Страница 14 из 29
— У меня большие планы. Я строю долгосрочные перспективы, — ответил Дамон. — Жить, конечно, я хочу здесь. Я люблю большие семьи.
У меня пересохло в горле. Я провел рукой по волосам, начиная паниковать, потому что в очередной раз вспомнил, что понятия не имею о планах Дамона.
— Думаю, мне стоит завести собственное дело, — продолжил Дамон.
Но тут дверь кабинета открылась, и вошла Маргарет.
— Папа!
Не обращая на, нас никакого внимания, она швырнула отцу свежий номер «Поста» и ткнула пальцем в статью:
— Читай!
— Скандал в доме Сазерлендов — двое молодчиков, не имеющих ни гроша, женятся на выгодных невестах. Безутешные сыновья банкиров, политиков и наследники больших состояний очень недовольны. Возможно, дело в шантаже? Пожелавший остаться неизвестным источник, близкий к семье, утверждает… Какая чепуха, боже мой. — Он отбросил газету и взялся за свой стакан. — Людям интересны такие глупости…
— Нас уничтожат, — Маргарет почти умоляла, полностью игнорируя при этом нас с Дамоном, — в конце концов, разве ты не понимаешь, что это будет вредно для бизнеса?
— Вам не кажется, что подобные разговоры — дело мужчин? — лениво спросил Дамон, снова вернувшись к своему акценту. Его ледяные глаза не отрывались от ее лба, как будто он хотел просверлить в нем дырку. Я поднялся, встав между ним и Маргарет. Кажется, она не заметила ни его ненависти, ни опасности, которой подвергалась.
— Я понимаю ваши опасения, — быстро сказал я. Ради нее самой я должен был это прекратить. — Но поверьте мне, я хочу вашей семье самого наилучшего.
— Строго говоря, мы как раз разговаривали о бизнесе, — добавил Уинфилд. — Дамон, что ты говорил?
— Мне понадобится совсем небольшая сумма наличными. — Мой брат повернулся, тем самым выключая Маргарет из беседы. — Она позволит мне съездить на родину и выбрать товары для экспорта…
Маргарет задохнулась:
— Ты ведь не дашь ему ничего, кроме приданого?
— Не жадничай, детка, — Уинфилд сделал успокаивающий жест, — эти деньги помогут ему встать на ноги.
— Ты сошел с ума? Ты его вообще не знаешь. Пусть он сначала поработает на тебя. Или сделай его управляющим одним из мелких предприятий.
Дамон поднялся, охваченный холодной яростью. Я попытался взять Маргарет за руку, но она меня оттолкнула. Она выпрямилась в полный рост, уставившись Дамону в глаза. Ей было далеко до красоты младших сестер, но она производила впечатление.
— Ты стал совсем ненормальным с тех пор, как он появился, — бросила она отцу, не отрывая взгляда от Дамона, — ты позволил ему — и ему, — он ткнула пальцем в меня, — стать почти членами нашей семьи, поселиться под нашей крышей, есть нашу еду, а теперь ты предлагаешь им деньги, своих дочерей и не знаю что еще. Никому, кроме меня, не кажется, что это странно?
Уинфилд был расстроен, но озадачен.
Дамон распахнул глаза.
— Тихо, — приказал он ей, — ты должна принять меня и Стефана. Мы остаемся здесь.
Долгую секунду она смотрела на него. Я ждал, что ее глаза остекленеют, а зрачки расширятся хотя бы немного. Но она только затрясла головой:
— Твой фальшивый титул может обмануть других, но не меня. Я не собираюсь принимать в этом участия.
Я смотрел на нее в замешательстве, а она вылетела из комнаты. Я никогда не видел, чтобы Дамон не смог кого-то зачаровать, даже когда он был юн и слаб. Я втянул воздух, пытаясь уловить аромат вербены, который объяснил бы происходящее, но не почувствовал ничего подобного.
Все, на что я мог надеяться, — обеспечить Маргарет безопасность.
13
Ночью я лежал в постели, глядя в потолок. Луна светила сквозь газовые белые занавески, весь дом гудел от звуков шагов, стука сердец и мышиного шелеста, как будто дом был живой, весь, кроме меня и Дамона, конечно. Сазерленды не знали об этом, но, открыв мне дверь, они пригласили в гости Смерть. Я был раковой опухолью их беззаботного существования, и скоро тьма поглотит весь их мир, не оставив ничего.
Я не желал участвовать в интриге Дамона. То же самое произошло, когда Катерина вмешалась в мою жизнь и уничтожила всю семью Сальваторе. Так или иначе, но спокойствие этой семьи полностью зависело от меня. Если Дамон убьет их, их кровь будет и на моих руках. Но как его остановить? Я намного слабее брата и не планирую снова кусать людей, потому что боюсь не суметь остановиться.
Я вскочил с постели и резко дернул занавеску. Глядя на луну, бывшую свидетельницей стольких моих преступлений, я снова и снова вспоминал свой разговор с Маргарет. Жесткие очертания ее подбородка. Чистоту ее глаз. Ясный синий взгляд, оценивший нас с Дамоном, словно бы проникший сквозь кожу и разглядевший небьющиеся сердца. Уинфилд готов отдать свое богатство Дамону, но его дочь остается невосприимчива к Силе моего брата.
Но как?
Единственная известная мне защита от вампиров — вербена, но в Нью-Йорке я ни разу не чувствовал ее удушающего запаха. Пытаясь избавиться от Катерины, отец подмешивал вербену в мой виски, чтобы она отравилась моей кровью. Если бы отец сообразил раньше, мы с ним до сих пор жили бы в Мистик-Фоллз, изучая счета, — я готовился принять на себя управление Веритас.
Открыв окно, я вышел на узкий балкончик. Ночь была странно тихой. Ветер не тревожил деревьев, голуби, прикорнувшие на соседней крыше, не шумели. Балкон выходил на восток, на мутный Ист-ривер и узкую полосу земли — остров Блэквелла, где недавно построили сумасшедший дом. Губы невольно скривились в улыбке. Если бы я мог запереть там Дамона…
А потом я закричал и вцепился в кованые перила. Я должен бросить мечтать, надеяться и думать о миллионах «если». Я не могу уничтожить Дамона и не могу изменить прошлое. Что сделано, то сделано. Даже на пике своей Силы я не смогу повернуть время вспять и исправить то, что Катерина сделала со мной и моей семьей. Я свободен, у меня есть определенный опыт, и я буду бороться.
Держась за перила, я прыгнул на крышу, с глухим стуком приземлившись на гудрон. Нью-Йорк — большой город, и кто-то где-то обязательно выращивает вербену или хотя бы хранит сухие побеги. Я буду бегать по улицам, пока не почувствую ее запах. Добавить траву в питье Лидии не получится — Дамон ее кусает, но если у меня получится подмешать вербену в виски Уинфилда…
Я пробежал по крыше, готовясь перепрыгнуть на соседнюю, а потом спуститься на улицу.
— Что ты делаешь, братишка? — слова прозвучали в ночи, как выстрел, и я застыл на краю.
Медленно повернувшись, я увидел улыбающегося Дамона. Он был готов ко второй части вечерней прогулки — костюм-тройка, трость с золотым набалдашником в руке. Я сразу ее узнал — она принадлежала отцу Келли, человеку, который взял Дамона в плен, пытал его и морил голодом, а потом заставил драться с пумой. Дамон, наверное, украл ее после того, как убил Келли.
Неожиданно образ Келли встал у меня перед глазами. Добрые зеленые глаза, улыбка, веснушки, пятнавшие каждый дюйм ее кожи. Как смело она отдала себя на берегу озера, предложив мне свою кровь и зная при этом, кто я и что я могу с ней сделать…
Ее мертвое, изломанное тело, лежащее в траве за домом Лекси.
— Ублюдок, — прорычал я, с трудом узнавая собственный голос. Гнев, которому я неделями не давал выхода, прорвался наружу. Все мышцы как будто горели. Я бросился на него. — Почему ты не можешь оставить меня в покое?!
Я врезался в него с каменным стуком. От испуга Дамон упал на спину, но тут же сбросил меня и вскочил на ноги. Сжал мою шею, как тисками.
— Если ты так отчаянно мечтал избавиться от меня, не нужно было делать меня вампиром, — прошипел он. В его облике не осталось никаких следов веселья. Я пытался освободиться, но его колено врезалось мне в позвоночник, прижимая к крыше.
— Это ты сделал меня таким. Из-за тебя я понял, что поступок Катерины — дар, а не проклятие.
— Поверь мне, — прохрипел я, — я все изменил бы, если б мог.
— Ай-ай-ай, — покрутил головой Дамон, — папа не учил тебя, что мужчина должен отвечать за свой выбор? — Он прижал мою голову к крыше, царапая щеку о гудрон. — Ты так разочаровал его под конец… не женился на Розалин, связался с вампиршей, убил его.