и захлопнуть за ней дверь. Затем, взяв ее собственный ключ с туалетного столика, выйти через окно и войти по лестнице, делая вид, что он совершенно пьян.

У него было бы множество времени, чтобы обыскать ее комнату, пока она сидела в его номере, а когда он не смог найти то, что искал, забрать ее паспорт и подложить пистолет. Задумавшись об этом сейчас, она поняла, что он оказался как нельзя к месту, когда она обнаружила его. «Алле-гоп! И вот вам туз лик; и откуда, ради всего святого, он тут взялся?» Вот такого рода фокусы!… А ведь это была идея Лэша, чтобы она поехала с ним вместо мисс Китчелл.

А была ли на самом деле свинка у мисс Китчелл? Или ей просто сообщили в одиннадцать часов, что ее присутствие нежелательно – поскольку это был ее паспорт?

Но ведь была и ночь в Найроби, и человек, который намеревался усыпить ее хлороформом. Это никак не мог быть Лэш. Она слышала, как он спит на софе. Нет, все это полная бессмыслица! Дикое порождение вороньей фантазии Найджела, которое не выдерживает и минуты серьезной проверки.

Но… но тех, кто стремился заполучить письмо, было двое. Или две группы людей. Один, который все еще ищет его, и второй, который взял его. Запечатанный конверт, носивший инициалы Эмори Фроста, был вынут из кармана ее пальто, печать была сломана, а письмо извлечено. И это мог сделать только один человек – Лэш Холден.

– Нет, нет и нет! – воскликнула Дэни громко и отчаянно. – Он бы не стал. Он этого не сделал. Я не верю и никогда не поверю в это!

«А кто еще? – шептал тихий безжалостный голос в ее мозгу. – Как иначе? Ты не должна верить всему, что он говорит…»

Дэни торопливо вскочила и начала ходить по гостиной, споря с собой, пытаясь вспомнить; пытаясь уговорить саму себя, что кто-то еще мог взять письмо. Но выхода не было. Никакой щелочки для спасения. Это мог быть только Лэш.

Можно было бы себе представить, что ловкий карманный вор украл все вместе: с шифоновым платочком и так далее. Но вынуть конверт, извлечь письмо и положить его обратно – это было абсолютно невозможно. А вот Лэш мог это сделать запросто. Даже пока она была в ванной в то утро, или когда она дала ему подержать пальто в самолете.

– Нет! – снова сказала Дэни, умоляюще обращаясь к безразличной темноте. Но даже отрицая, она знала, что ответ только один: «да», поскольку она вспомнила еще кое-что…

Лэша, стоящего на подоконнике в своей комнате прошлой ночью и тянущегося в массу бугенвиллии, растущей над ним. Лицо Лэша, когда она сказала: «Если не Сейид Омар, то кто же?» Его лицо изменилось и стало смущенным и лишенным всякого выражения, и он смотрел в сторону, чтобы не встречаться с ней глазами. Да, письмо взял Лэш. Внезапно она полностью уверилась в этом. По всей видимости, он носил его в своем кармане и, увидев ее исковерканную сумочку, был потрясен, поняв, что карманы могут быть проверены, и решил найти место получше, чтобы спрятать его.

Зачем оно ему? Если, как сказал Сейид Омар, в Занзибаре были люди, окончательной целью которых была диктатура под советским руководством, был ли Лэш секретным агентом, заданием которого было помешать этому? Или он хотел заполучить сокровища Сейида Саида для себя лично?

Джембе… Миллисент Бейтс… Это мог быть Джембе, кто намеревался обыскать ее комнату в Найроби, и Лэш мог об этом знать или догадаться. Миллисент сказала, что она никогда не забудет то лицо, а Лэш сказал, что она умерла, потому что слишком много говорила. Отец Лэша почти наверняка имел экземпляр «Дома Тени», а записка, которая заманила Миллисент на смерть, была напечатана на пишущей машинке Ады Китчелл.

«Испорченный франт, который может подцепить обычную женщину с такой же легкостью, с какой профессиональный мошенник справляется с разочаровавшейся в жизни провинциальной старой девой». Кто-то сказал это о Лэше. Это она, Дэни, – разочаровавшаяся в жизни провинциальная старая дева. Лоррейн тоже намекала, что она молоденькая, неопытная и наивная, – и слишком романтическая! – а Найджел просил ее не быть такой инженю. Возможно, она именно такая и есть.

Слеза скатилась по бледной щеке Дэни, и она нетерпеливо вытерла ее. Плачем делу не поможешь, но была, по крайней мере, одна вещь, которая могла помочь. Она могла убедиться. Она могла бы пойти в гостевой домик и поискать письмо Эмори Фроста. Не сейчас, потому что было уже поздно и все остальные скоро должны были вернуться. Но вскоре представится еще одна возможность, когда она будет уверена, что Лэш ей не помешает.

Машины вернулись минут пять спустя, а поскольку Дэни вовсе не намеревалась в данный момент с кем-то видеться и разговаривать, она побежала в свою комнату и заперла дверь, и открыла ее только тогда, когда Лоррейн постучала ей, чтобы спросить, как она себя чувствует и хорошо ли она поспала?

– Знаешь, дорогая, – обеспокоенно сказала Лоррейн, с некоторой тревогой наблюдая за дочерью, – ты выглядишь совершенно измотанной. Хотя, возможно, это из-за цвета волос. Я действительно считаю, что тебе нужно…

– Мама, – перебила ее Дэни без лишних слов, – писал ли Тайсон отцу Лэша о письме Эмори Фроста? О том, которое я получила от мистера Хонивуда?

– Дорогая, я понятия не имею. Вполне возможно, что писал, они всегда были такими задушевными друзьями. А в чем дело?

– Ни в чем, – быстро отвечала Дэни. – Я просто подумала… знал ли об этом кто-то еще.

– Не думаю. За исключением того, конечно, что кто-то должен был знать, правда? На самом деле, все это очень тревожно и волнующе, и я часто хотела бы… а, ладно, не будем об этом говорить.

Она присела на туалетный столик и, глядя на свое очаровательное отражение, сказала:

– Я выгляжу просто ужасно. Не знаю, будет ли время принять ванну до ухода на пикник? Нет, думаю, что нет. Мы не собирались возвращаться так поздно, но Тайсон привел с собой в отель приятеля Эльф. Похоже, что он прилетел в Момбасу на день позже вас и присоединился к Джорджу Уоллингборну на его яхте, и они прибыли сюда вчера вечером, даже ночью. Тайсон ездил с ними на рыбалку. Этого человека зовут Ярдли, сэр Амброуз Ярдли. И, если ты меня спросишь, он приехал сюда только из-за Эльф. У него были какие-то дела в Хартуме, но он задержался там всего на полтора дня и последовал за ней сюда. Полагаю, что мне следовало бы пригласить его в дом: он на это намекал. Но Эдуардо повел себя в этом плане ужасно грубо и глупо, и я действительно почувствовала, что больше не смогу вынести еще одну драму. И к тому же, завтра мы все пойдем к ним на ленч.

Она рассеянно прошлась слегка по лицу Дэниной пудрой, стерла ее и, вздохнув, поднялась.

– Не надевай ничего слишком хорошего, дорогая, потому что на пикнике мы будем ужинать прямо на пляже. Это идея Тайсона. Он почувствовал себя настоящим бойскаутом и хочет развести костер из плавника и поджарить сосиски. Уфф! Я себе даже представить не могу что-либо еще менее заманчивое, но он полон энергии и сердцем уже весь там. Не задерживайся, хорошо, детка?

К тому времени, когда Дэни вернулась в гостиную, небо было розовым и абрикосовым от заката, а дом полон теней. Она ожидала найти там всю собравшуюся компанию, но в помещении были только двое: два человека, стоявших так близко друг к другу, что в первый момент, в сумраке, они выглядели, как один человек.