Смерть в Занзибаре

Дэни бросила на Лэша быстрый взгляд, а Сейид Омар, заметив это, отвесил ему с улыбкой легкий поклон, распространив и на него это приглашение.

– Конечно, – медленно произнес Лэш. – Мы были бы очень рады. Не были бы вы так любезны подержать это на минутку?

Он сгрузил манго Сейиду Омару и направился между прилавками к тому месту, где Найджел ассистировал Лоррейн в выборе ананасов, а, вернувшись через пару минут, сказал, что все в порядке и что остальные пойдут попозже в Английский клуб и там встретятся с ними.

– Я подвезу вас туда, – пообещал Сейид Омар и двинулся к выходу с рынка в сторону залива.

Дом Сейида Омара стоял на узкой улочке, которая выглядела, как пещера прохладной тени, специально прорубленная горячим твердым клинком солнечного света: громадный арабский дом, высотой в пять этажей, окрашенный в шафрановые и голубые тона.

Величественная окованная медью дверь с изысканными резными перемычками и архитравами вела в отделанный камнем холл и центральный внутренний дворик, который опоясывали возносящиеся вверх ярусы поддерживаемых колоннами веранд: дом, который был почти точной копией дома Тайсона, только больше.

Сейид Омар провел их по двум пролетам лестниц в комнату на третьем этаже, где забранные решетками окна смотрели над каменным старым городом Занзибара на открытое море, сиявшее ослепительной голубизной в лучах утреннего солнца.

Одетый в белое слуга принес шербет, фрукты и сигареты, а красавица жена их хозяина научила Дэни, как лучше всего – или, по крайней мере, чище всего – есть манго.

Сейида Зухра-бинти-Салем на первый взгляд выглядела персонажем из «Тысячи и одной ночи»: самой Шахерезадой или одной из любимых жен Синей Бороды. Стройная, очаровательная, черноглазая молодая женщина с иссиня-черными волосами и косей цвета бледной слоновой кости. Гости испытали нечто вроде шока, обнаружив, что это чарующее существо не только говорит на шести языках, не считая родного, но и имеет право, если захочет, писать после своего имени буквы «В.А.» [4].

Все предвзятые представления Дэни о «женщинах из гарема» полетели вверх тормашками, когда она выяснила, что молодая жена араба из Занзибара была лучше образованна, чем она сама или, если уж на то пошло, чем большинство европейских женщин, с которыми она до сих пор встречалась.

Визит получился увлекательным, стимулирующим и удивительным; и не только в этом отношении. Время текло незаметно, пока Зухра, смеясь, говорила об Оксфорде, Париже и Сорбонне, а ее муж рассказывал увлекательные истории об острове и вызвался взять их в послеобеденное, более прохладное время посмотреть подземные источники и развалины известного дворца Дунги.

Беседа текла легко и оживленно до тех пор, пока не была затронута тема двух трагедий, омрачивших прибытие гостей Лоррейн. Заговорил об этом Лэш, и его вопрос, достигнуты ли какие-нибудь успехи в расследовании смерти Селима Абейда, был встречен непродолжительной странной паузой. Не слишком длинной, чтобы стать неудобной, тем не менее решительно достаточной для того, чтобы прервать приятную непринужденность, которая господствовала в последние полтора часа.

– А, – глубокомысленно произнес Сейид Омар. – Джембе, «худой человек».

Он не ответил на вопрос, но спросил сам:

– Вы его знали?

– Нет, – ответил Лэш. – Но он летел тем же самолетом из Лондона, что и мы. Я понял так, Что он вроде бы был хорошо известен на вашем острове. Общественный деятель.

– Он стремился стать им, – сухо сказал Сейид Омар. – Это не одно и то же.

– Я полагаю, что вы были с ним знакомы?

– Да. Немного.

Выразительные маленькие руки Сейида Омара изобразили легкий осуждающий жест, как если бы он предпочитал закончить этот разговор, однако Лэш предпочел не замечать этот знак, сказав:

– Расскажите нам о нем. Как вы считаете, он был человеком, который создает себе врагов?

– Он был наемником Москвы и Египта, – мягко сказала Зухра. Она, как и Лэш, пренебрегла еще одним слабым жестом своего супруга и продолжала:

– О, сам себя он так не называл. Он называл себя демократом, что на советском языке иносказательно значит то же самое. Он хотел создать в Занзибаре Единственную партию. Иными словами, диктатуру. Естественно, с ним самим в роли диктатора. Все это было очень просто. У него были некоторые последователи, поскольку везде есть разочаровавшиеся, недовольные, ожесточившиеся или завистливые люди, получающие удовольствие от разрушения того, что они сами не в состоянии построить. А также бедняки, неудачники или неграмотные люди, которые нуждаются в сострадании и помощи, а не в эксплуатации, но которых так легко использовать. Здесь в Занзибаре у нас, возможно, меньше таких людей, чем в других местах, но все равно достаточно, чтобы вызвать неприятности. Он играл наверняка.

Лэш сказал небрежно, разглядывая дым от своей сигареты:

– Думаю, что это было политическое убийство. Очень похоже на то.

Сейид Омар пожал плечами.

– Вероятно. Всегда есть такая возможность.

– Но вы в это не верите, – сказал Лэш. – Хотелось бы знать, почему.

– Я этого не говорил.

Лэш искоса посмотрел на него.

– Не словами. Так почему вы в это не верите?

Сейид Омар рассмеялся и поднял вверх руки.

– Вы очень настойчивы, мистер Холден. А почему смерть Джембе заинтересовала вас?

– Думаю, потому, что она настолько сильно заинтересовала местную полицию, что меня попросили остаться в Занзибаре на несколько дней. Просто из-за того, что они проводят следствие. Не знаю, о чем это говорит вам, мне это кое-что говорит.

Сейид Омар поднялся, чтобы наполнить Дэнин бокал, и мимоходом произнес:

– Да, я слышал об этом. Я тоже… э-э… беседовал вчера с мистером Кардью. Кажется, они думают, что кто-то остановился поговорить с Джембе в аэропорту и бросил шарик яда в его кофе. Мне лично кажется, что такое мог бы совершить только очень смелый человек, или же чрезвычайно быстрый, или же очень глупый. Вы только подумайте, насколько велик риск, что его кто-нибудь увидит! Не могу поверить, что это было так неуклюже сделано. – Он помолчал, чтобы затушить свою сигарету, и добавил: – Мистер Кардью также рассказал мне о том трагическом несчастном случае, который произошел в ночь после вашего приезда. Это, несомненно, было весьма огорчительно для вас всех.

Его лицо не выражало ничего, кроме вежливого внимания, но в тоне его голоса промелькнуло что-то такое, что заставило Дэни задуматься, случайно ли он объединил два убийства вместе, и она почувствовала внезапное и острое чувство неуверенности: как будто кто-то шепнул ей предупреждение, которого она не сумела разобрать.

– Сегодня утром на рынке Найджел Понтинг сказал мне, – продолжал Сейид Омар, – что она была вместе с сестрой мистера Фроста уже много лет – эта мисс Бейтс. Это очень печально для миссис Бингхем: потерять друга и доверенного человека. Найджел не так давно у мистера Фроста, всего несколько лет, мне кажется, но он, пожалуй, мог бы рассказать вам о Джембе гораздо больше, чем я. Вам следовало расспросить его. Даже если он чего-то не знает, он может и придумать что-нибудь интересное.

Лэш усмехнулся.

– Да уж. Думаю, что вы правы. Найджел – просто кладезь сплетен. Его можно было бы издавать, как светскую колонку. Но меня интересует ваше мнение, а не его. Вы ведь здешний.

– Но разве у вас не говорят, что посторонний видит игру лучше? – спросил Сейид Омар с мимолетной улыбкой.

– Вы имеете в виду, что сами вы – вместе с командой? – осведомился Лэш.

Сейид Омар засмеялся и занялся новой сигаретой. Беря спички, он задумчиво сказал:

– Раз уж вы действительно хотите знать мое мнение, то я не считаю, что группировка Джембо была достаточно большой и достаточно сильной, чтобы заставить какую-то другую партию пойти на риск и отравить его. У него была всего лишь группа отщепенцев, хотя и шумная, но без реального веса.

– Не заслуживавшая даже того, чтобы подавить ее в зародыше? – предположил Лэш. – Законные интересы, крупные землевладельцы и правящие классы никогда не желают видеть, как прорастают семена революции.

[4]

В.А. – сокр. бакалавр искусств (ученое звание) (англ.).