Страница 9 из 59
– То есть, у вас есть свои осведомители?
– Скорее, друзья. Они мне сообщили, что вы были рядом с погибшим парнем.
– Что вы знаете о нем?
– Он работал в музее. Это все.
– Что именно он вынес из здания?
– Табличку. Очень древнюю.
– Табличку? – переспросил репортер.
– Ну да. Никогда не слышали?
– Табличку, подобную тем, которые использовались для письма в древнем Вавилоне. На мягкой глине выдавливали клинописные символы.
– Их же найдены тысячи, – возразил Дэвид, – эта чем–то отличается от других?
– Безусловно. Прежде всего, тем, что она – не из глины. Она – из золота. Вес – чуть больше девятисот граммов, с действительно нанесенными на нее символами. Но это не клинопись. Это буквы греческого алфавита. По документам она проходила, как «Объект хранения № 1255».
– Греческого? Получается, что она относится к эпохе эллинизма — периоду, который начался здесь, в Месопотамии в третьем веке до нашей эры.
– Даже чуть раньше. Считается, что ее отлили во времена завоевания Персидской империи Искандером Двурогим.
– Александром Великим, – поправил Барзани журналист.
Дэвид часто замечал за собой, что в периоды напряженных размышлений о чем–либо автоматически исправляет ошибки или упущения в речи собеседников, даже не отдавая себе в этом отчета. Также он иногда и комментировал услышанное.
– Это для вас, европейцев, он – великий. Здесь, на Востоке им до сих пор детей пугают.
– Оставим дефиниции ученым, – быстро произнес репортер, который вдруг ясно представил себе, что сейчас узнает о сказочных сокровищах Междуречья, – продолжайте.
– Не исключено даже, что речь идет о последней воле этого, бесспорно, выдающегося, но крайне жестокого завоевателя.
– Невероятно. И факт существования такого документа до сих пор скрывали от науки?
– Ну, это не совсем факт. Скорее, предположение. Сложность заключается в том, что текст выглядит полной абракадаброй. Это, вероятно, шифр, разгадать который никто до сих пор не смог. Отчасти, наверное, потому, что и попыток было предпринято не так много.
– В это трудно поверить.
– И, тем не менее, это так. Возможно, все станет понятнее, когда я расскажу историю обнаружения таблички и то, как она, в конечном счете, попала в музей. Ее нашли немцы из экспедиции Кольдевея4.
– Того самого, который открыл Древний Вавилон, – опять же механически произнес Дэвид.
– Да не было никакого открытия, – раздраженно парировал Барзани, – все это байки, которыми вас кормят на Западе. Любой здешний крестьянин с рождения знает, где находился этот город. И не потому, что кто–то его якобы открыл. Да там даже один из холмов издревле называется Бабил. Лет за тридцать до того же Кольдевея начать раскопки пытались и ваши соотечественники, но не оценили весь масштаб работ.
– Пусть так. Не будем спорить, дальше…
– Немцы подошли к делу с размахом. Собрали полмиллиона золотых марок. Бешеные деньги по тем временам. И это только на первый этап работ: узкоколейку проложили для вывоза грунта, речную пристань построили. Мечтали о сказочных богатствах.
– Но ни золота и ни драгоценностей так и не нашли, – согласился Дэвид.
– Раскопали одни руины, в том числе и обломки ворот Иштар. Нашли основание Вавилонской башни, амфитеатр, место, где стояли сады Семирамиды и, в общем–то, все.
– Кольдевей в письмах домой жаловался на воровство со стороны местного населения, которое нанимали для работы на раскопках, – припомнил репортер деталь, о которой читал, будучи студентом.
– Я бы назвал это попытками патриотов сохранить исторические ценности и не дать их вывезти из страны.
– И снова – не будем устраивать дебаты. Что с табличкой?
– Ее обнаружили в начале 1917 года. Самого Кольдевея тогда на месте не было. Он уехал в Багдад, решать какие–то технические вопросы. Руководили всем его помощники. В тот день в лагере царило невероятное оживление. Еще бы — такая сенсация: годы работы, одни кирпичи да черепки. И вдруг такое! Табличку положили в сейф в палатке, где жил сам Кольдевей. Охранять его вызвались четыре человека, считай, все руководство экспедиции, а на утро их нашли убитыми. Ходили слухи, что погибли они все по–разному, но какой–то жуткой смертью. Табличка пропала.
– Одну минуту. То, о чем мы сейчас говорим — это из разряда легенд? Откуда вам все это известно?
– Один старик рассказал. О нем – чуть позже.
Кофе давно был выпит, и Абдулла принес кальян. Одну трубку протянул Барзани, тот с наслаждением затянулся. Дэвид от предложения покурить отказался.
– Описание таблички никто не успел сделать. И даже сегодня нет ни фотографий, ни рисунков. Она не была занесена ни в один из археологических справочников, о ней не писали в газетах и не упоминали другие участники раскопок.
– Убийцу не искали вовсе?
– Шла же Первая мировая. Англичане начали наступление с юга, и немцы были вынуждены спешно свернуть работу. Табличку похитили представители одного из племен, которое кочевало в пустыне к западу от Евфрата. Еще года через три был образован Ирак – государство в тех границах, в которых оно существует и по сей день. Вождь племени, назовем его, скажем, Али, мог расплавить золотую вещицу, но не стал этого делать. Тогда повсюду наблюдался невероятный патриотический подъем: Великое арабское восстание, освобождение Сирии. Потом мы прогнали османов, которые веками здесь хозяйничали. У нас появился свой король.
– Фейсал Первый, – произнес Дэвид, но не для того, чтобы поддержать разговор, а чтобы Барзани понял: его собеседник в курсе истории страны, в которую приехал с журналистским заданием. Незначительные детали можно просто опустить.
– В новом короле видели основателя будущей династии, – не понял намека араб.
– На престол он взошел не без помощи Британии, – не смог тем временем удержаться от реплики репортер.
– Верно. И его так опекали ваши вездесущие соплеменники, что на коронации за пробковыми шлемами трудно было разглядеть монаршую куфию. Вскоре был открыт Багдадский музей.
– Опять не обошлось без моих, как вы выразились, соплеменников. Основала его Гертруда Белл5. Великая женщина.
– Великая шпионка, – парировал Барзани. – Вождь племени подумывал о том, чтобы передать реликвию властям, но начались смутные времена. То и дело вспыхивали стычки между шиитами и суннитами. Тогда еще музей находился прямо в королевском дворце. Это позже было построено отдельное здание.
– Вы так говорите, будто этот Али только и дожидался того, чтобы передать табличку властям. Зачем тогда было ее похищать?
– Иначе ее бы просто вывезли из страны. Кольдевей умудрился украсть ворота Иштар. Их по фрагментам вывезли в Германию, и я что–то ни разу не слышал от немцев даже извинений за это. Что уж там говорить о небольшом предмете, тем более сделанном из золота.
– И как же табличка попала в музей?
– Вскоре мы подойдем к этому. После Второй мировой войны наконец–то появился шанс на национальное примирение и спокойную жизнь. Все с надеждой смотрели на юного короля Фейсала Второго. Но тогда ему едва исполнилось десять лет, и страной фактически правил его двоюродный брат — регент Абдаль–Иллах. Подходящее время для того, чтобы расстаться с реликвией, как считал вождь племени, настало в 53–м году. Это был день совершеннолетия нового монарха, день его восхождения на престол. Али нарядился в свои самые лучшие одежды и отправился в летнюю королевскую резиденцию. Больше живым его никто не видел.
– То есть человек просто пропал?
– Тело нашли через несколько дней со следами пыток в сточной канаве.
– Не самый гуманный поступок для только что усевшегося на трон монарха, – прокомментировал Дэвид.
– Фейсай Второй был к этому непричастен. Единственный сын вождя, назовем его, скажем, Али–младший, служил тогда в армии. Он провел собственное негласное расследование. Нашлись люди, которые видели, как его еще живого отца на привязи возили по пустыне за спортивным кабриолетом. Такая машина в Багдаде была только одна и принадлежала она регенту. Али–младший, будучи лейтенантом, как ни в чем не бывало, продолжил службу, но думал, естественно, только о мести. В середине 50–х он вступил в тайную организацию «Свободные офицеры» – союз заговорщиков, которым была небезразлична судьба их страны и которые окончательно разочаровались в монархии. Организация революционных ячеек, вербовка сторонников, выпуск подпольных газет — чего в те времена только не было. К 58 году Али–младший дослужился до майора.