Капитан Багровой Тьмы

Внезапно в дом оборотня вбежал взъерошенный Бергот, передавший, что воевода запретил передавать важные донесения через переговорники. От мальчишки-ординарца они узнали, что когорта Тибрела без труда заняла весь колдовской пригород, потому как Серые не сопротивлялись, а Светлые скрылись, оставив немало имущества в покинутых жилищах. В городе Светлых найти не удалось– все они покинули свои дома, но враг стрелял из-за угла, было несколько нападений на дома Темных. Для охраны порядка на улицах Вергатила оставалась лишь часть когорты Астаха, а тридцать бойцов не могли справиться с хорошо подготовленными бандами.

– Все старшие ранги на патрулирование вышли, – возбужденно говорил Бергот. – Дом за домом проверяем. Воевода с Кордой гнездо снайперов на чердаке трехэтажки нашли и выжгли.

Он добавил, что Миштпор зовет Тарха на помощь – в такое время каждый боец на улице пригодится. «В такое время важнее правильно понимать обстановку, – раздраженно подумал оборотень. – Понимать, чтобы выбрать верную тактику. Не говоря уж о стратегии…» Все-таки по натуре Миштпор оставался командиром эскадрона – ему бы саблей размахивать да скакать в указанном свыше направлении. А вот самому шевельнуть мозгами – не выходит.

Оборотень расстелил на столе карту губернии. В центре корявой амебой распластался Вергатил, на котором краснели квадратики и ромбики – подразделения Темных. Скопление красных символов медленно ползло к городу с востока – возвращались из дубравы сорвиголовы Данза. Положение войск противника помечено не было – карта не показывала врага, потому что никто из Темных не знал, где находятся батальоны Призрачного Света.

Тарх передал командирам когорт, чтобы не забывали вести разведку и разослали патрули – искать вражеские подразделения. Отдав еще несколько распоряжений, начальник штаба вышел на крыльцо и поглядел на небо. Высоко над ним в раскаленной синеве величаво парил бронзовый дракон. Тарх направил на летучего зверя слабую волну магических сил, на удивление легко наладив контакт. Несложное заклинание – и на его амулет потекли все картины, которые наблюдатель дракона передавал в свой штаб.

Ему повезло – краем глаза Тарх увидел, как на крыше дома напротив мелькнула подозрительная фигура с аурой Светлого. Предчувствие просигналило: сейчас из арбалета выстрелит. Оборотень опередил врага, послав пучок огненных стрел. Колдовские заряды откололи куски камня с карниза, разрушили украшенную горгульей трубу дымохода, но и арбалетчик не ушел.

Когда Тарх вернулся в дом, Кабурина хищно прищурилась и провозгласила таким тоном, словно мужа в измене обличала:

– Опять энергию выпил? Осторожнее будь – ведь на пределе ходишь!

– Что же мне теперь, не убивать? – удивился Тархошамрахудан. – Война, звездочка моя, не выходит по-другому.

Не приняв шутку, она сказала обеспокоено:

– Я полистала книжку, и там описаны случаи вроде твоего. Таким, как ты, можно безболезненно напиваться Силой на два ранга выше обычного уровня. Третий дополнительный ранг сделает тебя пьяным, четвертый – больным, а пятый – убьет.

По ее словам, Тарху следовало соблюдать режим: пить Силу осторожно, чтобы подрасти на один-два ранга. После каждого откачивания эфирной субстанции надлежало делать долгий перерыв, чтобы сущность освоила новый статус.

– Сейчас я, наверное, стал четверочником, – подумал вслух оборотень. – Значит, один уровень в запасе имеется.

– Обжора, – кокетливо мурлыкнула коварная Кабурина. – Если почувствуешь, что вылезаешь за тройку – сразу скинь один ранг мне.

Рассеянно кивнув, Тарх задумался над картой, на которой уже появились новые символы. Драконьи наездники многое видели сверху, и эти сведения отпечатывались на лоскуте заколдованной ткани. Кабурина тихо вскрикнула, тыча пальцем в синие пятна вражеских батальонов: Светлые целеустремленно обкладывали Вергатил.

– Нам конец, – прошептала ведьма. – Нечем остановить такую силищу.

– Не хнычь, думать мешаешь! – прикрикнул на нее Тархошамрахудан. – Ничего не потеряно. Мы их поколотим.

Решение казалось очевидным – слишком уж прямолинейно действовали Светлые, понадеявшись на тройной численный перевес. За такие просчеты следовало наказывать. А на войне наказания бывают очень суровыми.

По городу они шли, построившись змейками и прочесывая каждый квартал. Трижды по Тарху стреляли с крыш и чердаков, но в засадах Светлые оставили слабеньких магов-, которых удавалось разглядеть прежде, чем те успевали спустить тетиву, по крайней мере, центральную часть города удалось очистить от снайперов.

Тем временем поступили донесения, что северная колонна Светлых вошла в город вдоль главной магистрали – Императорского проспекта – и продвигается к центру, смяв стоявшие там заслоны Серых. Гарнизон Старой Крепости отбил атаку, после чего две трети защитников ушли в город по Невидимой Дороге. Две когорты, расположенные в губернской глубинке, двинули часть солдат к Вергатилу. Корда попыталась отправить гонцов по сверхъестественным тропам, однако все Невидимые Дороги обрывались на границе губернии, так что ни в Мишвенд, ни в Штайнбург пробиться не удалось.

Возвращавшаяся из дубравы часть когорты Астаха проскользнула в город, а Данз ударил в тыл батальону, готовившемуся повторить штурм крепости, потрепал живую силу и разрушил осадные машины. После этого Светлые отменили атаку с востока и бросили часть сил на подмогу, но Данз уже отступил в лес и ускоренным маршем двигался к городу.

– Все происходит очень медленно, – брюзжал Миштпор. – Считай, сутки потеряли.

– Не так уж плохо работаем, – бодро возражал Тарх. – Атаку противника мы сорвали, силы врагу раздергали, а свои подразделения стянули в кулак. Скоро можно будет начинать.

В небе показались корабли Светлых, по которым Тарх и Корда ударили Молотящим Пламенем. Два брига загорелись, один из них упал и разбился, остальные улетели.

Потом, когда солдаты Астаха устанавливали на крышах и в подворотнях станковые громобойники, из закоулков появился Кенджибар с рассеченной щекой и проколотым плечом. Увидав своих, он, едва не разрыдавшись, выкрикнул:

– Хвала Тьме! Я боялся, что Светлые уже здесь…

Пока Ланк затягивал его раны, философ поведал, что ходил на разведку с тройкой невидимок и с трудом ускользнул от погони, когда на них напали Светлые. Он добавил, что парк за губернаторским дворцом уже второй час как занят противником.

Воевода двинул на тот участок резервы, предназначенные для главного удара. Тем временем Светлые проникли в центр города и захватили главные учреждения, объявив, что Вергатил стал вотчиной Света. Темные предъявили свои возражения, так что лязг металла на залитых кровью улицах утих лишь с наступлением темноты.

– Не возьму в толк, почему выродки отступили, – признался воевода. – Еще немножко – и мы бы сломались.

Они сидели в развалинах дома, частично пострадавшего во время недавнего погрома и не раз переходившего из лап в лапы минувшим вечером. Пользуясь передышкой, израненные и опаленные Темные командиры без аппетита хлебали наскоро сооруженное варево. Корда не прекращала попытки вызвать Мишвенд, но столица продолжала молчать.

– Просто они сломались первыми, – сказал Астах. – Глянь, полгорода ихними трупами завалена. Передохнем чуток и погоним.

– Не так просто. – Тарх выплюнул хрящ и зачерпнул ложкой кусок разваренного капустного листа. – У врага клинков оставалось вдвое больше нашего. Нет, собратья, они по приказу отступили. Думаю, нащупали слабое место и перебрасывают бойцов на этот участок.

Первой атакой они потрепали и отбросили застигнутого врасплох неприятеля, но весь остаток вечера отступали от дома к дому. За каждый шаг продвижения Светлые платили непомерной ценой, отдавая трех своих за каждого Темного. Тарх снова достиг третьего ранга, хотя смертельно устал, а при мысли о числе магов, павших в трехчасовой сече, становилось страшно.

Что хуже всего – сражались они в полном неведении о других очагах борьбы. Подготовленные в мирное время каналы секретной связи словно провалились. Мишвенд не отвечал, штаб корпуса не отвечал, армейская служба фронтовой разведки тоже не подавала признаков осмысленного существования. То ли враг уничтожил центры управления Темных, то ли командование махнуло драконьим хвостом на гарнизон Вергатила. Даже обещавший подмогу суровый хранитель традиций Равкат – и тот хранил подозрительное молчание.