Смерть в Занзибаре

Пемба – зеленый остров. Богатый гвоздичными деревьями и темный от легенд о ведьмах, демонах и колдунах. Длинная песчаная дорожка и ветер с моря, ерошащий крытую пальмовыми листьями крышу и прикрытые циновками стены небольшой хижины, выполняющей функции конторы аэропорта и зала ожидания. Амальфи Гордон, выглядящая здесь так же на месте, как алмазная тиара в дешевой забегаловке, с недоверием и ужасом взирает на громадную медлительную сороконожку, безмятежно ползущую по пыльному полу. Миллисент Бейтс, во всем облике которой написано: «А что я вам говорила?», – демонстрирует тем самым, что осуществляются самые страшные ее опасения. Гасси Бингхем, усевшаяся в дальнем конце деревянной скамьи, на которую она предварительно постелила чистый носовой платок, также следит за сороконожкой с выражением острого предчувствия чего-то ужасного. Эдуардо ди Кьяго, Найджел Понтинг и араб в белом костюме, стоящие вместе в открытых дверях и темными силуэтами вырисовывающиеся на фоне жаркого пустого пространства песка и неба, беседуют между собой по-итальянски. И Ларри Даулинг, обмахивающийся своей новой панамой, с отсутствующим видом смотрит на заключенный в рамку плакат, призывающий будущих путешественников: «Летайте самолетами ВОАС».

В жаркой маленькой хижине было еще восемь других пассажиров самых разных национальностей. Дородный бизнесмен-немец, шведский турист, весь обвешанный дорогими камерами, два британских армейских офицера в отпуске, перс, пожилая индийская чета и гражданин Соединенных Штатов Америки – мистер Лэшмер Дж. Холден младший, который снова, по-видимому, впал в сонное состояние.

И как он только может дремать подобным образом, с негодованием подумала Дэни, если вообще неизвестно, когда мы прибудем в Занзибар, а если они там хоть о чем-то прослышали, то в аэропорту нас вполне может поджидать полиция? А если мама приедет туда нас встречать, она узнает меня в тот же момент, несмотря на очки и этот отвратительный цвет волос, и допустим, что она скажет что-то перед пограничниками и таможенниками раньше, чем мы сможем ее остановить, и – о, как бы я хотела, чтобы все это кончилось! Как же он может спать?

Лэш открыл один глаз, валено подмигнул ей и снова закрыл его, а Дэни вспыхнула так жарко, словно ее застали за тем, что она все это высказала вслух. Она повернулась к нему спиной с задумчивым видом, как раз в тот момент, когда к ней подплыл Найджел Понтинг и представил ей араба:

– Вот это человек, с которым вы обязательно должны познакомиться. Сейид Омар-бин-Султан. У него божественный, ну просто божественный дом в Занзибаре. На самом деле два – или даже три? Во всяком случае, если вы хотите посмотреть остров, вам придется уговорить его, чтобы он взял вас с собой в поездку с проводником. Никто не расскажет вам столько, как он. Он практически олицетворяет Занзибар!

Сейид Омар улыбнулся и поклонился. Его английский был таким же беглым, как и итальянский, причем говорил он с совершенно незначительным акцентом. Он ни в чем не напоминал своего соотечественника, покойного мистера Салима Абейда, так как цвет лица у него был не темнее, чем у маркиза ди Кьяго, к тому же он оказался очаровательным и интересным собеседником.

Лэш больше не открывал глаз до тех пор, пока пассажиров не пригласили еще раз занять свои места в самолете, но, когда они вышли из маленькой хижины, крытой пальмовыми листьями, он взял Дэни под руку и, идя медленным шагом, придержал ее, пока остальные не опередили их.

– А теперь запомните вот что, – быстро сказал Лэш тихим голосом. – Когда мы прилетим туда, постарайтесь потратить как можно больше времени, прежде чем выйдете из самолета. Возитесь с багажом, делайте что угодно, но попадите в самый конец очереди. Мне нужно до этого увидеться с вашей матерью – если она будет в аэропорту. Или с вашим отчимом. Или с ними обоими. Иначе мы с вами не успеем и глазом моргнуть, как окажемся в куче дерьма. Это понятно?

Дэни кивнула. А затем они снова оказались на своих местах, глядя на горящее табло: «Не курить. Пристегнуть ремни».

Пемба, в свою очередь, превратилась во все уменьшающееся темное пятнышко в безбрежной голубизне, а прямо перед ними появилось что-то, что на первый взгляд казалось не более материальным, чем тень от облака на сияющем море. Занзибар…

Синева глубин сменилась ярко-зеленой водой над песчаными отмелями и мелями, самолет снижался и теперь скользил над акрами гвоздичных деревьев и пальмовыми рощами, над апельсиновыми садами и черепичными крышами домов.

Лэш взял Дэни за руку, крепко и ободряюще сжав ее, а затем самолет с шумом тряхнуло, и они покатились по взлетной дорожке, чтобы остановиться перед длинным белым зданием, окруженным многочисленными деревьями.

Лэш в последний раз отстегнул привязной ремень и сказал:

– Вот и приехали! – Затем он пошел к выходу.

Дэни так никогда и не узнала, что он сказал ее матери и Тайсону, которые оба приехали в аэропорт встретить самолет. У него было не больше пяти минут, если не меньше, но он явно сумел воспользоваться этим временем.

– Дорогие мои! – воскликнула Лоррейн, приветствуя своих гостей, когда они появились из-за барьера, где они толпились, чтобы пройти паспортный контроль и получить печать на своих паспортах и разрешениях на въезд. – Как это мило встретить вас всех. Эльф!… Я счастлива снова видеть тебя, дорогая! И Гасси! Гасси, ты выглядишь просто прелестно. И стройна, как девочка. Привет, Миллисент. Эдди!… сколько лет мы не виделись! Ну хорошо, месяцев, но мне показалось, что прошли годы, разве это не милый комплимент?

«Такое впечатление, что Лоррейн никогда не меняется, – подумала Дэни, ощущая по отношению к матери снисходительную привязанность. – Она была не так красива, как Амальфи Гордон, и тем не менее она умела создать впечатление красоты, что в конце концов то же самое. Часть ее обаяния, – бесстрастно подумала ее дочь, – несомненно обусловлена ее небольшим ростом и совершенно обманчивым хрупким видом». Это заставляло даже мужчин небольшого роста чувствовать себя большими и сильными и ощущать себя защитниками.

На Лоррейн было белое льняное платье и жемчуг, и она вообще не выглядела чьей-то матерью. Или даже, коли на то пошло, женой дородного бородатого мужчины с громким голосом, в рыбацких штанах с пятнами соли и выгоревшей голубой тенниске, который, казалось, был еще более жизнерадостным и который, без сомнения, был знаком любому читателю газет в любой стране мира как Тайсон Фрост, автор «Последней услуги Ллойду», «Оденьте их всех в зеленое О», «Священной свиньи» и по меньшей мере еще полудюжины других романов, которые экранизировались, снимались на телевидении, анализировались, критиковались, подделывались, пропагандировались обществами любителей книги и литературными гильдиями и продавались миллионами экземпляров.

Лэш коротко сказал:

– Моя секретарша, Ада Китчелл – миссис Фрост, – и Дэни, с показной скромностью пожав руку собственной матери, вынуждена была бороться с неожиданным истерическим желанием разразиться беспомощным хихиканьем.

Лоррейн и глазом не моргнула, однако ее небольшое личико слегка побледнело, а голубые глаза в смятении расширились. Она сказала слабым голосом:

– Я очень рада… – а затем прошептала измученным шепотом:

– Дорогая… но почему рыжий цвет? И эта отвратительная челка!

Большая крепкая рука Тайсона хлопнула Дэни по спине с таким размахом, что она даже покачнулась:

– Прекрасно, мисс Китчелл, рад с вами познакомиться. Думаю, что вы с мисс Бейтс не будете иметь ничего против проехаться багажным фургоном. Нет, Лорри! Ты лучше возьми с собой Эльф с Эдди и Найджелом. Привет, Эдди! Снова вернулся, как фальшивая лира? Не думал, что мы еще раз увидим тебя здесь после того, как ты подхватил песчаную лихорадку или что-то там еще в этом роде, чем ты переболел тут последний раз. Да нет, помилуй Бог, это же была дизентерия, разве не так? Гасси, я заберу тебя и Лэша. Давайте, залезайте. – Он открыл дверцу машины и неожиданно заметил Сейида Омара-бин-Султана. – Хэлло, старый волк. Не ожидал, что вы так скоро вернетесь обратно. Как ночная жизнь в Найроби?