Влечение (ЛП)

Но потом я открыл глаза, и фантазии испарились, такая вокруг была глухая черная полночь. Плотная пелена облаков закрывала небо, и свет звезд не мог пробиться сквозь нее. Мина тихо шла по морю, с легким шипением рассекая густую воду.

Это — царство вампиров. Хотя благодаря кольцу я мог выходить на дневной свет, мой мир существовал во тьме. Я охотился, убивал врагов, выплевывал проклятия, нарушал обеты и ненавидел ночью, когда солнце спало. Мы сбежали от подручного Клауса, но не победили его. Он и его хозяин были живы и собирались пытать и убить меня и Дамона.

Лекси тронула меня за плечо.

— Мы идем в Сан-Франциско, — тихо сказала она. — Я там не бывала… давненько. Но тебе понравятся тамошние туманы и мерзкая погода. Отличное местечко для тоски.

Я перегнулся через фальшборт. У меня не хватало духу сказать ей, что я никогда не найду себе места — потому что его нигде нет. Да я его и не заслуживал, если учесть, сколько смертей на моей совести.

— Он сказал «око за око»…

— Да. — Лекси глубоко вздохнула и на миг стала серьезной. — Это быстрый корабль, а древнему понадобится время, чтобы выяснить, куда мы направляемся. Кроме законного груза — чая и кофе — на борту есть опиум, который планируется сбросить во Фриско. Капитан не сумел договориться с портовыми властями, так что пройдет немало времени, пока выяснится, куда мы бежали.

— Нет. То есть это хорошо, — я стер с ресниц морские брызги, — но я имел в виду… он убил женщин, которых считал нашими женами, потому что его Катерину убили.

Лекси кивнула, вся дрожа.

— А потом он схватил тебя… и хотел уморить тебя и меня, а может, и Дамона, в церкви. Так умерла и Катерина.

Лекси прищурилась:

— Не уверена, что понимаю.

— Если ему так важно, кого и как убили, почему он не поджег церковь?

Лекси моргнула. Я видел, что она лихорадочно думает. Долгое время она молчала. Я не мог читать ее мысли, но мне казалось неудобным в такой момент думать о Катерине.

— Стефан… послушай. Мы творим разные злодейства. От древнего, который жесток запредельно, до… мелких ужасных тварей, которые существуют для собственного удовольствия, и им все равно, кого они этим ранят.

Катерина хотела, чтобы ты стал вампиром. Посмотри, что получилось. Не плачь о ней, Стефан, не ищи доказательств ее смерти или жизни. Отпусти ее. Это лучшее, что ты можешь сделать.

Я отвернулся от Лекси и посмотрел на единственную звезду, свет которой был виден сквозь облака, — Полярную. Катерина была как эта звезда: всегда на одном месте, тихий призрак, точка отсчета моих успехов. Мои чувства к ней не имеют значения. Она создала меня, и она всегда будет со мной.

— Мы — не воплощение зла, — я обнял ее, — ты точно нет.

— Я намного старше тебя, — мягко сказала она. — И раньше я была не такой, как сейчас. Ты не единственный, кому есть в чем каяться, Стефан. Но я поклялась себе измениться.

— О да. Клятвы, — Дамон громко топал, — господи, мы, кажется, надавали обетов на всю жизнь.

— Женитьба была твоей идеей, — огрызнулся я.

— Ах-ах. Я вампир. У меня была прекрасная свадьба, куча шампанского, мой брат меня спас, и меня до сих пор мучают.

Он оттолкнулся от борта, коснувшись ладонью гладкого дерева, и шатнулся к другому, от левого к правому и обратно, и так, пока не добрался до нас. Его можно было бы принять за пьяного, но красные пятна в углах губ его выдавали. Он был пьян нашим побегом, нашим спасением, кровью какого-то несчастного матроса — но не вином. По крайней мере не только им:

— Кстати, о спасении. Маргарет…

Дамон вздохнул:

— Когда я спросил, как она сопротивляется воздействию, Маргарет призналась, что она ведьма, и согласилась мне помочь.

— Да ты что? — скептически спросил я.

Дамон закатил глаза:

— При условии, что мы покинем Нью-Йорк и никогда туда не вернемся. По крайней мере пока она жива. И — это меня убило — если мы вернем приданое.

— Ах, Дамон, мне так жаль. — Лекси говорила серьезно, но глаза у нее смеялись. — Твой способ разбогатеть не сработал. В следующий раз повезет больше. — Она легко ткнула его в плечо.

— Мы обязаны ей своими жизнями, — серьезно сказал я. — Она не обязана была нам помогать. И не должна была на самом деле. Как ты думаешь, чары правда защитят ее и мужа?

— Я стараюсь в это верить. В любом случае, ее душа чище твоей.

— Кстати, о чистых душах… — Я не скрывал улыбки. — Что заставило тебя вернуться за мной? Мне казалось, что ты клялся «никогда не простить меня» и «мучить меня до конца моих дней».

Голубые глаза Дамона ничего не выражали:

— Да. И я повторю каждое слово. Я никогда не прощу тебя. И я буду тебя мучить до конца твоих дней.

Я потряс головой, подавляя поднявшийся внутри вихрь черного гнева. Мне хотелось закричать на Дамона, что он, может быть, и потерял любовь всей своей жизни, но я потерял жизнь, которую любил. И отца, и дом.

И брата.

Но гнев отступил так же быстро, как появился, оставив меня совершенно опустошенным. Как я мог ожидать, что брат простит мне превращение в вампира, если я сам себе этого не простил? Он любил меня, как я когда-то любил Катерину, но я никогда не прощу ее за то, во что она меня превратила.

Дамон схватил меня за плечи.

— А еще, — углы губ поднялись вверх, — если кто-нибудь тебя убьет, то это буду я.

Не сказав больше ни слова, он вскочил на планширь и недвижимо стоял там, пока корабль зарывался носом в воду — как будто он был носовой фигурой, выточенной из ледяного мрамора.

Он поднял руку, салютуя:

— Еще увидимся, братишка.

И, прежде чем я успел что-то сказать, он шагнул за борт, в темную воду.

Я бросился к борту и уставился в бурлящее море. Дамон не вынырнул. Мы с Лекси стояли там целую вечность. Мы были так далеко от берега и от неба, что я чувствовал, будто меня подвесили в темноте.

А потом красное солнце показалось над горизонтом, и мы спустились в тускло освещенную каюту, навстречу будущему.

Эпилог

За время, проведенное в Нью-Йорке, я узнал о грозящих мне опасностях. Несмотря на мои добрые намерения, я опасен для людей. А мой брат опасен вообще для всех.

А что теперь? Что таит будущее? Дни кажутся минутами. Наверное, я привыкаю к идее вечности.

Я столько потерял за прошедшие месяцы. Но я получил время. А с ним — возможности. Я увижу Италию. И остальную Европу. Я смогу объездить весь мир. Но у меня больше никогда не будет дома в мире людей.

Дамон… я верю, что наш совместный путь длинен и наша история еще не закончена. Если одни из нас однажды найдет свой конец, в этом будет виновен второй.

А где-то рядом… сопровождаемая тонким запахом лимона и имбиря… Катерина всегда будет смеяться над нами обоими.